В памяти многих сенаторов-демократов надолго оставались сеансы «лечения», как называли индивидуальные беседы с ними руководителя фракции. Вопреки американской привычке находиться на определенном расстоянии от собеседника, Джонсон, когда он был кем-то недоволен, приближал к нему вплотную свое лицо и злобным шепотом выговаривал по поводу то ли пропусков заседаний, то ли неудачного высказывания перед журналистами, то ли появления в общественном месте в нетрезвом виде. Собеседники поражались, откуда у него была информация, так как речь заходила не только о последнем прегрешении, но и о предыдущих неблаговидных поступках.
При этом Джонсон научился своего рода актерской игре: он обвинял, выражал презрение, насмехался, иронизировал, порой даже выражал сочувствие, но так, что собеседник все равно чувствовал себя виновным. Такого рода беседы происходили в самых неожиданных местах: в кабинете Джонсона, в обеденном зале, в перерыве между заседаниями в коридоре и иногда даже на ранчо, которое Джонсон унаследовал от родителей. По поводу этих «лечений» можно только высказать предположение, что сами сенаторы нередко выступали доносчиками друг на друга, а это руководитель фракции всячески поощрял. Властность натуры проявлялась во все большей степени.
До середины 50-х гг. Джонсон был заядлым курильщиком. Однако после того как 2 июля 1955 г. у него произошел сердечный приступ, связанный, видимо, не только с курением, но и с интенсивной работой, он решительно отказался от вредной привычки. В конце того же года врачи констатировали возвращение сердечной деятельности к норме.
Успешная работа в Сенате рассматривалась большинством современников как этап на пути к президентской кампании. Уже на партийном съезде 1956 г. его называли «любимым сыном Техаса», хотя сам Джонсон не считал тогда, что условия для выдвижения сложились. Состязаться с Эйзенхауэром, выдвинувшим свою кандидатуру вторично, он не был в состоянии. Когда же приблизился очередной срок президентских выборов, Джонсон был готов вступить в бой. Он знал о намерениях Дж. Кеннеди выдвинуть свою кандидатуру и выжидал, надеясь, что тот допустит какую-либо фатальную ошибку, которая позволит ему стать демократическим номинантом. Разного рода предварительные игры, ставившие цель скомпрометировать Кеннеди, результата не дали. Штаб Кеннеди оказался способным даже любовные авантюры использовать в его пользу.
После колебаний Джонсон в июле 1960 г. вступил в предвыборное состязание. Оказалось, однако, что к этому времени основная часть партийных организаций была на стороне Кеннеди. Опытный Джонсон почти сразу понял, что его шансы стать демократическим кандидатом невелики. Он, правда, довольно энергично критиковал Кеннеди и по поводу его молодости, и в связи с плохим состоянием здоровья, и за легкомысленное поведение с многочисленными девицами. Сам Линдон и его сторонники противопоставляли политически слабому «красавчику» опытного и твердого государственного руководителя. Джонсон попытался создать коалицию под лозунгом «Остановить Кеннеди», но его попытки переговоров с видными партийными деятелями Э. Стивенсоном, X. Хамфри и другими на эту тему к результатам не привели. Опытный парламентарий на этот раз в погоне за номинацией не проявил дальновидности. Предвыборный съезд демократов выдвинул Кеннеди на пост президента. Перед съездом и в его начале Кеннеди колебался относительно кандидатуры в вице-президенты.
Он перебирал фамилии партийных деятелей, но ни один из них его не устраивал по разным причинам. В конце концов он остановился на наиболее известном партийном деятеле и одном из кандидатов в президенты, то есть на Линдоне Джонсоне. Последний пользовался поддержкой не только в Техасе, но и в других штатах юга. Его усиливавшийся консерватизм должен был послужить противовесом либерализму самого Кеннеди. Джонсон был популярен и среди северных демократов, которые ценили его организаторские качества.
Кеннеди, однако, крайне сомневался, примет ли Джонсон его предложение, не сочтет ли его за оскорбительную подачку. Роберт Кеннеди полагал, что его брат предложил Джонсону номинацию «из вежливости», и надеялся, что тот от нее откажется. Сам Роберт считал наилучшим кандидатом в вице-президенты председателя АФТ Уолтера Рейтера. Суждения Р. Кеннеди можно поставить под сомнение, но тот факт, что от Джонсона ожидался, скорее всего, отрицательный ответ, вполне вероятен.
Кеннеди встретился с Джонсоном наутро после собственной номинации. Получив предложение, Джонсон, к удивлению Кеннеди, не ответил отказом, а попросил разрешения подумать. После кратких консультаций с элитой своего штата он дал согласие баллотироваться вместе с Кеннеди, хотя в предыдущие месяцы оба они отзывались друг о друге не весьма благоприятно. Это согласие многим показалось удивительным, ибо Джонсон являлся влиятельным и авторитетным политиком, был хорошо известен стране. Теперь же в случае победы ему предстояло занять пост, о котором большинство американцев знают лишь, что он существует. Единственное, на что мог надеяться Джонсон, — это выдвижение кандидатом в президенты через восемь лет, ибо никто не сомневался, что Кеннеди будет баллотироваться в президенты второй раз, если добьется успеха в 1960 г. Преодолев колебания, Джонсон пошел на блок с Кеннеди.
