Наверх вела полутемная грязная лестница с обломанными ступенями, щедро усыпанными кирпичной крошкой. Под ногами хрустели обломки кирпича и куски штукатурки, которой на стенах почти не осталось, зато на лестничной площадке каким-то чудом уцелел плакат «Народ и партия едины».
За площадкой начинался коридор с двумя рядами обитых ржавым железом дверей. Многие из них были открыты, на некоторых даже сохранились красноватые от ржавчины засовы. В стене над дверьми – продолговатые зарешеченные окошки; в центре двери – небольшое отверстие, только чтобы просунуть миску и кусок хлеба.
Олег не утерпел и заглянул в одну из камер. Грязь и разруха, в которой каким-то чудом сохранились вделанные в стены нары. Тонкие железные трубы, идущие вдоль стены, оказались разорваны и перекручены. Это какая же силища здесь прошлась, чтобы свить жгутом железную трубу? И зачем они здесь, явно же не для подачи воды. Небольшое узкое окно в противоположной от двери стене закрывала решетка. Олег схватился за железные прутья, но решетка сидела прочно.
– В следующей камере можно выбраться наружу, – послышался из коридора голос Косорылого.
Выпрыгнув в окно на кучу битых кирпичей, Гончар пригнулся и рысью бросился к поросшей молодыми кривоватыми деревцами груде старого мусора. Территория базы отсюда просматривалась плохо, но было понятно: там происходит что-то незапланированное. Впрочем, их это не касалось.
– Нужно решить, как будем действовать дальше, – заметил Гончар, услышав за спиной дыхание Косорылого. – Расписать роли.
– Угу, только расписывать придется на двоих, – буркнул Толик. – Твой приятель сбежал.
– И взрывчатка пропала, – озадаченно пробормотал Олег, сунув руку в карман ветровки. Ну и ладно. Что бы Симанский ни решил взорвать, хуже не будет.
20 августа, 7:00. Катя и Филипп
Входная дверь открылась без всякого усилия, выпустив их. Достаточно было нажать на ручку и… Вот он, лес, даже через порог перешагивать не пришлось. Катя тут же оглянулась назад, однако ни двери, ни здания за ее спиной не было, только большой сероватый полупрозрачный шар, казалось, выросший прямо из земли.
Филипп несильно надавил ей на плечи, заставляя присесть, и прошептал в ухо:
– Отсвечиваешь, как фонарь на набережной Монблан.
Катя хотела огрызнуться, но вместо этого глупо спросила:
– А где же дверь?
И тут же услышала очевидный ответ:
– Это же Зона, здесь и не такое бывает.
Надо же так подставиться! Это она должна рассказывать ему про то, что бывает в Зоне! Отец, можно сказать, из Забайкальского сектора не вылезает, а какой-то иностранец объясняет ей, как себя тут вести!
– Нужно идти, – сухо бросила она.
– Нужно, – согласился Филипп.
Да что ж такое! Опять подставилась! Она ведь совсем не представляет, в какую сторону двигаться, где эта чертова научная база… За деревьями ничего не видно. Вот сейчас он спросит: «Куда дальше?», и что она ответит?
Но все обошлось. Пригибаясь к земле, Филипп первым двинулся к базе, которая, как выяснилось, находилась совсем рядом, нужно было лишь повернуть голову вправо, туда, где над чахлыми кронами невысоких лиственниц возвышались серые купола.
Двигаться по лесу, изрытому ямами, с вывороченными пластами земли, оказалось непросто. И страшно. Катя и в обычном-то лесу не вспомнить когда была, а уж в Зоне и подавно. Когда с Косорылым убегали по болотам – не в счет, она тогда вообще ничего не соображала, делала, что ей велели. А теперь она сама по себе, не на студента же надеяться. Еще, как назло, из головы вылетело все, что отец рассказывал о Зоне.
– Осторожно! Здесь могут быть ловушки! – предупредил Филипп.
Катя презрительно фыркнула:
– Кому ты говоришь!
Она сделала шаг, но сразу же подалась назад, шлепнулась на пятую точку и заскребла кроссовками по коричневой от прошлогодней хвои земле, пытаясь отползти подальше.
– Что случилось?
– Ы-ы… – Звуки никак не складывались в слова. – Н-не п-подходи!
Филипп недоуменно застыл на месте. Поза дурацкая, смешная – в полуприседе. В другое время Катя бы похихикала, вот только сейчас она не могла отвести взгляд от поднимающегося с земли легкого дымка. Вскоре промелькнули редкие красноватые искры, едва заметно пахнуло горелым, но не как от костра, скорее жженой резиной.
Черт! Да тут «сковородка» намечается, и она в нее чуть не угодила!
– Не подходи! – уже более твердо сказала она. – Сгоришь.
Филипп обогнул «сковородку» по широкой дуге и помог Кате подняться.
– Вот будет забавно, если, выполняя поручение Зоны, мы напоремся на расставленные ею же ловушки, – с нервным смешком прошептал он. – Анита ведь не умеет контролировать процессы, происходящие в Зоне.
– За восемнадцать лет могла бы и научиться, – буркнула Катя, отряхивая джинсы.
