Только в конце апреля военный секретарь Стимсон ознакомил президента с Манхэттенским проектом. Сразу же осознав наиболее вероятное военное и политическое значение создаваемого оружия, Трумэн образовал совещательный комитет, который рекомендовал ему готовиться к использованию атомной бомбы против Японии с целью скорейшего завершения войны.
Трумэн некоторое время колебался, следует ли ему встречаться со Сталиным и Черчиллем для решения послевоенных вопросов, на чем настаивал сэр Уинстон. В конце концов он согласился, что в ближайшее время должна состояться встреча «большой тройки», прежде всего для решения вопросов, связанных с необходимостью скорейшего завершения войны на Дальнем Востоке и растущими расхождениями с СССР. В результате переговоров с Черчиллем и Сталиным встретиться решили поблизости от Берлина, в Потсдаме. Конференция проходила 17–25 июля, затем был сделан перерыв в связи с подведением итогов выборов в Великобритании (после чего в Потсдам прибыл новый британский премьер Клемент Эттли). Завершающие встречи состоялись 28 июля — 2 августа.
В день открытия конференции Трумэн получил шифрованное сообщение: «Роды прошли удачно», — что означало успешное испытание атомного оружия в штате Нью-Мексико. По договоренности с Черчиллем 24 июля Трумэн после заседания подошел к Сталину и через переводчика как бы мимоходом сообщил, что в США создано принципиально новое оружие «необыкновенной разрушительной силы». На это сообщение Сталин вроде бы не прореагировал. «Он не задал мне ни единого вопроса», — сообщил Трумэн Черчиллю. Сталин, однако, сразу осознал, о чем идет речь. Он внимательно следил за работами в области ядерного оружия, которые проводились в СССР, и за попытками советской разведки получить американские секреты в этой области. После разговора с Трумэном он дал указание руководителю советского проекта И. В. Курчатову ускорить работы по «бомбе». Видимо, именно сообщение об атомной бомбе было главным событием Потсдамской конференции.
Это не значит, что на ней не обсуждались другие важные вопросы, по которым принимались в основном согласованные решения. Было договорено о создании Совета министров иностранных дел для подготовки проектов мирных договоров и последующей мирной конференции. Стороны договорились о создании Контрольного совета для Германии с целью проведения единой политики во всех зонах оккупации. Вопрос о репарациях был решен таким образом, что каждая страна должна была их взымать со своей зоны и, кроме того, СССР предполагалось передать 10 % индустриального оборудования из западных зон. Сталин подтвердил обязательство о вступлении СССР в войну против Японии не позднее середины августа.
Вернувшись в Вашингтон, Трумэн прежде всего занялся вопросом об атомной бомбардировке Японии. В распоряжении военных были лишь две бомбы. Решено было их сбросить на Хиросиму, являвшуюся крупным складским центром и военным портом, и Кокуру, где также находился большой арсенал. Отдавая распоряжение об атомной бомбардировке и беря на себя личную ответственность за это, Трумэн ставил не только чисто военную задачу, так как было ясно, что разрушение двух городов не скажется катастрофически на военной мощи Японии. Главными были факторы политико-психологические, прежде всего для Японии. Ее власти не могли знать, что атомное оружие исчерпывается лишь двумя экземплярами, и должны были думать, что США обладает значительным атомным арсеналом. Вместе с тем применение нового оружия должно было стать убедительным фактором для всего мира, прежде всего для СССР. По отношению к СССР ставились две цели — ближайшая и перспективная. Ближайшая состояла в том, чтобы понизить впечатление от вступления СССР в войну, перспективная — в демонстрации мощи нового оружия, чтобы в условиях американской монополии сделать советское руководство более сговорчивым.
Бомбы были сброшены 6 и 9 августа, причем по погодным условиям вторая атомная бомба была сброшена не на Кокуру, а на Нагасаки. Погибло около 250 тыс. человек, не считая скончавшихся позже от «лучевой болезни», о которой тогда не знали. Известия об атомной бомбардировке Нагасаки и об объявлении СССР войны Японии пришли в императорский дворец в Токио почти одновременно. 10 августа власти Японии передали союзникам согласие на капитуляцию, единственным условием которой было сохранение номинальной власти императора. Акт о капитуляции Японии был подписан на борту американского линкора «Миссури» 2 сентября в Токийском заливе. Вторая мировая война завершилась.
До сих пор продолжаются споры о целесообразности атомной бомбардировки японских городов и, соответственно, об оправданности действий Трумэна. Противники атомных бомбардировок утверждают, что в них не было военной необходимости, и прибегают к чисто моральным доводам, не связанным с ведением войны. Авторы, отстаивающие необходимость бомбардировок, доказывают, что они ускорили капитуляцию Японии и предотвратили огромные потери с обеих сторон в случае вторжения войск союзников на Японские острова. По их мнению, быстрое завершение войны резко сократило число человеческих жертв и материальные разрушения в других странах Азии, в частности в Китае, то есть при помощи меньшего зла было предотвращено несравненно большее.
