- Недобитый щуренок гуляет, - зевнул белесый. - После разряда-то крупная рыба, бывает, отходит, а мелочь пузатая вся гибнет.
- Утром чайки да вороны все подчистят, - сказал высокий.
- На озере ничего даром не пропадает, - ухмыльнулся чернобровый.
Они еще не прикончили вторую бутылку, когда Григорий первый заметил, что лодки почему-то не видно у берега. Все разом вскочили на ноги, толкаясь и ворча друг на друга, подбежали к самой воде. «Казанка» мирно покачивалась метрах в тридцати от того места, где они стояли. Лунная серебристая полоса перечеркнула ее пополам. Металлические весла, будто длинные руки с раскрытыми ладонями, растопырились в воде. Посередине лодки тускло поблескивала металлом машина, напоминающая автомобильный двигатель.
- Вы что же, раздолбаи… - выругался высокий. - Не вытащили лодку на берег?!
- Семен, чтоб я с места не сходя подох, самолично вытянул ее… - оправдывался белесый. - Гляди, вон даже след на траве остался!
- Я ему помогал, - подтвердил Григорий. - Вытащили до половины. Никакой волной ее отсюда не сдвинуло бы.
- Что за чертовщина! - удивлялся высокий, теребя пятерней волосы на затылке. - Ни волны, ни ветра нет. Не сама же она…
- Глядите, качнулась, вон и круги пошли, - вытянув руку, показал белесый. Глаза у него вытаращены. - Что же это такое деется, братцы?
- Хватит болтать, - оборвал высокий. - Живо раздевайтесь - и за лодкой!
- Гриш, ты лучше меня плаваешь? - умоляюще посмотрел на чернобрового белесый. - У меня, сам знаешь, чирья на пояснице…
- Как дело, так у него чирья… - хмыкнул высокий. - Скажи лучше, плавать не умеешь.
- Как топор, - со вздохом согласился белесый. - Папенька смолоду не научил, вот и маюсь…
- Заткнись! - огрызнулся Семен. - Еще про маменьку вспомни…
Григорий нехотя стал стягивать резиновые сапоги. Лицо хмурое - видно, что ему совсем не хочется лезть в холодную неприветливую воду. Стащив сапог, он с размаху запустил в сторону костра.
- Лодка-то все дальше уходит! - заметил белесый. У него весь хмель вышибло, хотя до этого казался пьянее своих дружков.
- Не правится мне все это… - пробормотал Семен и, оглянувшись на прыгающего на одной ноге Григория - он стаскивал с себя брючину, прикрикнул: - Не тяни резину!
В тот самый момент, когда неестественно белый в сумраке Григорий, ежась и что-то бормоча себе под нос, ступил ногой в воду, лодку резко качнуло, так что она сильно накренилась в одну сторону, затем снова выпрямилась. Лодка вошла в серебристую лунную дорожку, на корме засияли белые заклепки, ярко блеснула какая-то деталь.
- Ей-богу, ее кто-то тащит! - понизив голос, произнес Семен. Он метнулся вверх, к костру, схватил ружье и, на ходу взводя курки, спустился вниз.
Григорий, стуча зубами от холода и отфыркиваясь, уже отвалил от берега и, загребая руками воду, поплыл вслед за лодкой. Его черная взлохмаченная голова почти сливалась с поверхностью озера. Слышно было легкое журчание. И непонятно было: отчего оно? Или Григорий взбаламучивает тихую гладь, либо вода обтекает борта движущейся непонятно каким образом лодки.
- Никого вроде не видно, - скользнув взглядом по ружью в руках высокого, проговорил белесый.
- Эй, кто там дурака валяет? - с угрозой в голосе громко спросил Семен. - Не трожь лодку!
В ответ - молчание. Лишь слышно, как Григорий тяжело пыхтит, ворочается в чернильной воде. На другом берегу мелькнул робкий огонек, будто кто-то спичкой чиркнул и сразу погасил. Чуть светлеющий над лесом небосвод наискосок перечеркнула падающая звезда. Не долетев до голубовато сияющих вершин сосен, она рассыпалась угасающей ракетой.
- Кому говорю, отвали от лодки! - разъярясь, кричал высокий, - Не то дуплета в рыло схлопочешь… - Он вскинул ружье и снова опустил.
- Гриш, поднажми! - подал голос и белесый.
Лодка все дальше удалялась от берега. Она уже миновала желтую лунную полосу и теперь смутно голубела на фоне темного противоположного берега. Григорий как раз вошел в освещенное пространство. Вот он обернулся к своим, будто хотел что-то сказать, но вместо этого встряхнул взъерошенной головой и поплыл саженками. Расстояние между ним и лодкой стало заметно сокращаться.
У самого лица высокого бесшумно промелькнула какая-то птица. Он отшатнулся и пробормотал:
- Это еще что за нечисть?..
- Кто же это балует? - сказал белесый. Он стоял у кромки воды и напряженно вглядывался в сумрак.
Тот досадливо дернул плечом. Он тоже всматривался в даль. На них со всех сторон наседали комары. Лодка уже была на порядочном расстоянии от берега, когда они увидели, как из воды показалась смутная человеческая фигура и медленно перевалилась через борт. Металлическая «казанка» глухо загудела. Человек пригнулся и стал что-то делать. Лодку между тем разворачивало бортом к берегу. Метрах в пятнадцати от нее смутным пятном замаячила голова Григория. Стараясь поскорее догнать лодку, он беспорядочно молотил воду руками, иногда гулко взбулькивал ногой. Вокруг него во взбаламученной воде плясали мерцающие точечки звезд. У дальнего берега плавала желтоватая в голубом ореоле луна. На фоне звездного неба серебрились острые конусы высоких елей.