– Да, наверное…
Катя бодрилась, но каждый шаг отдавался страхом. Казалось, под каждым пнем, за каждой кочкой прячется опасность. Белое небо над головой, странный, покалеченный лес и мертвая тишина вокруг. Деревья, хоть и были молодыми, выглядели больными, изувеченными. Сероватая, больше похожая на чешую древней рептилии кора, искривленные, перекрученные стволы, словно неведомая сила воздействовала на них, не давая тянуться ввысь, к солнцу. Хотя куда тянуться – солнца-то все равно не видно, вверху белое ничто. А теперь и снизу – по земле стелился белесый туман.
Под ногами Филиппа треснула сухая ветка, и Катя испуганно вздрогнула. Звук тоже был неестественным, глухим, мертвым, как эхо в обитой ватой комнате.
– Стой!
Филипп резко схватил ее за руку и стащил в яму, густо заросшую страусником.
– Тихо!
В сторону базы двигался человек. Что-то в его фигуре показалась Кате странным, она не сразу поняла, что он держит руки за спиной. Но почему? Так же неудобно идти.
– Это Ник, один из тех, что привезли меня в Зону, – прошептал Филипп, придвинувшись к ней вплотную. – Кто-то связал ему руки. Нужно дождаться, когда он пройдет.
Но дожидаться пришлось долго. Близость базы подействовала на наемника расслабляюще, его шаги сделались медленнее, а потом, запнувшись за невидимую в тумане корягу, он упал. Завалился на бок и остался лежать.
– Уйдет он когда-нибудь или нет! – раздраженно прошипела Катя.
Поднимался Ник тяжело, сделал несколько неуверенных шагов и снова рухнул, поскользнувшись на старой хвое.
– Да что ж такое!
Вставать Ник не спешил. Сел, постанывая, и остался сидеть, привалившись к чахлой сосенке. Приглядевшись, Катя увидела, что из бедра наемника торчит обломок сучка, но только связанными за спиной руками помочь себе он не мог. Единственная возможность облегчить страдания – быстрее добраться до базы. Но чтобы туда добраться – нужно быть на ходу. Замкнутый круг. И Ник прекрасно понимал расклад, а иначе не смотрел бы с тоской на серые купола лаборатории. Кате даже стало немного жаль его.
Филипп перевернулся на спину и задумчиво уставился в белое ничто над головой.
– О чем думаешь? – Катя не смогла справиться с любопытством.
– Об Аномалии и немного о себе. Анита сказала, что мутациями обладают только дети сталкеров, родившиеся уже после образования Аномалии, но мои родители никогда не бывали в Зоне. Получается, она ошибается и причина мутации в другом? Или… – Он не договорил, но потом собрался с силами: – Или мои родители – совсем не мои родители.
– Не парься. Наверняка этому есть другое объяснение.
– Да, наверное.
Он опять замолчал, задумчиво глядя в небо. Да, не хотела бы она оказаться на его месте. Но когда же этот чертов наемник отправиться дальше?!
Наконец, Ник со стоном поднялся и медленно, подволакивая ногу, побрел в сторону куполов.
Туман поредел, уполз в сторону базы. Теперь уж точно надо ждать, когда этот урод отойдет на приличное расстояние, подумала Катя. Интересно, кто его связал? Кто-то из сталкеров? Но тогда почему отпустили? Кто-то из своих? Но зачем?
Спина Ника скрылась за деревьями. Катя поднялась.
– Идем.
– Еще рано, пусть отойдет подальше.
– Нам не нужно за ним идти. Детей держат не в куполе и не в палатках, а в домике.
Спрашивать, откуда ей это известно, не имело смысла.
– Только осторожнее, там может быть охрана, – тихо заметил Филипп.
У границы базы растительность выглядела еще более скудной, лиственницы топорщились голыми ветками, укрыться за тонкими больными стволами не получалось. Разве что спрятаться за листьями папоротника – он тут высокий.
Вжимаясь в землю, ребята ползком приблизились к периметру. В воздухе разнеслось: «Резервному наряду и мобильным патрулям выдвинуться на южный участок», и на базе началась не очень понятная непосвященному суета. Между палатками сновали люди, то и дело звучали отрывистые команды. Но весь этот бедлам никоим образом не касался похищенных: у домика с забитыми крест-накрест окнами было тихо.
Казалось, ребятня, сгрудившаяся в кучку на матрасах словно котята, только и ждала, когда их спасут.
– Вы за нами? – Девочка, года на три младше Кати, с надеждой смотрела на нее. – Вы нас выведете отсюда?
– За этим и пришли. – По сравнению с ней Катя чувствовала себя совсем взрослой.
– А нас какие-то люди тоже пытались увести, но мы не пошли.
– И правильно. Готовы? Тогда идем.
– А как же Зара? – спросила другая девчушка. – Ее вы тоже заберете?
– Она была с вами? – Филипп, оставшийся караулить у входа, оторвался от двери. – Где она?
– Ее увели плохие дядьки, – тут же авторитетно заявил шестилетний малыш. До этого он прятался за спинами товарищей по несчастью.
– Забрали охранники, – пояснили дети постарше.
Филипп отозвал Катю в сторону.
– Придется разделиться. Ты веди мелких к Аните, а я найду Зару.
И, предупреждая возражения Кати, как дважды два доказал, что иначе у них ничего не получится.
– Я знаком с девчонкой, со мной она точно выделываться не станет.
С последним аргументом спорить было бессмысленно, да Катя и вообще не собиралась возражать, хотелось побыстрее убраться с территории базы. А Филипп опять за свое – посмотрел на нее с сомнением и добавил: