Именно в ходе избирательной кампании 1840 г. стали формироваться приемы громогласной уличной, в значительной степени легковесной, почти базарной агитации, которые становились характерными чертами последующих массовых действ, разрабатываемых предвыборными штабами вплоть до наших дней. Используя щедрые пожертвования банкиров и промышленников, которые негодовали по поводу антикапиталистической демагогии Джексона, виги организовывали массовые шествия, на которых гремели оркестры, в воздух летели разноцветные шарики, развевались знамена с широковещательными и пустыми лозунгами. При этом прославлялась скромность «старого Типа», который жил якобы в деревянной хижине и в качестве напитка употреблял только яблочный сидр. Придумана была даже «детская песенка», которая пелась на всех собраниях и шествиях, хорошо запомнилась и затем передавалась из одного поколения в другое, причем реалии, связанные с ней, постепенно забывались:
«Oh, dear Van. Старый Ван, пора, прощай.
You’re not our man; «Порулил и будет — знай.
To guide the ship, Старый Тип — наш генерал —
We’ll try old Tip». Станет за страны штурвал».
Перевод Л. Шустера
Примеру вигов следовали демократы, имевшие своих опытных ораторов, свою прессу в каждом штате. Они не замедлили, в частности, придумать свою «детскую колыбельную песенку», которая, правда, вскоре была позабыта, но во время кампании получила широкое распространение:
«Rockabye, baby, when you awake
You will discover Tip is a fake.
Far from the battle, war cry and drum
He sits in his cabin, drinking bad rum».
«Баю-баюшки, малышка, этот Тип
К рому в своей хижине прилип.
Что ему война, команды, барабан?
Грош за ложь — ведь генерал профан».
Перевод Л. Шустера
Как оказалось, дешевые приемы агитации оказывались достаточными, чтобы привлечь на сторону того или иного кандидата, той или иной партии массу избирателей, которая под влиянием громких и бьющих в одну точку лозунгов превращалась в толпу, поддающуюся манипулированию. При этом каждый избиратель считал, что он выражает свою волю, и в какой-то степени, но только отчасти, так и было. В США продолжала формироваться современная двухпартийная система со всеми ее позитивные качествами и недостатками.
Выборы 1840 г. знаменовали собой резкое повышение активности избирателей, которая проявлялась уже в предыдущие годы. Если во время выборов 1824 г. на участки явилось 27 % белых мужчин, достигших 21 года, имевших право голоса, то в 1832 г. таковых было уже 56 %, с тем чтобы в 1840 г. достичь невиданного взлета — 78 %. Хотя в некоторых штатах разница в поданных голосах за Ван Бюрена и Гаррисона оказалась незначительной, в целом кандидат вигов одержал убедительную победу в избирательной коллегии, в которой получил 234 голоса, тогда как Ван Бюрен — 60. Разница в числе поданных голосов была несравненно меньшей — 53 % и 47 %. Виги одержали победу и в обеих палатах Конгресса.
Так формировалась новая система президентских выборов — хорошо организованных, проводимых под руководством подготовленных менеджеров, при активном участии партийного аппарата на уровне федерации, штатов, отдельных районов и населенных пунктов с привлечением креативных и циничных изобретателей новых приемов агитации и обновления старых.
Столь хорошо подготовленное президентство Уильяма Гаррисона оказалось самым кратким в истории США. Собственно говоря, реально новый президент вообще не успел заняться государственной деятельностью. Он прибыл в Вашингтон накануне инаугурации, которая состоялась 4 марта 1841 г. Это был холодный и сырой день. Тем не менее Гаррисон стремился продемонстрировать, что, несмотря на возраст, он остается все тем же героем войны и «простым американцем», которому не страшны никакие трудности, тем более такие мелкие, как дурная погода. Он отказался прибыть на Капитолийский холм в экипаже и предпочел появиться верхом на лошади, причем без пальто и шляпы. Он произнес на ветру длинную инаугурационную речь, продолжавшуюся около двух часов. Хотя уже в это время он почувствовал себя плохо, Гаррисон заставил себя посетить три инаугурационных бала, которые также стали новинкой в американской политической практике, затем прочно вошедшей в обиход. Один из балов посетило больше тысячи гостей, которые вносили сравнительно небольшую плату в 10 долларов (по современным ценам — примерно 250 долларов).
Выступление на инаугурации воспринималось как многообещающее. Особое внимание обратили на обещание восстановить Банк США в качестве финансового учреждения, предоставляющего кредиты предпринимателям и всем гражданам на основе бумажной валюты, полностью доверять решениям Конгресса и не злоупотреблять правом вето, воссоздать квалифицированный штат государственных служащих вне партийных пристрастий.
