[54] уже два года…
Чтобы все понимали, насколько это было необычно — поясню. В посольствах СССР за рубежом схватка за должности поварих, библиотекарей, машинисток и прочие женские должности велась еще более жесткая, чем за места руководства. Причина этому была проста — на дипломатической работе были в основном мужики. А у каждого мужика была жена, несемейные получали восемьдесят процентов оклада (прим автора — это действительно было так и это идиотское правило было отменено лишь в девяностом, если память не изменяет), кроме того, на несемейных косо смотрели безопасники. Считалось, что несемейного советского мужика ЦРУшникам легче поймать в «медовую ловушку».[55] Поэтому, за рубеж несемейному выехать было сложно, почти невозможно. А если есть жена — то есть проблема, куда ее пристроить, чтобы без дела не болталась. На дипломатическую работу женщин не брали, считалось, что страну достойны представлять лишь мужчины. Технических должностей в посольстве было мало. Устроиться на нормальную работу в стране пребывания было сложно, да и нельзя. И получалось — куда ни кинь, всюду клин. Без жены одному скучно. Приехала жена — если ее устроить хотя бы поварихой, так она при деле будет, женщина целый день предоставленная сама себе — считай преступница. Опять-таки — хоть у поварихи оклад и маленький — а все равно по меркам Союза прекрасная зарплата и подспорье для семейного бюджета. В общем — по умолчанию все «женские» места делились среди жен тех мужиков, что работали в посольстве, и одинокой женщине даже на место библиотекаря было не пробиться. А вот Клавдия Ивановна как-то ухитрилась пробиться…
С трудом досидев еще несколько часов, кое-как сделав работу, я все таки ушел на час раньше — рванул в библиотеку…
И чуть не опоздал — Погребняк уже стояла у двери, ища в сумочке ключ. Сумочка, как и сам хозяйка была безразмерной — хозяйственная авоська, не меньше…
— Клавдия Николаевна…
Женщина развернулась — и на ее лицее вспыхнула улыбка…
— Ох, напугал то… Сережа… Решил книжки почитать? В библиотеку записаться…
Как-то раз она уже предлагала мне записать, но я вежливо отказался — не до книг было…
— Да. Скучно, почитать решил…
Женщина посмотрела на часы…
— Пришел ты поздно… Ну да ладно… Заходи…
Помещение под библиотеку было маленьким — меньше, чем скажем выделялось под школьную библиотеку. Практически все помещение занимали стеллажи с книгами, в углу был стол библиотекаря, мест для чтения не было вообще. Книги сдавали, получали новые и уходили. Оставалось загадкой, как Клавдия Николаевна, с ее то габаритами протискивалась между стеллажами…
— Ты ведь новенький — давай сначала формуляр заполним.
Формуляр так формуляр. Матерясь про себя я начал заполнят карточку читателя, лихорадочно пытаясь вспомнить, что мне писать в графе «адрес». Написал «Кабул» — и этого хватит. Не сбегу же я с книгами в Советский союз, в конце концов…
— Ну и почерк… — нахмурилась Клавдия Николаевна — ладно… Потом сама перепишу. Что-то сейчас возьмешь?
— Да, материалы двадцать пятого съезда КПСС…
Погребняк посмотрела на меня как на слабоумного
— Что?
— Материалы двадцать пятого съезда КПСС у вас есть?
Женщина вздохнула так, что все ее телеса заколыхались…
— Ты что, шутишь что ли?
— Да какие тут шутки…
Клавдия Николаевна смотрела на меня, пытаясь определить, в чем здесь подвох…
— Ты что партминимум сдаешь?
— Да, точно… Партминимум — сказал я, сама того не желая, Клавдия Николаевна подсказала мне мотив для того, чтобы взять эту книгу…
— Ладно… здоровенная, затянутая в сатин туша протиснулась между полками — и через две минуты передо мной лежали два новеньких, в красной обложке тома. Я смотрел на них, как баран на новые ворота. Черт, так не может быть… Ведь одного должно не хватать… Думай, думай!!!
— Это не те.
— Погребняк нависла надо мной горой, уперев руки в бока…
— Ну, знаешь! Других нет!
— Я знаю, должны быть другие. Это старые, есть более поздние, с комментариями — я плел что попало. Раз Уголовный Кодекс может быть с комментариями — почему бы решениям партсъезда не быть с комментариями, правда ведь?
Лицо Погребняк медленно наливалось красным…
— Ну вот что, Белов! Если тебя эти не устраивают — иди к Мащенко в ГПУ и там требуй другие, может у него есть какие тебе надо. А у меня других нет! И вообще — библиотека закрывается, рабочее время кончилось так что будь добр, освободи помещение!
Мащенко! Конечно же, Мащенко! Если здесь оба тома на месте — то надо проверить там, в ГПУ. Надеюсь, Мащенко приехал…
Как я только автокатастрофу не устроил, по дороге домой… Даже не знаю, как добрался… Тогда, в тот момент я забыл про все — например про то, что Мащенко залил мою кухню, а я взломал его дверь и зная характер Мащенко — скорее всего сейчас будет скандал. Мне нужно было только одно — узнать, что с книгой, кому он ее давал — этакое нетерпение идущей по следу собаки…
Проскочив мимо своей двери, я поднялся на этаж выше, сердце бухало как сумасшедшее. Замерев на мгновение — только бы он был дома! — я вдавил кнопку звонка. Тот истерично затрещал — и за дверью послышались шаги…
— Товарищ Мащенко…
Подполковник Мащенко — невысокий, усатый, с вечно недовольной физиономией, мрачно смотрел на меня…
— Капитан Белов… На ловца и зверь, как говорится… — при этом он принял точно такую же позу, один в один как и Клавдия Николаевна получасом раньше — как вы объясните тот факт, что вы взломали дверь в моей квартире?
