Вместе с тем начальник штаба полностью поддерживал в своих выступлениях доктрину Трумэна, план Маршалла, все более вовлекаясь в тенета холодной войны. Правда, он отнюдь не считал неизбежной новую мировую войну. Он писал своему бывшему помощнику послу в СССР Уолтеру Смиту: «Глубокое заблуждение забывать хотя бы на одну секунду могущество и силу нашей великой республики» — и подчеркивал, что, если США будут твердо стоять на ногах, им нечего бояться. Эйзенхауэр принимал самое деятельное участие в подготовке закона о национальной безопасности. Он вошел в Совет национальной безопасности и регулярно встречался с президентом Трумэном, высказываясь по актуальным вопросам строительства вооруженных сил.
Осенью 1947 г. Дуайт начал готовиться к отставке, ибо договорился с Трумэном, что его пребывание на посту начальника штаба продлится не более двух лет. Согласно положению, пятизвездный генерал, даже не занимавший никакого поста, до конца жизни считался пребывающим на военной службе с получением полного жалованья. В беседах с близкими он высказал мысль, что хорошо было бы сочетать отдых с какой-либо работой, доставляющей интеллектуальное удовольствие. Такая работа представилась, когда Эйзенхауэру предложили стать президентом Колумбийского университета в Нью-Йорке. В феврале 1948 г. он передал пост начальника штаба генералу Омару Брэдли, а в июне приступил к исполнению новых обязанностей. Одновременно он работал над своей первой книгой мемуаров «Крестовый поход в Европу», которая вышла в том же году и стала бестселлером.
Эйзенхауэр надеялся на легкую работу по формальному руководству Колумбийским университетом. Но его нрав был таков, что дни оказались загруженными до предела. Однако пятизвездный генерал не смог наладить контакт с университетской профессурой. Он привык к определенному уровню порядка и пытался добиться его от всех сотрудников, в том числе знаменитых ученых, лауреатов Нобелевской премии. Для некоторых из них опоздать на лекцию или не прийти на нее вообще было обычным делом. Президента же это приводило в бешенство, и он строго выговаривал виновным. В ответ над ним стали острить, называли обидными словами, а подчас просто игнорировали. Один из биографов Эйзенхауэра, Питер Лайон, констатировал: «Для него попытка стать университетским президентом была абсурдом. Это было неправильно со всех сторон. Это было хуже, чем ошибкой. Это было жестокостью».
В условиях начавшейся холодной войны к Эйзенхауэру не раз обращались с призывом различные деятели — вновь послужить отечеству. Когда в апреле 1949 г. была создана НАТО, начались консультации по поводу кандидатуры на пост командующего объединенными вооруженными силами. В октябре 1950 г. Трумэн предложил Эйзенхауэру занять этот пост. Тот ответил: «Я солдат и готов выполнить любые приказы моего начальства». 15 декабря было опубликовано сообщение о его назначении. Разместив свой штаб в Париже, генерал приступил к созданию объединенных вооруженных сил. Прежде всего по договоренности с главами правительств было решено создавать не интегральную армию, а сохранить в каждой стране свои войска, но поставленные теперь под общее командование. В то же время он убеждал высших государственных деятелей и военных Западной Европы, что США «не могут быть современным Римом, гарантирующим незыблемость дальних рубежей нашими легионами», что американцы должны будут возвратиться на родину, а европейским государствам предстоит самостоятельно оберегать свои границы.
Свой пост Эйзенхауэр занимал до конца мая 1952 г. Дело в том, что с лета 1951 г. стали формироваться общественные организации «Граждане за Эйзенхауэра», выступавшие за выдвижение его на пост президента. С того же времени, открыто не объявляя об этом, Дуайт начал готовиться к борьбе за высший пост. С марта 1952 г. в отдельных штатах стали проводиться первичные выборы. На первых праймериз в Нью-Гемпшире и Миннесоте Эйзенхауэр, выдвинутый без его ведома, собрал более половины голосов. Вслед за этим в Нью-Йорке прошло массовое собрание под лозунгом «Мы хотим Айка!». Лозунг I like Ike! («Мне нравится Айк!») получил широчайшее распространение.
Между тем, оставаясь пока в Париже, Эйзенхауэр анализировал соотношение сил, свои возможности и готовился вступить в гонку во всеоружии: изучал документы по внутренним экономическим и политическим вопросам, обсуждал международные дела, прежде всего по вопросам взаимоотношений с СССР, с Джоном Фостером Даллесом.
Договорившись с президентом Трумэном, Эйзенхауэр в середине апреля 1952 г. объявил о своей отставке. 1 июня он вернулся в США и сразу заявил о выдвижении своей кандидатуры от Республиканской партии. 4 июня в родном штате Техасе, в городе Абилине, состоялось его первое предвыборное выступление, которое он почти полностью посвятил внутренним делам. Дуайт выступал против высоких налогов, излишне централизованного госуправления, за расширение прав штатов, «против бесчестия и коррупции». Внешней политике он отвел одно предложение, заявив о «тщетности любого изоляционизма».
