– Здесь, там.
– Там, это где?
– Здесь, – Шеп примял траву правой ногой.
– А где здесь?
– Там, – ответил Шеп, повернув голову направо, посмотрев через плечо на Джилли.
– Можем мы вернуться туда, откуда пришли? – спросил Дилан.
Вонетта Бизли на своем мотоцикле уже объезжала дом, направляясь к отдельно стоящему гаражу.
– Здесь, там, – повторил Шеп.
– Как нам вернуться в мотель целыми и невредимыми? – спросил Дилан. – Просто войти в портал?
Тревожило его одно: если он войдет в портал первым и окажется в ванной номера мотеля, Шеп не последует за ним.
– Здесь, там. Там, здесь, – ответил Шеп.
С другой стороны, если Шеп первым войдет в портал, тот может сразу закрыться, отрезав Дилана в Калифорнии. И пока он будет добираться до Холбрука, штат Аризона, обычным путем, Джилли придется заботиться и о себе, и о Шепе.
Здравый смысл подсказывал: причина всех странностей, что происходили с ними, – таинственная субстанция в шприцах Франкенштейна. То есть Шеперду тоже сделали инъекцию, и он обрел способность открывать портал. Нашел его, открыл. Нет, что более вероятно, сам его и создал. Следовательно, функционировал портал по правилам, установленным Шепом, знать которые не мог никто другой. То есть пользоваться таким порталом все равно что играть в покер с дьяволом, который волен менять карты и в колоде, и у себя на руках по собственному усмотрению.
Вонетта остановилась у гаража. Заглушила двигатель «Харлея».
Дилану не хотелось брать Шепа за руку и вместе с ним входить в портал. Если они попали в Калифорнию посредством телепортации (а чем еще, кроме телепортации, можно объяснить мгновенное перемещение на многие сотни миль?), если каждый из них был мгновенно разделен на многие мегамиллиарды атомов, которые, начав путешествие в ванной номера мотеля, перенеслись на вершину холма, где вновь сложились в прежней конфигурации, тогда вполне возможно, что «путешествовать» им нужно по одному, чтобы… ну не перемешать эти самые атомы. Дилан видел старый фильм, назывался он «Муха», об ученом, который телепортировал себя из одного конца лаборатории в другой (Шеп практически повторил этот эксперимент, когда вошел в первую туалетную кабинку, а вышел из четвертой), не подозревая о том, что его сопровождала муха, а в результате случилась беда глобального масштаба, какие обычно по силам только политикам. Дилан не хотел появиться в ванной с носом Шепа, торчащим из его лба, или большим пальцем Шепа вместо глаза.
– Здесь, там. Там, здесь, – повторил Шеп.
За домом Вонетта опустила подставку. Слезла с «Харлея».
– Не здесь. Не там. Здесьтам, – два слова Шеп собрал в одно. – Здесьтам.
Теперь у них завязался полноценный разговор. Дилан не очень-то понимал, что хотел сказать ему Шеп, однако чувствовал, что брат его слушает и сказанное Шепом – прямой ответ на заданные ему вопросы.
Поэтому Дилан счел возможным задать наиболее важный на текущий момент вопрос:
– Шеп, ты помнишь фильм «Муха»?
По-прежнему глядя в землю, Шеп кивнул.
– «Муха». Вышел на экраны в 1958 году. Время просмотра – девяносто четыре минуты.
– Это не важно, Шеп. Выходные данные меня не интересуют. Я хочу знать другое, ты помнишь, что случилось с тем ученым?
Далеко внизу, стоя у мотоцикла, Вонетта сняла шлем.
– Актерский состав включал мистера Дэвида Хедисона в роли ученого. Мисс Патрицию Оуэнс, мистера Винсента Прайса…
– Шеп, не делай этого.
– …и мистера Герберта Маршалла. Режиссер – мистер Курт Ньюманн, который ставил «Тарзана» и «Женщину-Леопарда»…
Такой тип разговора Дилан называл Шепговором. Если у тебя было желание в нем участвовать, правда, в роли слушателя, ты мог провести как минимум полчаса, получая массу разнообразной информации. Шеп запоминал много чего по темам, которые его интересовали, и иногда ему нравилось делиться своими познаниями.
– …«Сына Али-Бабы», «Возвращение вампира»…
Вонетта повесила шлем на руль, посмотрела на ястреба, который кружил в небе к востоку от нее, потом заметила Дилана и Шепа, стоящих на вершине холма.
– …«Это случилось в Новом Орлеане», «Могавк», «Ракетный корабль Икс-Эм» и другие фильмы.
– Шеп, послушай, давай вернемся к ученому. Ты помнишь, как вошел ученый в телепортационную кабину…
– Ремейк «Мухи» был снят в 1986 году.
– …и в этой кабинке также оказалась муха…
– Время просмотра ремейка…
– …но ученый не знал…
– …сто минут.
– …что она там находится.
– Режиссер ремейка – мистер Дэвид Кроненберг, – гнул свое Шеп. – Главные роли исполнили мистер Джефф Голд-блум…
Стоя рядом с большим мотоциклом, Вонетта помахала им рукой.
– …мисс Джина Дэвис и мистер Джон Гетц.
Дилан не знал, стоит ли ему ответить Вонетте тем же или нет. На таком расстоянии она, скорее всего, не могла разглядеть, что на вершине холма он и Шеп, но, если б он таки помахал рукой, она смогла бы узнать его по этому жесту.
