В первые годы пребывания Рейгана на посту президента появилась и стала распространяться непонятная болезнь, которая в конце концов приводила к смерти заболевшего. В результате проведенных исследований в сентябре 1982 г. медики стали называть болезнь синдромом приобретенного иммунодефицита (СПИД). В ряде выступлений Рейган признал, что его страна столкнулась с новой и опасной для всей нации проблемой. Посетив 5 февраля 1986 г. Департамент здравоохранения и социальных служб, президент говорил, что найти средство для борьбы со СПИДом считает высшим приоритетом для американских врачей. Возглавить работу Рейган поручил генеральному хирургу США Эверетту Куну, видному врачу-практику и великолепному организатору.
Под его руководством была проведена работа по подробному информированию каждой американской семьи о СПИДе и средствах его предотвращения. Всем гражданам США была разослана подробная брошюра, напечатанная тиражом более 100 млн экземпляров. Развернулись исследовательские работы по созданию препаратов для лечения СПИДа.
Второе президентство Рейгана решительным образом отличалось от первого в области внешней политики. Исключительно важным фактором стал приход к власти в СССР в марте 1985 г. М. С. Горбачева, с которым Рейган начал переписку. Письмо Горбачева от 24 марта в Вашингтоне оценили как свидетельство возможности плодотворных переговоров. Была достигнута договоренность о встрече на высшем уровне в Женеве, которая состоялась 19–21 ноября 1985 г. Переговоры проводились как в составе делегаций, так и один на один, с участием только переводчиков. Главная дискуссия развернулась вокруг того, что Рейган считал надежной гарантией предотвращения ядерной войны, а Горбачев программой «звездных войн». К согласию руководители не пришли, но договорились о проведении новых встреч в Вашингтоне и в Москве. В итоговом заявлении признавалось, что в ядерной войне не может быть победителей, содержались заверения в готовности отказаться от стремления к военному превосходству и в намерении «решать гуманитарные вопросы в духе сотрудничества».
После женевской встречи продолжалась переписка, которая постепенно становилась менее официальной и все более располагала ко взаимным договоренностям. Стороны договорились провести до визита Горбачева в Вашингтон промежуточную встречу где-то на полпути. Она состоялась 11–12 октября 1986 г. в Рейкьявике (Исландия). Выдвигались различные предложения, даже о полном уничтожении стратегических вооружений, но все вновь упиралось в проблему СОИ, отказываться от которой Рейган не был намерен. Но оба руководителя понимали, что близки к согласованным решениям. Это касалось как Горбачева, который склонялся к «новому мышлению», в частности, в том что касалось отказа от духа холодной войны, так и Рейгана. Он все более убеждался, что перспектива СОИ была весьма неопределенной, работы не выходили за пределы лабораторных экспериментов. Докладные записки убеждали президента, что на первый план выдвигается проблема ракет средней дальности, которые имели небольшое время полета и, имея ядерные боеголовки, представляли особую опасность.
В то же время, видя, что советскому руководству приходится все большее внимания уделять внутренним делам в связи со стремительно углубляющимся экономическим и политическим кризисом, Рейган стремился нанести пропагандистский удар, избрав тот участок, который считал наиболее уязвимым. Таковым было, по его мнению, положение в Берлине, разделенном в 1961 г. бетонной стеной. На Западе ее объявили «стеной позора», рассматривая ее как зловещий символ тоталитарной системы.
В этих условиях прибывший в Западный Берлин Рейган 12 июня 1987 г. выступил возле Бранденбургских ворот, неподалеку от пропускного пункта. Он заявил, в частности: «Генеральный секретарь Горбачев, если вы стремитесь к миру, если вы стремитесь к процветанию для Советского Союза и Восточной Европы, если вы стремитесь к либерализации, приезжайте сюда, к этим воротам, мистер Горбачев, откройте эти ворота. Мистер Горбачев, снесите эту стену!» Берлинская речь, ничего не стоившая американскому президенту, укрепила его репутацию как надежного союзника западноевропейских партнеров и сторонника объединения континента на основе окончания холодной войны.
Тем временем между США и СССР шли негласные переговоры по ракетно-ядерным проблемам. Компромисс был достигнут во время визита в США министра иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе в сентябре 1987 г.: было решено заключить договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Всего предусматривалось ликвидировать 2611 ракет. Это была первая в истории договоренность о полной ликвидации определенных видов вооружений. При этом о СОИ советская сторона как бы забыла.
Визит Горбачева в США состоялся 7—10 декабря 1987 г. 9 декабря был подписан договор о ликвидации ракет среднего и меньшего радиуса действия, который был ратифицирован высшими органами обеих стран и вступил в силу 1 июня 1988 г.
