Лицо Карин было порядком обморожено, а от неё самой разило спиртом, под глазами свисали синие мешки. Вот уже пять дней она почти не спала и вообще очень мало отдыхала. Мифлухино командование «на передовой, в одном строю с простыми солдатами» обернулось позорнейшим окружением, и вот уже два дня как ожидалась не менее позорная капитуляция. Карин добрела до Мифлухи, чуть не провалившись в вязкую землю насыпи.
– Какого тебе рожна ещё надо?! – сил на крик и злость у Карин уже не осталось, и Мифлуха очень испугалась, увидев, что её телохранительница смогла только удивленно приподнять брови, тогда как всего пару дней назад её ругань металась по всему посёлку.
– А я почётный железнодорожник… – застенчиво сообщила Президент Первого Измерения. – Мне на юбилей звание присвоили. Ты что, не знала?..
Во взгляде Карин Мифлуха увидела только апатию, и ей стало совсем плохо. Уже пять дней как Карин запретила ей вмешиваться в командование чем бы то ни было в посёлке. К этому запрету сама Мифлуха отнеслась с пониманием: «Ты что, стратег? У тебя образование есть?! У тебя опыт есть?! Чего ты лезешь?!!». Во всей этой фразе изо дня в день менялась только профессия, которой Мифлуха не владела. Она не была поваром, врачом, строителем, стрелком, сапером, снайпером, водителем и многими другими профессионалами, которые были очень нужны здесь и сейчас. Но всех этих нужных людей уже убили и даже успели похоронить – и Мифлухе оставалось только тешить себя надеждой на то, что у неприятеля дела обстоят не лучше: из прессы она знала, что Президент Свободной Ирриании тоже отправился на передовую.
Карин посмотрела ей в глаза и с горечью плюнула на землю. Первые дни на вопрос «чего тебе ещё надо?» Мифлуха отвечала «шоколадную конфетку», но теперь даже она потеряла свой бодрый вид и просила «вывести из окружения». Последней банкой тушёнки Главнокомандующая накормила бродячую кошку, потому что «всем нам всё равно умирать – а у неё будут котята», с тех пор Карин перестала давать ей подзатыльники за провинности. Но сейчас Мифлуха обрадовалась бы даже подзатыльнику. Вместо этого Карин вдруг посмотрела на неё с какой-то странной тоской и сказала:
– Меня в плен брать не будут – сразу пристрелят, так как я для них весьма опасный и абсолютно бесполезный человек… А вот тебя захватят… и чёрт меня подери, я тебе не завидую! Впрочем, не я, а ты развязала эту войну.
– Я просто хотела пополнить наш зоопарк! – возразила Мифлуха и насупилась.
– А догадаться, как отнесутся иррианцы к заключению в клетку их посла, ты, конечно, не могла?! – Карин повысила голос, и Мифлуха, заметив, что та злится, решила подлить масла в огонь – ей захотелось растормошить свою защитницу.
– Есть люди, а есть животные. Иррианцы не люди – это так: у них щупальца, слюна капает, жижа какая-то… Нелюди должны быть представлены в экспозиции зоопарка. И вообще не критикуй меня, иначе не дам тушёнки, – Мифлуха ухмыльнулась.
– Тушёнки?.. – Карин в очередной раз плюнула на землю. – Ты, бродяга, заговариваешься! Ведь ещё позавчера ты скормила последнюю баночку кошке!
– Я выменяла ещё, – Мифлуха самодовольно улыбнулась и достала из кармана пальто плоскую жестяную банку с зелёной этикеткой.
Карин взяла банку в руки и внимательно осмотрела. Сомнений не было – тушёнка была иррианского производства, в саморазогревающейся банке негуманоидного образца. Карин не была грамотеем и понятия не имела, почему природа так пошутила, создав из одного набора белков столь разные формы жизни, как люди и иррианцы… в конечном счёте, мифлухи были похожи на иррианцев куда больше, чем на людей. Но факт оставался фактом – продукты и товары в Свободной Ирриании выпускали куда качественней, чем в Первом Измерении, что, впрочем, с избытком компенсировалось их негуманоидными упаковками, пультами управления и прочим сервисом. Тушёнка содержала на себе инструкцию по работе с банкой на иррианском языке. Из этого манускрипта, написанного снизу вверх и справа налево, следовало, что для вскрытия банки необходимо активировать электронную систему разблокировки крышки. При этом батарейка, зашитая в каждую банку, имела заряд только на время срока годности мяса – и по его истечении банку невозможно было открыть из-за севшей батарейки. Судя по индикаторам на верхней крышке, банка была просрочена.
Карин схватила Мифлуху и потащила за собой в сторону штаба, Мифлуха вяло сопротивлялась, путаясь в длинных полах пальто.
– Куда ты меня тащишь, дура? – возмущалась Главнокомандующая. – Давай лучше съедим её!
– Она просроченная! Я не могу вскрыть банку… нам нужен специалист по цифровым технологиям – и у нас есть такой человек в штабе, наш последний сержант.
Сержант Ивакура, молодая японка, сидела за монитором, когда Карин положила на стол банку. Девушка отвлеклась от столбцов цифр, которые, как она утверждала, были кодами управления иррианскими боевыми позициями в радиусе ста километров, и взяла банку двумя пальцами.
– Ивакура, посмотри – сможешь взломать иррианскую тушёнку?