- Ну чего же ты, Семен? - поглядел на высокого белесый. - Стрельни разок для острастки.
- Я ему сейчас вмажу меж лопаток, - едва разжимая губы, процедил Семен, поднимая ружье. - Ишь, сволочь, чего задумал?..
Видя, что Семен приставил приклад к плечу и целится, прижмурив глаз, белесый отпихнул стволы в сторону, воскликнув:
- Ты что, сдурел?!
Прогремел выстрел, и дробь засвистела в небо. Семен резко обернулся к нему. Лицо жесткое, злое.
- Он же лодку хочет утопить! Гляди, что делает!
«Казанка» раскачивалась на воде. Смутная высокая фигура перешла на один борт, и лодка вздыбилась, суматошно чиркнуло по воздуху длинное весло, что-то громко, со скрежетом загрохотало, и в тот самый момент, когда «казанка» стала переворачиваться, обнаженная человеческая фигура отделилась от нее и, взметнув вверх холодно засверкавшие в лунном свете брызги, с оглушительным всплеском рухнула в воду.
Одновременно грохнул второй выстрел. Взвизгнул металл - очевидно, дробь зацепила днище опрокинутой лодки, - и послышался истошный вопль Григория:
- Так вашу растак! Семе-ен! Паразит, ты же мне всю шкуру продырявил!..
Семен, лихорадочно заряжающий красными патронами ружье, поднял голову и встретился глазами с белесым. Тот с ужасом смотрел на него и беззвучно шевелил губами.
- Раз орет как ошалелый, значит, цел… - пробормотал Семен.
- Леший с ней, с лодкой, - наконец обрел дар речи белесый. - Разве можно в людей? Ты знаешь, что за это бывает?.. Да провались она пропадом и рыба, чтобы я из-за нее в тюрягу загремел… Брось к бесу ружье! Совсем очумел мужик…
Он обеими руками вцепился в двустволку, стараясь вырвать ее из рук Семена. Тот извернулся и длинной ногой отпихнул его от себя. Белесый, цепляясь за камыши руками, с шумом полетел в воду. «Охолонись, дурак!» пробормотал Семен. Пока белесый, жалобно причитая, выбирался на берег, Семен снова вскинул ружье, но на воде, кроме плавающей кверху днищем «казанки» и барахтающегося возле нее Григория, никого не увидел. Выматерившись, отшвырнул ружье, уселся на росистую траву, достал из целого кармана пиджака сигареты, спички и закурил. Большие волосатые руки его мелко дрожали.
- Гришка, мотор-то хоть цел? - спросил он.
- Вроде цел… - донеслось с озера. - А наша машинка - буль-буль… Загремела на дно,
- Помочь тебе, или сам дотолкаешь до берега?
- Дотолкаю… - И немного погодя: - Что же ты палишь, скотина, в своих? Штук пять дробин в лопатку засандалил…
- А этот… Ну, который лодку… Не видел его? - Семен старался говорить спокойно, но в голосе его чувствовалась тревога.
- Вот будет дело, если ты его укокошил, - выжимая на берегу одежду и одновременно воюя с комарами, сказал белесый.
- Откуда взялся этот гад? - ни к кому не обращаясь, обронил Семен. Наказал нас сот на пять, если не больше…
- Хрен с ними, с убытками, - писклявым голосом сказал белесый. - Не было бы, братцы, беды…
- Никто его не просил в нашу лодку лезть, - отрезал Семен. - Я защищал свою собственность.
- Это ты на суде рассказывай… - ответил белесый. - Надо молить бога, чтобы все обошлось.
- Осталось там… выпить? - спросил Семен. Дрожь в руках не унималась. Он напряженно вглядывался в озеро. Гришка, сопя и отфыркиваясь, толкал перевернутую «казанку» к берегу. А дальше - ровная озерная гладь с вкрапленными в нее звездами и круглолицей, будто усмехающейся луной.
Белесый надел на себя выжатую одежду, принес кружку с остатками водки, понюхал и нехотя протянул Семену.
- Мне бы надо для сугрева, ни за что выкупал, понимаешь…
Семен молча выпил: видя, что закусить не подали, сорвал травину и пожевал. Лицо его сморщилось от отвращения, и он сплюнул.
- Вот что, братцы-кролики, - сказал он. - Сматываться нам надо отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
Когда Григорий прибуксовал лодку к берегу, они ее втроем перевернули набок, вылили воду. Мотор держался лишь на одном зажиме, а бензиновый бак исчез. Впрочем, он не мог утонуть, и найти его в тихой воде не представляло особого труда.
У едва теплившегося костра Григорий попросил посмотреть его раны. Две дробины засели неглубоко под кожей, а третья лишь чиркнула плечо по касательной.
- Крику-то было, будто его насквозь прошили, - пробурчал Семен.
- В следующий раз точнее целься, - ядовито заметил Григорий. - Так, чтобы сразу наповал…
- Как ты думаешь, не попал я в него? - помолчав, спросил Семен. Он разломил ружье пополам, отделил стволы от ложи и стал запихивать в чехол.
- Я его увидел, когда он стал лодку раскачивать, - стал рассказывать Григорий. - Здоровенный бугай… Ручищи, что тебе оглобли. Думаю, подплыву сейчас, а он меня как приголубит веслом… Ну а когда ты бабахнул, мне уже было не до него. Я думал, всю шкуру продырявил… Лодка опрокинулась, и я его больше не видел… По-моему, он был в ластах и маска с трубкой на груди болталась.