В связи с приближением президентских выборов 1920 г. в Массачусетсе и в других штатах стали раздаваться призывы к Кулиджу выдвинуть свою кандидатуру. На партийном съезде он действительно был выдвинут, но республиканские боссы серьезным кандидатом его не считали, в общем справедливо полагая, что популярность в связи с подавлением стачки полицейских была фактором временным и не отражала действительных качеств, связей и национального влияния кандидата. Как мы уже знаем, кандидатом в президенты был намечен Уоррен Гардинг — личность вынужденная и компромиссная. Выдвинутая им кандидатура в вице-президенты была отвергнута. Тогда вновь всплыло имя Кулиджа — на этот раз приемлемое для большинства съезда как личности популярной, способной активно поддержать малоизвестного Гардинга. Один из участников съезда вслух прочитал выдержки из речи Кулиджа 1914 г., которая позже была издана брошюрой под заголовком «Я верю в Массачусетс». Они произвели впечатление, и Кулидж неожиданно для себя стал номинантом в вице-президенты.
Во время предвыборной кампании Кулидж предпринял несколько поездок по штатам Новой Англии, а также южной части страны. Заранее договорившись, его сторонники назначили премию за краткую и содержательную речь, которой был, естественно, награжден сам Кулидж. Это был не совсем чистый предвыборный трюк, свидетельствовавший, что Кальвин научился правилу, что в политике любые доступные средства хороши.
В то время как Гардинг упивался победой и устанавливал свои порядки в Белом доме, Кулидж почти не проявлял себя. Ему явно не нравилась дешевая реклама, практикуемая президентской супружеской парой, но вмешиваться в их дела он не собирался, да и не имел на это полномочий. Кулидж мечтал спокойно отсидеть в своей резиденции четыре года и возвратиться к активной политической деятельности, возможно использовав свое вице-президентство для будущих претензий на высший пост. Появились даже анекдоты о «молчаливом Кале». В одном из них рассказывалось, как на одном из званых приемов некая дама кокетливо заявила Кулиджу: «Я поклялась, что сегодня заставлю вас сказать больше, чем два слова». «Вы проиграли», — ответил вице-президент и больше не произнес ни слова. Репутация «молчаливого Кала» безусловно была неприятна Кулиджу. Он вспоминал о ней, когда стал президентом. Однажды он заявил: «Я думаю иногда, что американский народ хотел бы иметь в качестве президента торжественную задницу, и я в этом смысле ему подхожу».
Второго августа 1923 г. Кулидж находился в штате Вермонт у своих родственников, в доме которых не было ни телефона, ни радио, ни даже электричества. О внезапной смерти Гардинга он узнал вечером сначала от соседей, а затем от специально присланного из города Монтпилиера — столицы штата — клерка. Тот появился в местечке вместе с толпой репортеров. Став новым президентом, Кулидж ночью на 3 августа принес клятву перед местным нотариусом при свете керосиновой лампы. На следующий день он направился в Вашингтон, где снова произнес ту же клятву, теперь перед председателем Верховного суда.
Оказавшись в Белом доме, Кулидж почти сразу столкнулся с чередой скандалов, которые тщательно скрывал Гардинг и которые Кальвин теперь решил тщательно расследовать. В каком-то смысле это была его месть покойному и его супруге, которых он винил в том, что его ранее считали безгласной фигурой. По инициативе Кулиджа и ряда членов Конгресса было начато расследование дела «Типот-Доум», а вслед за этим других коррупционных скандалов. Попутно он потребовал ухода в отставку высших чиновников, которые, как предполагалось, были замешаны в коррупционных схемах. Увольнения начались с генерального прокурора Догерти, который отказался сотрудничать с сенатским расследованием.
В то же время ряд ведущих членов бывшего кабинета сохранили свои посты. Среди низ был прежде всего Чарльз Хьюз, который хорошо проявил себя на посту государственного секретаря. Через два года, когда он ушел в отставку и стал заниматься частной юридической практикой (позже он был избран в Верховный суд), его заменил Фрэнк Келлог, который также показал себя рассудительным дипломатом и выступил с несколькими важными инициативами. На своем посту остался и секретарь казначейства Эндрю Меллон, банкир и промышленник, который при Гардинге не смог проявить талант администратора. Он проводил теперь курс на сокращение внутреннего и внешнего долга страны, на содействие бизнесу. Кулидж несколько раз называл Меллона своим «премьер-министром». Постепенно росло в администрации влияние секретаря по делам торговли Герберта Гувера, проявлявшего все большие стремления к самостоятельным решениям. Кулиджу это не нравилось, но он считался с Гувером как с опытным руководителем, хорошо знакомым с вопросами продовольственного снабжения. Гувер оставался министром до того момента, как вступил в борьбу за президентское кресло в 1928 г.