Японка молча достала перочинный нож и аккуратно содрала пластиковую пломбу с банки и, подпаявшись к клеммам, подключила банку к компьютеру. На экране появились новые столбцы цифр.
– Да чего вы время тратите?! – начала возмущаться Мифлуха. – Я их ломом открываю – у меня их таких уже пяток есть, – но Ивакура подняла руку, призывая к тишине. Карин, уже поразившаяся простоте предложенного Мифлухой решения, замерла.
– Баночка-то военного производства, – сказала Ивакура, накручивая локон на палец.
– И? – осторожно спросила Карин, удивляясь сегодняшней разговорчивости обычно замкнутой японки.
– Стандартный микропроцессор, встроенная память… Всё стандартное для иррианских военных устройств. В общем, здесь в том числе прошиты коды «свой-чужой». Тому, кто достал эту банку целой – надо дать орден, – Мифлуха расправила грудь. – Думаю, мы прорвём блокаду сегодня же, а если успеем быстро передать данные в Генштаб, то исход войны тоже будет решён.
– А зачем иррианцы записали коды «свой-чужой» на банке?.. – с сомнением поинтересовалась Карин, у которой на лице появилась первая за много дней робкая улыбка.
– А у них всё не как у людей, – пожала плечами Ивакура.
Банкет по случаю капитуляции Свободной Ирриании был обставлен с особой торжественностью. И только в изрядном подпитии Мифландия Вторая рассказала узкому кругу лиц, собравшихся на торжество, историю того, как она ночью, сбежав от Карин по малой нужде, с голодухи поползла через линию фронта выменивать продовольствие. Пять банок тушёнки обошлись Мифлухе в значительную цену – карту расположения укрепрайона оборонявшихся во главе с Мифлухой солдат Первого Измерения. Впрочем, с учетом того, что никакого укрепрайона в реальности не было, – да и будь он, кто б доверил Мифлухе его карту?! – сделка с самого начала была нечестной.
– Чего же ты им подсунула?! – расхохоталась Карин.
– Зарисовку того укрепрайона, о котором ты бредила во сне… – ответила Мифлуха, протирая уголком скатерти свой новый орден.
Ё
– Ё!.. Я в недоумении, как можно шептаться за моей спиной и обсуждать, какая я дурочка, вместо того чтобы сказать это прямо здесь, мне в глаза?! Да, я не ангел, я за такое, да ещё в глаза, и расстрелять могу. Но разве это повод утаивать что-то от меня в моём родном государстве? Вы мои министры, мои красавчики… лапочки… заиньки, твари паршивые, недоросли болотные, да чтоб на вас трава не росла! Вот ты, ангелочек, министр чего?..
– Я, Мифландия, не министр, вы обознались, я канализацию чиню здесь…
– Понятно. А вот вы?
– Я, Мифландия, тоже не министр – я электрик…
– А вы? Уж ваша-то рожа мне хорошо знакома! Я помню, вас показывали по телевизору и вы ещё стояли за моей спиной…
– А я, Мифландия, ваш охранник!
– Вот и попался, козлик. Какой ты мне охранник, если моя охранница – Карин Пинк?! Сознавайся, гад, а то хуже будет… Укушу.
– Я, Президент, сам забыл… вроде и министр, а чего министр не помню.
– Н-е-е-е… Ну вы видали? Вот затейник. Забыл. А как зовут тебя помнишь. Я вот сейчас по спискам посмотрю, за что ты у нас в державе отвечаешь…
– Э-э-э… Я, Мифландия, тоже забыл… не помню.
– Будешь у меня премьер-министром, если немедля не покажешь пальцем на министра образования.
– А премьер-министр за что отвечает?..
– За всё. Он прокладка власти. Нельзя же, чтобы за всё отвечала я, то есть Президент. Вот он и проложен между мной и всеми остальными. Ну что, гнойный прыщ на теле государства, покажешь мне министра образования или премьер-министром назначить?!
– Вон он! За занавеской прячется!
– Выходи, мертвец, тебя сдали сослуживцы.
– Я…
– Ты. Ты министр образования. Вот объясни мне, что такое государство?.. Да не трясись ты так, правильно ответишь – награжу.
– Государство… это когда…
– Это не когда, это всегда…
– Государство – это я. То есть – вы. Государство это вы, Мифландия.
– Дурак. Как есть дурак. Ни одного проблеска мысли – начитался книжек, старый хрыч, и пытается меня ими лизнуть. Нет, нет и нет – говорю я вам. Государство – это такая система уравновешивания. Всегда в мире есть волки и есть бараны. А государство – это то, что следит, чтобы волки не съели всех баранов, а бараны не забодали бы волков. Их ещё иногда называют по ошибке быками и медведями. В разных моделях по-разному… Вот либералы хотят, чтобы бараны контролировали действия волков, а волки прислушивались к мнению баранов. Коммунисты хотят, чтобы волки мудро управляли баранами и учили их выть на Луну, не забывая, впрочем, иногда отстреливать барашков пожирнее. Фашисты хотят, чтобы все волки перебили всех баранов, сплотились в крепкую стаю и пошли есть баранов в чужих странах. В общем, сплошной зоопарк! А люди следят, голосуют, возмущаются… И только я создала государство баранов. Полное правительство баранов. А внизу, на улице, у нас народ, и они – волки. Понятно вам теперь, как вы несладко попали, дорогие мои. Когда народ захочет кушать, я отдам им вас. Поэтому вам лучше поработать, сильно поработать, чтобы за вами не пришли, мои кудрявые барашки!..