Господи…
— Кирилл Владимирович…
— Не Кирилл Владимирович, а товарищ подполковник! Давайте по уставу!
— Кирилл Владимирович — я хочу в партию вступить!
Ляпнул — и сам не понял, что ляпнул. Надо было что-то ляпнуть, что-то такое, что собьет Мащенко со скандала, на который он настроился…
Подполковник Мащенко оборвал себя на полуслове, вгляделся в меня точно так же как и Клавдия Николаевна. Просьба моя, на самом деле была большой наглостью, и он не знал как реагировать. Но не отреагировать он не мог — это было его прямой обязанностью….[57]
— Проходи… — он отступил в сторону — давай, на кухню…
На кухне было чисто — кое-как подполковник прибрался. В углу стояло ведро с грязной водой, на плите закипал чайник…
— Значит, в партию вступить хочешь… — подполковник сел на одну табуретку, мне указал на другую — а почему ко мне идешь с этим?
— Ну, вы же поспособствовать можете, Кирилл Владимирович…
Маслом по сердцу — угадал, что сказать. На лице Мащенко мелькнула мимолетная улыбка, и вновь сменилась озабоченностью. Приятно ощущать себя человеком авторитетным…
— Поспособствовать то я могу… У тебя кандидатский стаж есть?
— Нету… — развел руками я
Но теперь, раз я так попросил, отказать подполковник уже не мог…
— Стажа нет — это плохо. Но не смертельно… Вот что. Давай, сначала кандидатом, а потом срок пройдет, партминимум сдашь — и я поспособствую, чтобы тебя приняли…
— Спасибо, Кирилл Владимирович… А что дальше делать мне?
— Книги почитай — именно этих слов я и ждал — сейчас я тебе подберу. В работе первички[58] активно участвуй, хоть тебя пока кандидатом оформим. Шефство оформи над своим подсоветным, это тоже в плюс пойдет, помогаешь афганским товарищам в партстроительстве. Сейчас я тебе кое-какие материалы подберу…
Подполковник вышел в другую комнату, а я остался ждать, и гадать, что на сей раз — попал или мимо. Наконец Мащенко вернулся, нагруженный книгами.
— Сначала с «Малой Земли» начни,[59] я тебе только первый том положил, сначала его прочитаешь, потом остальные дам. Потом вот это, это и…
— А материалы последнего съезда, Кирилл Владимирович?
— А тебе зачем? — недоуменно спросил Мащенко — это в партминимум по-моему не входит…
— Ну, хочу быть в курсе… последних решений, так сказать…
Подполковник Мащенко над чем-то задумался и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу…
— Тебе это рано еще, конечно, в такие глубины углубляться, но спасибо что напомнил. Харава у меня на днях забрал эти материалы и так и не отдает. Говорил на три дня, что-то посмотреть — неделя уже прошла. Завтра спрошу. А ты пока это почитай…
— Харава? Ты уверен?
— Да
— Точно Харава? — Варяжцев испытующе смотрел на меня…
— Да точно, точно Харава. А что?
Полковник в раздумье пригладил волосы
— Да ничего хорошего. Георгий Константинович Харава, капитан — работает в резидентуре КГБ. Что я о нем слышал — непонятно, как он вообще в разведку попал, ни в зуб ногой ни в чем. Видимо, волосатую лапу имеет. Только зарплату в валюте получает. Если на кого бы я последним среди всех местных КГБшников подумал — так это на Хараву. Если только его попросил кто. Или происходит что-то такое, в чем мы пока не можем разобраться…
Я молчал — никого из местных КГБшников я не знал, и сказать ничего не мог…
— Надо выманить их на живца — внезапно сказал Варяжцев
— Что?
— На живца. У меня складывается такое впечатление, что наши противники и сами не понимают, что происходит. В этом случае, если мы обострим игру до предела — у них сдадут нервы, и они сделают ошибку. На этом мы их и возьмем. Мы должны взять их на чем-то горячем — иначе они отвертятся. И основная роль в этом во всем должна быть у тебя!
— Это как?
— Да так. Мы знаем конец нити — это советник Горденко, который наговорил много чего про Михеева. Он причастен ко всему этому, скорее всего через него идет информация в КГБ, на Хараву или кого-нибудь еще. На этом и будет строиться наша ловушка. Ты и Глазко — следственная группа. Предположим, вы что-то нашли, что-то очень серьезное. К примеру — информацию. Или ценности — в общем, не говори что именно, чтобы они понервничали. И информация об этом доходит до ушей Горденко. Что он делает дальше? Он должен передать информацию тому, с кем он работает, своему куратору. Он это и сделает. А куратор — тот начнет нервничать. Скажем, что для того, чтобы прослушать пленки нужна спецаппаратура и Глазко уезжает в Советский союз, потому что в Афганистане такой аппаратуры нет. Или ценности надо сдать на экспертизу — тоже в этом вопросе не конкретизируй. Уезжает завтра или послезавтра — а до этого искомое хранится у него в квартире. Времени совсем нет, цейтнот и решение надо принимать быстро. А в квартире у Глазко — организуем засаду. Сделать это нужно быстро, пока я не уехал. И посмотрим, кто пр