Кулидж впервые обратился к Конгрессу в качестве президента 6 декабря 1923 г. Речь президента впервые транслировалась по радио «вживую». Новый президент объявил, что в основном будет проводить курс прежней администрации, в частности по вопросам экономии бюджета и сокращения иммиграции. Чтобы продемонстрировать преемственность своей политики, Кулидж наложил вето на повторно принятый Конгрессом закон о «бонусах» ветеранам мировой войны, но дал понять, что не будет возражать против преодоления вето и подпишет закон, если он будет проголосован еще раз. Именно так и произошло.
В конце года Конгрессом был принят закон об иммиграции, который резко сократил въезд в США переселенцев из Восточной и Южной Европы, а также азиатских стран. Подписывая его, президент выразил сожаление резким ограничением приема жителей Японии, подчеркнув этим свое особое, положительное отношение к этой стране. Как важный, хотя и символический жест трактовалось предоставление в июне 1924 г. гражданства США всем «коренным американцам», то есть индейцам, рожденным на территории США. К этому времени большинство индейцев уже получили гражданство путем брака, службы в вооруженных силах и др. Закон, подписанный Кулиджем, был важен тем, что признавал полное равенство индейцев с другими этническими группами.
На очередных выборах в 1924 г. Кулидж стал республиканским кандидатом уже в первом туре голосования съезда, проходившего в Кливленде. Он почти не участвовал в полемике с представителем демократов Джоном Дэвисом, малоизвестным деятелем, утвержденным только в рекордном 103-м туре голосования. В основном молчание Кливленда объяснялось тем, что как раз в это время умер его младший сын.
Только в октябре 1924 г. он стал выступать, не опускаясь до обвинений в адрес соперника, а в основном пропагандируя возвращение к спокойствию и экономическому процветанию. Основной лозунг республиканцев звучал просто: «Кулидж или хаос». В основе их аргументации в пользу Кулиджа лежали объективные факты — начавшийся экономический подъем, сокращение безработицы, укрепление доллара. Избиратели, которые явно разочаровались в «серых лошадках» подобных Гардингу, отдали 4 ноября большинство голосов Кулиджу. Именно на второй срок Кулиджа в США пришелся бурный экономический подъем, и страна уверенно вышла на первое место в мире по основным показателям. Этот период получил образное название «ревущие 20-е», под которыми имелись в виду не только успехи в экономике и технологии, прорывы в области искусства, но и изменения в быту, стиле жизни, раскрепощении нравов.
Кулидж стремился, чтобы правительство как можно меньше вмешивалось в экономику. Назначая членов двух основных экономических органов — Федеральной торговой комиссии и Комиссии по торговле между штатами, он инструктировал их в том духе, что их главная задача состоит не во вмешательстве в дела бизнеса, а в его поощрении. Журналисты острили, что Кулидж проводит в экономической области настолько тонкую линию, что она становится невидимой.
При всем этом президент и правительство не обращали внимания, что в результате широкого потребительского кредитования в экономике медленно, но неуклонно назревали опасные явления, которые экономисты называют спекулятивным пузырем. Под ним понималась торговля товарами и ценными бумагами по ценам, существенно превышающим обычные, а это, в свою очередь, вызывалось ажиотажным спросом, недостоверными статистическими данными и отчетами. Но пока бизнес получал высокие прибыли, средний класс укреплял свои позиции, а значительная часть рабочих и фермеров по уровню своей жизни приближалась к среднему классу. Появление массового поточного производства и стандартизации продукции привело к тому, что ряд товаров, которые ранее считали предметами роскоши, стали массовыми. К 1927 г. было продано около 15 млн автомобилей, в основном фирмы Генри Форда. Появление массового легкового автотранспорта вело к строительству шоссейных дорог, станций обслуживания, появлению рынка подержанных автомобилей, переселению зажиточных людей из шумных и загрязненных городских центров в пригороды. Все больший размах приобретало радио. В 1927 г. распоряжением Кулиджа была образована Федеральная радиовещательная комиссия, которая выдавала соответствующие лицензии, распределяла частоты вещания, а также играла роль своеобразной моральной цензуры, следя за тем, чтобы не распространялись «богохульство и непристойности». Именно в эти годы начали появляться граммофонные пластинки, переживало бум производство кинофильмов, зарождалось звуковое кино, в Голливуде (районе Лос-Анджелеса) возник центр американской кинематографии. Сравнительная дешевизна билетов на киносеанс вела к тому, что кино стало опасным конкурентом театра. 20–21 мая 1927 г. малоизвестный тогда летчик Чарльз Линдберг совершил первый трансатлантический авиаперелет. В честь полета был учрежден Крест летных заслуг, который Кулидж торжественно вручил Линдбергу, одномоментно ставшему знаменитым.
Непосредственно не вмешиваясь в процессы модернизации, Кулидж и его правительство прилагали все усилия, чтобы укрепить свои позиции. Любые успехи «ревущих 20-х» они безоговорочно относили к своим заслугам, впрочем, именно предоставление бизнесу свободы деятельности и правильность экономической политики, в частности секретаря по делам торговли Гувера, обусловливали успехи страны.