После избрания 8 ноября 1960 г. и вступления в должность властолюбивый Джонсон чувствовал себя обделенным. На его долю оставалась восьмилетняя «полуспячка» при молодом и активном президенте. Он попытался расширить полномочия вице-президента и почти сразу после инаугурации представил Кеннеди проект исполнительного распоряжения, предоставлявшего вице-президенту право «общего руководства» делами, связанными с национальной безопасностью, и требовавшего от правительственных учреждений «полного сотрудничества с вице-президентом в выполнении связанных с этим задач». Джонсона, однако, ждало разочарование: вместо распоряжения Кеннеди обратился к Джонсону с неофициальным письмом, в котором просил его «вести наблюдение» над делами, связанными с национальной безопасностью. Точно так же Кеннеди отверг просьбу Джонсона предоставить ему кабинет в Белом доме. После этого Джонсон буквально затаился и появлялся в президентской резиденции только по вызову, что происходило нечасто. Более того, в непосредственном окружении Кеннеди к Джонсону относились недоброжелательно и даже высмеивали его грубые манеры и властолюбивый характер. Пример в этом подавал генеральный прокурор Роберт Кеннеди, который фактически стал вторым лицом в государстве. Конгрессмен О’Нил вспоминал, что «люди Кеннеди… просто получали удовольствие, унижая его [Джонсона]». Вице-президент не принимал никакого участия в делах, связанных с опаснейшим Кубинским кризисом 1962 г. Сам Кеннеди, правда, несколько осаживал своих соратников. Он давал Джонсону отдельные задания, а Роберту и другим членам команды разъяснял: «Я не могу позволить себе иметь вице-президента, который знает каждого репортера в Вашингтоне, чтобы он расхаживал везде, говоря, что все мы слегка подвыпили, так что надо, чтобы он чувствовал себя довольным».
Основное поручение, которое получил Джонсон, состояло в руководстве Комитетом по равным возможностям рабочего найма — одного из органов, созданных для частичного преодоления расовой сегрегации. Хотя вначале предполагалось, что эта работа будет чисто номинальной, Линдон проявил присущую ему активность. По мнению современников, комитет под руководством Джонсона толкал администрацию вперед в решении проблем, связанных с гражданскими правами черного населения. Его инициативы, которые, впрочем, скрывались под видом активности комитета как такового, вызвали даже удивление у братьев Кеннеди, которые полагали, что Джонсон как представитель южного Техаса будет отстаивать консервативную позицию. По-видимому, у вице-президента всплыли в памяти установки «нового курса», сторонником которого он когда-то был.
Джонсон совершил несколько малозначительных дипломатических поездок, которые позволили ему лучше ознакомиться с глобальными проблемами и в то же время удовлетворяли его самолюбие. В реально сложившихся условиях ему было весьма приятно, когда на аэродромах в его честь исполняли государственный гимн США и перед ним проходили части почетного караула. Но особенно почетным для Джонсона стало назначение его руководителем Национального совета по аэронавтике и космическому пространству. Именно под его руководством был подготовлен первоначальный проект высадки американских астронавтов на Луне к 1970 г. Программа была представлена Конгрессу и всему народу США от имени Кеннеди, и Джонсон довольствовался тем, что в основе лежал проект, которым руководил он сам.
Когда Кеннеди отбыл в злосчастную поездку в Техас в ноябре 1963 г., он еще не решил вопроса о вице-президенте на свой второй срок. Но его гибель 22 ноября решила вопрос уже о президентстве. В США было хорошо известно, что Джонсон стремился занять в будущем президентский пост. Когда же это произошло, стали распространяться злобные слухи о его причастности к убийству Кеннеди. Появился даже анекдот о том, что вице-президент, следовавший в другой машине вслед за машиной Кеннеди в Далласе, за несколько секунд до выстрелов заткнул себе уши. Подразумевалось, что он точно знал, когда и где президент будет убит. Разумеется, ни в один из документов, связанных с официальными расследованиями, подозрения в адрес Джонсона не вошли.
На борту президентского самолета в третьем часу ночи 23 ноября 1963 г. Линдон Джонсон принес клятву верности перед окружным судьей Сарой Хьюз, являвшейся другом его семьи, и стал президентом США. Весь мир облетела фотография этой церемонии, причем в центре находился не Джонсон, а Жаклин Кеннеди, остававшаяся в окровавленном платье. Впоследствии Джонсона упрекали, что он слишком поторопился в принесении президентской клятвы, что можно было подождать до прибытия в Вашингтон, он же отвечал, что все вокруг были убеждены, что убийство — это часть грандиозного заговора, и необходимо было предпринять молниеносные меры, чтобы страна не оставалась без высшего политического руководителя и Верховного главнокомандующего.