Съезд Республиканской партии проходил в Чикаго в начале июля. Основным соперником Эйзенхауэра выступал глава фракции республиканцев в Сенате Роберт Тафт, сын 27-го президента США. Казалось, что предстоит острая борьба, но руководители делегаций, один за другим, выступали с призывами отдать голоса воину-победителю. В результате Эйзенхауэр был номинирован уже в 1-м туре. В качестве кандидата в вице-президенты генерал избрал молодого сенатора Ричарда Никсона, слывшего заядлым антикоммунистом, который должен был уравновесить умеренные позиции самого Эйзенхауэра. Это было тем более важно, что кандидатом демократов стал Эдлай Стивенсон — губернатор штата Иллинойс, которого считали либералом левого толка.
Сразу после номинации Эйзенхауэр подал в отставку с военной службы: он расставался со службой, которая началась более 40 лет назад и принесла ему всемирную славу. В ходе дебатов на первый план выдвинулись международные вопросы. В противоположность трумэновской «политике сдерживания» СССР Эйзенхауэр провозгласил политику «освобождения» советских сателлитов. Но, как показали дальнейшие события, это всего лишь пропагандистские лозунги, которые должны были привлечь на сторону Эйзенхауэра консервативных избирателей и многочисленных беженцев из Восточной Европы. Несколько раз кандидат заявлял, что в случае избрания немедленно отправится в Корею, чтобы содействовать восстановлению там спокойствия и мира. По примеру Трумэна Эйзенхауэр совершил поездку по стране на специальном поезде, который останавливался «по свистку», якобы по требованию местных жителей. Дуайт выходил на площадку последнего вагона и «экспромтом» произносил тщательно подготовленную речь.
Выборы состоялись 4 ноября. Эйзенхауэр получил 34 млн голосов (55,2 %), Стивенсон — 27,4 млн (44,3 %). В коллегии выборщиков победа была еще более убедительной (442 выборщика у Эйзенхауэра, и 89 — у его соперника).
Сразу после выборов Эйзенхауэр начал формировать кабинет. Пост госсекретаря занял Джон Фостер Даллес — одним из крупнейших консервативных экспертов в международной области. Секретарем по обороне стал Чарльз Уилсон — президент корпорации «Дженерал моторз» (General Motors Company). На претензии, что тот не имеет отношения к военной области, президент отвечал, что непосредственно военными делами будут заниматься секретари родов войск и начальники штабов, а Департамент обороны — это организующий центр и распределитель заказов. Пост секретаря казначейства получил Джордж Хамфри — президент компании М. Ханны (М. А. Наппа Company). Перед ним была поставлена задача сократить госдолг, достигший уже 10 млрд долларов. Было создано новое ведомство — Департамент здравоохранения, образования и социального обеспечения, руководителем которого стала Овета Хобби, во время войны начальник Женской вспомогательной военной службы. Помимо того что важно было иметь в правительстве хотя бы одну женщину, Хобби была членом Демократической партии, и Эйзенхауэр мог объявить свое правительство межпартийным. Пост секретаря по вопросам труда был предложен председателю профсоюза водопроводчиков Мартину Деркину, который согласился при условии, что правительство поставит вопрос об отмене антипрофсоюзного закона Тафта — Хартли (Эйзенхауэр вроде бы что-то пообещал, но ничего конкретного не сделал). Вскоре правительство Эйзенхауэра стали называть кабинетом восьми миллионеров и одного водопроводчика. Последний, впрочем, вскоре вышел в отставку.
Показывая, что он выполняет предвыборные обещания, Эйзенхауэр в конце ноября 1952 г. отправился в Корею. Он встретился с президентом Ли Сын Маном, посетил линию фронта, побеседовал с офицерами и солдатами. Никаких результатов миссия не имела, но Эйзенхауэр «продемонстрировал необходимость идти на взаимные уступки».
После инаугурации 20 января 1953 г. новый президент намеревался в первую очередь заняться социально-экономическими вопросами. Но 5 марта 1953 г. умер Сталин, а из заявлений нового советского руководства можно было понять, что оно будет стремиться к смягчению международной напряженности. Смерть Сталина в известном смысле спасла репутацию Эйзенхауэра, обещавшего положить конец войне в Корее. 16 апреля он выступил с речью «Шанс для мира», в которой предложил «почетное перемирие» в Корее, подписание мирного договора с Австрией, предоставление «независимости народам Восточной Европы», соглашение об ограничении вооружений. Он продолжал смешивать реальные и абсолютно неосуществимые предложения, создавая нужный пропагандистский эффект. Речь была благосклонно встречена на Западе и получила положительную оценку в СССР, хотя с оговорками по поводу агрессивной политики американского империализма.
Эйзенхауэру пришлось потратить немало сил на уговоры Ли Сын Мана, что Южная Корея выиграет от перемирия, и оно было подписано 27 июля 1953 г. Устанавливалась демаркационная линия по существовавшей линии фронта (примерно по 38-й параллели) с демилитаризованной зоной глубиной два километра по обе стороны. Так в немалой степени благодаря инициативе Эйзенхауэра была прекращена война, грозившая перерасти в атомную катастрофу.