– Среди других фильмов, снятых мистером Дэвидом Кроненбергом, – «Мертвая зона». Это хороший фильм, страшный, но хороший фильм, Шепу понравилась «Мертвая зона»…
Вонетта могла увидеть на холме и третьего человека, Джилли, но сам портал, скорее всего, не разглядела бы, а потому не сумела бы осознать всю странность сложившейся там ситуации.
– …а также «Стая» и «Пришедшие изнутри». Шепу эти фильмы не понравились, слишком они кровавые, слишком в них много убийств. Шеп не хочет смотреть их снова. Не будет смотреть такие фильмы. Никогда. Ни одного.
Решив, что женщина, если он помашет ей рукой, расценит этот жест как приглашение подняться на холм, Дилан прикинулся, что не видит ее.
– Никто не собирается заставлять тебя вновь смотреть фильмы Кроненберга, – заверил он брата. – Я просто хочу, чтобы ты подумал о том, как перемешались ученый и муха.
– Телепортация.
Заподозрив что-то неладное, Вонетта надела шлем.
– Телепортация! – согласился Дилан. – Да, совершенно верно. Муха и ученый телепортировались вместе и перемешались.
– Ремейк 1986 года получился слишком уж сентиментальным.
– Согласен с тобой.
– Сентиментальные сцены. Кровавые сцены. Шеп не любит сентиментально-кровавых сцен.
Домоправительница вновь оседлала свой «Харлей».
– Первая версия не была сентиментально-кровавой, – напомнил Дилан брату. – Но главный вопрос в том…
– Девять минут в душе и нужно, не больше и не меньше, – Шеперд неожиданно вернулся к критической тираде Дилана.
– Полагаю, что да. Конечно, я в этом уверен. Девять минут. Ты абсолютно прав. А теперь…
– Девять минут. По одной на каждую руку. По одной на каждую ногу. Одна минута…
Вонетта пыталась завести двигатель «Харлея». Почему-то не получалось.
– …на голову, – продолжил Шеп. – Две полные минуты, чтобы намылилось все остальное. И еще две, чтобы смыть мыло.
– Если мы вернемся в мотель вместе, прямо сейчас, рука об руку, не произойдет ли с нами то же самое, что произошло с ученым и мухой? – спросил Дилан.
В следующей фразе Шепа сквозила нескрываемая обида: «Шеп не ест дерьмо».
– Что? – в недоумении переспросил Дилан.
Вонетта предприняла еще одну попытку, и двигатель взревел.
– Шеп не ест короткого списка дерьма, как ты сказал, короткого списка дерьма. Шеп ест еду, точно так же, как ты.
– Разумеется, ты ешь еду, малыш. Я только хотел сказать…
– Дерьмо – это говно, – напомнил ему Шеп.
– Извини. Я же выражался фигурально.
Оседлав мотоцикл, еще упираясь ногами в землю, Вонетта несколько раз дала максимальный газ, отчего рев двигателя эхом разнесся по лугу, отразился от холмов.
– Пу-пу, кака, подарочек в подгузнике…
Дилан едва не выругался, но, шумно проглотив слюну, взял себя в руки.
– Шеп, послушай, дружище, брат, послушай…
– …коровья лепешка, бычий навоз и все ранее перечисленное.
– Именно так, – в голосе Дилана слышалось облегчение. – Все ранее перечисленное. Ты хорошо поработал. Я помню все синонимы. Так нам уготована судьба мухи и ученого?
До предела наклонив голову, так что подбородок коснулся груди, Шеп спросил:
– Ты меня ненавидишь?
За домом Вонетта развернула «Харлей», готовясь взять курс на луг.
Дилан опустился перед Шепом на одно колено.
– У меня нет к тебе ненависти, Шеп. Я бы не смог ненавидеть тебя, даже если бы и захотел. Я люблю тебя и боюсь за тебя, а от страха я становлюсь нервным, раздражительным.
Шеп не посмотрел на своего брата, но и не закрыл глаза.
– Я разозлился, – продолжил Дилан, – и ты этого не понимаешь, потому что никогда не злишься. Ты не знаешь, что это такое – разозлиться. Но я не такой хороший, как ты, малыш, не такой добрый.
Шеперд дернулся, не отрывая взгляд от травы, растущей вокруг его шлепанцев, словно испугался, увидев некое инопланетное существо, ползающее по земле, так отреагировав на невероятное утверждение Дилана о том, что он, Шеп, несмотря на все его причуды и недостатки, в чем-то может быть лучше старшего брата.
Тем временем Вонетта уже въехала на «Харлее» на луг. Золотистая трава перед мотоциклом раздавалась в обе стороны, как вода перед носом корабля.
Дилан пристально всмотрелся в Шеперда.
– Мы должны выметаться отсюда, Шеп, и быстро. Должны вернуться в мотель, к Джилли, но только в том случае, если с нами не произойдет того, что случилось с мухой и ученым.
– Сентиментально-кровавое.
– Именно так. Мы не хотим сентиментально-кровавого исхода.
– Сентиментально-кровавое – это плохо.
– Сентиментально-кровавое – очень плохо, согласен с тобой.
Сдвинув брови, Шеп произнес очень серьезным тоном: «Это не фильм мистера Дэвида Кроненберга».
– Нет, не фильм, – кивнул Дилан, довольный тем, что у них получился содержательный разговор. – Но что это значит, Шеп? Означают ли твои слова, что совместное возвращение в мотель не чревато для нас неприятностями?
– Здесьтам, – Шеп вновь соединил два слова в одно.