В мае 1988 г. в Москве состоялась четвертая встреча Рейгана с Горбачевым. Руководители обеих стран обменялись ратификационными грамотами к ранее подписанному договору. Были подписаны несколько соглашений (о предварительном уведомлении о запуске межконтинентальных ракет, о студенческом обмене и др.). Рейган вместе с Горбачевым совершил прогулку по центру Москвы. Американский президент выступил с лекцией в Московском университете по экономическим вопросам, основным содержанием которой было обоснование преимуществ рынка, максимально освобожденного от государственных ограничений.
Это была не последняя встреча Рейгана и Горбачева. Они встречались в декабре 1988 г., когда генсек прилетал в Нью-Йорк для выступления на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, и позже, когда Рональд уже был частным лицом.
Во время второго президентства Рейгана, особенно в его конце, ему пришлось пережить один из самых сложных моментов политической карьеры, получивший название дела «Иран-контрас» или, по аналогии с «Уотергейтом», «Ирангейт». Это был крупный скандал, который едва не привел к открытому общественному осуждению внешней политики Рейгана, хотя и не грозил импичментом.
Президент США внимательно следил за событиями в Латинской Америке. Его тревожили известия из Никарагуа, где к власти пришел Сандинистский фронт национального освобождения — левая организация, ориентировавшаяся на Кубу и через нее на СССР. При этом Рейган явно преувеличивал степень советского влияния на эту организацию и ее лидера Даниэля Ортегу. По его поручению ЦРУ начало подготовку к свержению режима сандинистов. Но для этого требовались огромные финансовые средства. Между тем в Конгрессе после провала антикубинских планов утвердилось подозрительное отношение к тайным операциям ЦРУ и тем более к бесконтрольному их финансированию. Руки спецслужб в проведении операций в Центральной Америке были связаны. Продолжалась, правда, вербовка никарагуанских контрас и их подготовка в специальных лагерях в Гондурасе.
Однако принятая по инициативе демократов в 1984 г. поправка к закону о бюджете запрещала расходование средств на тайные операции в Никарагуа. Официальные пути поддержки контрас были закрыты. В этих условиях советник Рейгана по национальной безопасности Роберт МакФарлейн выступил с инициативой сбора частных пожертвований на помощь контрас. Практическая организация этого «донорства», как стали называть частную помощь, была поручена его заместителю подполковнику морской пехоты Оливеру Норту. Но собранных средств было мало, начались поиски новых каналов.
Рейган вел себя хитро и дипломатично. Он не произносил ни одного «крамольного» слова. Его указания ограничивались односложным согласием или же столь же кратким отказом. Тем не менее сведения о тайных операциях проникли в Конгресс. Чтобы отвязаться от дальнейших расследований, президент отправил в отставку МакФарлейна (формально он ушел по своей инициативе), заменив его другим офицером ВМФ — Джоном Пойндекстером. При этом Норт пост сохранил и в еще более секретной форме продолжал собирать средства для подрывных операций в Никарагуа. В ЦРУ искали новые возможности для расширения тайных операций. Таковые возникли в связи со взаимоотношениями с иранским режимом. Публично Рейган был тверд: вступать в переговоры с террористическим режимом невозможно. Он сохранил эмбарго на поставки оружия Тегерану, введенное его предшественником. Между тем Иран, особенно в условиях войны с соседним Ираком, нуждался в оружии. Рейгану докладывали о слабой эффективности эмбарго, так как Иран мог покупать американское оружие у стран, которые к эмбарго не присоединились.
Это, а также общеполитические соображения, в частности опасения по поводу возможного усиления влияния СССР в Иране, побудило президента в 1985 г. дать указание ведомствам, связанным с обеспечением безопасности США, начать секретные контакты с иранскими властями, в том числе их «снабжение ограниченным военным оборудованием». При этом американская администрация возлагала надежду на «динамичную политическую эволюцию» в Иране, оказавшуюся несбыточной.
Так начались поставки в Иран американских противотанковых и противовоздушных ракет и запасных частей к ним. Вскоре в ЦРУ возникла идея использовать денежные средства, полученные за оружие от Ирана, на поддержку никарагуанских контрас. Так как поставки Ирану были секретными, то и вырученные деньги не учитывались в какой-либо документации, доступной законодателям и общественности. Однако и поставки оружия, и расходование полученных денег на поддержку противников сандинистского режима являлись нарушениями законодательства и, следовательно, преступным деянием.
Согласно имеющимся данным, передать контрас удалось сравнительно небольшую сумму — 3,8 млн долларов. Курировал эту операцию Норт, а транспортировкой оружия, которое было закуплено на эти средства, руководил генерал-майор авиации Ричард Сикорд, поддерживавший связь с ЦРУ.
В октябре 1986 г. в прессу начали просачиваться слухи, когда самолет, управляемый пилотом, которого нанял Сикорд, был сбит над территорией Никарагуа. Летчик оказался в плену, у него обнаружили записную книжку с номерами телефонов американских секретных служб. Почти одновременно, в начале ноября, одна из ливанских газет раздобыла информацию о поставках американского оружия Ирану и опубликовала сенсационные данные.