Крайне плохое самочувствие Гаррисон посчитал простудой, которая пройдет сама собой. Он подготовил ряд назначений, в частности представил Сенату кандидатуру государственного секретаря Даниэля Уэбстера, одного из руководителей фракции вигов в Конгрессе. Вскоре ему показалось, что он почувствовал себя лучше, и 26 марта совершил длительную прогулку, во время которой простудился во второй раз. Не желая лечиться и надеясь, что болезнь вскоре пройдет, Гаррисон не подпускал к себе врачей. В результате у него началось воспаление легких, а затем плеврит. Только теперь президентом занялись врачи, которые использовали все доступные средства: опиум, касторовое масло, пиявки… Но было поздно. Начали развиваться новые заболевания: желтуха, а затем заражение крови. В ночь на 4 апреля Уильям Гаррисон скончался.
Совершенно неожиданно для самого себя президентский пост в тот же день занял вице-президент Джон Тайлер. Это был первый случай в истории США, когда вступила в силу конституционная норма о замещении президента вице-президентом. Правда, здесь возникли некоторые сложности…
Как оказалось, Гаррисон действительно не имел никакой собственности, кроме хижины в Норт-Бенде, не имел он и банковского счета и умер фактически неимущим. По решению Конгресса его вдова Анна получила пенсию в 25 тыс. долларов и годовое жалованье президента (по современным оценкам, оно составляет примерно 600 тыс. долларов). Ей было предоставлено право отправлять свою почту бесплатно.
Из десятерых детей Гаррисона на государственной службе продвинулся только один сын Джон Скотт, который в 1853–1857 гг. представлял штат Огайо в Палате представителей. Зато сын Джона Скотта — Бенджамин — стал 23-м президентом страны. Это был единственный случай в истории Америки, когда высший государственный пост занял внук президента. В штатах Огайо и Индиана Гаррисона чтут как героя войны, ставшего после выигранных им битв простым американским фермером.
Основные издания:
Cleaves F. Old Tippecanoe: William Henry Harrison and His Time. New York, 1939.
Green M. William H. Harrison. Breckenridge, CO, 2007.
Owens R. Mr. Jefferson’s Hammer: William Henry Harrison and the Origins of American Indian Policy. Norman, OK, 2007.
ДЖОН ТАЙЛЕР
ДЖОН ТАЙЛЕР
29 марта 1790— 18 января 1862
10-й президент:
4 апреля 1841 — 4 марта 1845
Как уже отмечалось, до 1841 г. ни один президент США не умирал на своем посту, и никто не предполагал, что Джон Тайлер-младший (John Tyler Jr.), человек не очень известный, выдвинутый на вице-президентский пост лишь для того, чтобы оттенить главную фигуру — Уильяма Гаррисона, — когда-нибудь займет высший пост в стране. Его знали лишь как одного из примыкавших к вигам деятелей (именно примыкавших, поскольку официально он в Партии вигов не состоял), в основном отстаивавшим расширение прав отдельных штатов, что не вполне вписывалось в виговские принципы.
Как и многие политики высшего и среднего ранга, Тайлер происходил из Вирджинии. Он родился в аристократической семье, в графстве Чарльз-Сити. В отличие от подавляющего большинства других политиков, он был в состоянии проследить свою родословную на протяжении почти всего XVII в. В семье гордились тем, что прадед Джона Джон Тайлер-старший, известный как судья Тайлер, был другом и соучеником Томаса Джефферсона. Отец Джона-младшего Бенджамин участвовал в борьбе за независимость английских колоний в Америке, являлся членом и одно время председателем вирджинской Палаты депутатов, а затем судьей штата. Мать была дочерью известного в Вирджинии плантатора Роберта Армстеда (она умерла, когда Джону было семь лет).
Мальчик воспитывался в богатом имении отца — на плантации Гринвей, где работали свыше 40 рабов. В отличие от обычных вирджинских плантаций, выращивавших только одну культуру, на Гринвее производились хлопок, пшеница, кукуруза, табак. Видимо, отец полагал, что сын, как и его два брата и пять сестер, будет в основном помощником по хозяйству. Но хрупкое здоровье Джона — с детства на протяжении всей жизни он страдал диареей, изменило отцовские планы. В возрасте 12 лет мальчик был отправлен в подготовительный класс пользовавшегося хорошей репутацией колледжа Уильяма и Мэри в городе Уильямсбурге, где в свое время учился Джефферсон. После годовой подготовки он без всяких препятствий поступил на основной курс, который окончил в возрасте 17 лет. Понятно, что в то время колледж был просто средним учебным заведением.
Окончив школу, Тайлер изучал право у своего отца-юриста, а позже у других специалистов. Еще не достигнув 20 лет, он прошел экзамен и был принят в коллегию адвокатов. Тогда рассказывали, что в Вирджинии в это время существовал возрастной ценз для этой специальности, и Тайлер не удовлетворял его требованиям. Но он выглядел зрелым мужчиной, и его просто забыли спросить о возрасте. Нравы в молодой республике были свободными, нормы не носили твердого характера, и такого рода случаи изобиловали.