Трумэн несколько поторопился, объявив окончание войны 14 августа. Но он был глубоко удовлетворен, что акт о японской капитуляции был подписан на борту военного корабля, носившего имя его родного штата.
Непосредственно после окончания войны перед президентом США встали сложные международные проблемы. Все более становилось ясным, что Сталин прилагает все силы, чтобы утвердить советское господство на значительной части Европы и в Северо-Восточном Китае. 22 февраля 1946 г. на стол Трумэна легла телеграмма советника посольства США в Москве Джорджа Кеннана, в которой обосновывалась невозможность послевоенного сотрудничества с СССР. Кеннан предлагал ввести в действие курс сдерживания СССР с целью не допустить его выхода за пределы существующей сферы влияния. Президент распорядился распространить копии этой «длинной телеграммы», как ее стали называть, среди всех руководителей страны. Ее содержание определило послевоенный курс Трумэна по отношению к СССР, получивший название политики сдерживания.
Переход от войны к миру был для США нелегким. Военные расходы были огромными, и Трумэн стремился как можно быстрее провести демобилизацию армии и максимально сократить военный бюджет. В то же время быстрая демобилизация была крайне опасной. Трумэн приходил в ужас от мысли о том, что произойдет, когда в страну начнет возвращаться огромная масса демобилизованных. В условиях неизбежного резкого сокращения государственных военных заказов это грозило экономическими и социальными потрясениями.
Вернувшись с Потсдамской конференции, Трумэн сразу занялся экономикой. 18 августа он издал исполнительное распоряжение, предписывавшее федеральным органам «в максимальной степени содействовать производству товаров и услуг, необходимому для удовлетворения национальных и международных потребностей». Он предписывал сокращать и по возможности прекращать государственный контроль над экономикой. Он дал разрешение возобновить переговоры предпринимателей с профсоюзами о заключении коллективных договоров. Вслед за этим администрация начала первые мероприятия в области реконверсии, то есть перехода к мирной экономике. 2 сентября было принято решение правительства о расторжении нескольких тысяч государственных контрактов на общую сумму около 23 млрд долларов. В следующие месяцы расторжение контрактов на военную продукцию продолжалось.
Трумэн запланировал вернуть на родину в течение года 5 млн военнослужащих, находившихся за пределами США. Однако в стране развернулось движение под лозунгом «Верните домой наших ребят!». Носило оно настолько мощный характер, что президент был вынужден с ним считаться, и число демобилизованных за год было постепенно увеличено до 9 млн.
В условиях мира развернулось мощное стачечное движение. Бастовали автомобилисты, сталелитейщики, рабочие других отраслей. В ряде выступлений Трумэн призывал рабочих и предпринимателей к взаимной ответственности. Вместе с тем по линии Конгресса намечались меры по ограничению и регулированию стачечного движения и деятельности профсоюзов.
С конца 1945 г. между США и СССР постоянно увеличивалась взаимная подозрительность, перераставшая в словесную конфронтацию. Зарождалась холодная война, в которой ни одна из сторон не желала возникновения войны подлинной, но с ужасом ожидала ее взрыва в результате действий противоположной стороны или просто случайности. Трумэн крайне нуждался в каком-либо мощном стимуле, который позволил бы ему оправдать свой поворот к конфронтации со сталинским СССР. Удачной возможностью стал визит в США бывшего британского премьера У. Черчилля, продолжавшего пользоваться симпатиями американцев. Черчилль приехал на отдых во Флориду. Трумэн пригласил его выступить в крохотном Вестминстерском колледже в его родном штате Миссури, в городе Фултон. При этом президент пообещал присутствовать на лекции и представить британского деятеля аудитории.
Свою лекцию, которую Черчилль произнес в присутствии и с одобрения Трумэна, он назвал «Мускулы мира», придав ей этим ясный силовой оттенок. В лекции было несколько сюжетов, в том числе похвальные слова в адрес СССР и даже его лидера Сталина, но главным был фрагмент о «железном занавесе»: «Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы… со всеми своими жителями и со всеми окружающими их городами и районами пали, как бы я это назвал, в сферу советского влияния… Все эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению, со стороны Москвы».
Своим поведением во время лекции и после нее Трумэн солидаризовался с Черчиллем. После лекции президент заявил: «В истории еще никогда не было, чтобы мир столь сильно нуждался в моральном пробуждении… Освобождение атомной энергии в результате усилий Соединенных Штатов в войне дало нам силу, которая может принести либо счастье и благо для всех людей на Земле, либо полное разрушение цивилизации». Выступления обоих деятелей означали, что холодная война стала реальностью.