– Хорошо, – выдавил из себя Шеп.
– Хорошо, – кивнул Дилан. – Тогда хорошо.
Шеперд ладонью смахнул пот с лица, потом вытер ладонь о джинсы.
– Хорошо.
Когда Дилан встретился взглядом с Джилли, она в полной мере поняла, какой ценой давались ему такие вот разговоры с Шепом, поэтому и ее голос дрожал от эмоций.
– И что… что теперь?
Дилан поискал свой бумажник, нашел:
– Теперь пойдем на ланч.
– Мы оставили компьютер включенным.
– Ничего страшного. И дверь заперта. А на ручке висит табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ».
Автомобили продолжали проезжать мимо, сверкая на солнце. Дальняя сторона улицы мерцала, как мираж.
Она ожидала, что сейчас услышит серебристый смех детей, почувствует запах благовоний, увидит женщину в мантилье, сидящую на церковной скамье, ощутит прикосновения крыльев белых птиц, спускающихся с неба, где никаких птиц не было и в помине.
Но тут, не поднимая головы, Шеперд неожиданно взял ее за руку, и все мысли о возможных видениях исчезли.
Они вошли в ресторан-кафетерий. Она вела Шепа, потому что он не решался поднять голову, боясь встретиться взглядом с каким-нибудь незнакомцем.
По сравнению с уличной жарой воздух в ресторан, похоже, поступал из Арктики. Но Джилли не чувствовала, что замерзает.
Мысли о том, что сотни тысяч, а то и миллионы микроскопических машин наводнили его мозг, полностью лишили Дилана аппетита: он не получал никакого удовольствия от еды, зная, что кормит не только свой организм, но и заправляет топливом эти самые машины.
Шеп, наоборот, радовался каждому кусочку, потому что получил привычное лакомство: поджаренный на гриле сэндвич с сыром (квадратный кусок хлеба без дугообразной корочки), разрезанный на четыре четвертушки, картофельную соломку с обрезанными торцами, соленые огурцы, которые Дилан нарезал длинными прямоугольниками, и помидор, поделенный на квадраты.
И хотя Шеп брал пальцами не только сэндвич, картофельные ломтики и огурцы, но и помидоры, Дилан не стал напоминать ему правила использования вилки. Бывали, конечно, случаи, когда возникала необходимость прочитать Шепу лекцию о том, как положено вести себя за столом, но сейчас следовало лишь благодарить бога за то, что они живы и могут спокойно поесть.
Они заняли кабинку у окна, хотя Шеп не любил сидеть там, где люди могли смотреть на него как снаружи, так и изнутри. Но в этом ресторане стекла сильно затонировали, чтобы яркий свет пустыни не проникал в помещение, поэтому днем снаружи ничего не было видно.
Кроме того, свободными оставались только кабинки у окон, а в самом зале столики стояли очень уж близко, и Шеп мог занервничать, оказавшись в гуще посетителей ресторана. Перегородки, отделявшие каждую кабинку от соседних, обеспечивали некое подобие уединения, и Шеп, только что получивший нагоняй, пошел на некоторые отступления от своих правил.
Психические следы на меню и столовых приборах зашевелились под прикосновением Дилана, но он обнаружил, что его контроль реагирования на эти следы становится все более эффективным.
Дилан и Джилли вели неспешный разговор о разной ерунде вроде любимых кинофильмов, словно голливудские поделки могли играть сколько-нибудь заметную роль в их жизни, особенно теперь, когда их насильственно выделили из всего человечества и заставили испытать неведомое другим.
Однако вскоре болтовня о фильмах стала казаться совершенно неуместной, просто лишней, и Джилли вернула разговор к более важной теме. Упомянув о логической цепочке, выстроенной Диланом: складывать «здесь» и «там» в публичном месте – все равно что мочиться на туфли старушки, сказала:
– Это ты здорово придумал.
– Здорово? – Он покачал головой, не соглашаясь с ней. – Нет, жестоко.
– Нет. Не кори себя.
– В какой-то степени жестоко. Я ненавижу такие сцены, но, если уж без этого не обойтись, получается действительно неплохо.
– В данной ситуации требовалось расставить точки над «i», и быстро.
– Только не ищи мне поводов для оправдания. А то мне понравится его воспитывать и я только этим и буду заниматься.
– Угрюмость тебе не к лицу, О’Коннер. Твой безрассудный оптимизм нравится мне больше.
Он улыбнулся:
– Мне он тоже больше нравится.
Прожевав первый кусок двойного сэндвича и запив его глотком газировки, Джилли вздохнула:
– Наномашины, нанокомпьютеры… если все эти маленькие жучки стараются сделать меня умнее, почему я с порога отвергаю эту идею?
– Совсем не обязательно, что они сделают нас умнее. Мы просто станем другими. Не все изменения ведут к лучшему. Между прочим, Проктору не нравилась эта словесная конструкция: наномашины, управляемые нанокомпьютерами, и он придумал новое слово – «наноботы». Соединил в одно два: «нано» и «роботы».
– От красивого названия они не становятся менее страшными. – Джилли нахмурилась, потерла шею, словно изгоняя оттуда холод. – Опять deja vu. Наноботы. Что-то мне это напоминает. Слушай, в номере ты вроде бы намекал, что я должна знать об этом больше. Почему?
– Текст, что я вывел на экран, чтобы ты его прочитала, выжимки из которого мне пришлось озвучить… это распечатка часового интервью, данного Проктором твоей любимой радиопрограмме.
– Пэришу Лантерну?
– За последние пять лет Проктор трижды участвовал в программе, последний раз в течение двух часов. Можно предположить, что ты хоть раз слышала его.
Джилли задумалась над словами Дилана и решила, что ей определенно не нравятся выводы, которые из них следовали.
– Может, я лучше начну волноваться из-за смещения магнитного полюса Земли и присасывающихся к мозгу пиявок из альтернативной реальности?
Снаружи автомобиль свернул с улицы на стоянку и промчался мимо окна, у которого они сидели, с такой скоростью, что рев двигателя привлек внимание Дилана. Черный «субербан». Стойка с четырьмя прожекторами на крыше определенно не входила в стандартную комплектацию этой модели.
Джилли тоже увидела внедорожник:
– Нет. Каким образом они смогли нас найти?
– Может, нам следовало еще раз поменять номерные знаки после произошедшего в ресторане Саффорда?
Внедорожник остановился около административного блока мотеля, рядом со входом в ресторан-кафетерий.
– Может, этот маленький стервец, Шкипер, на автозаправке, что-то заподозрил?
– Наверное, не стоит гадать.
Дилан сидел лицом к мотелю, Джилли – спиной. И указала в другую сторону, нацелив палец в окно:
– Дилан. На той стороне улицы.
Сквозь тонированное стекло они увидели второй черный «субербан», стоявший у тротуара на раскаленной солнцем мостовой.
Шеп тем временем съел все, что лежало у него на тарелке:
– Шеп хочет торт.
С того места, где сидел Дилан, он не мог полностью видеть первый «субербан», остановившийся у административного блока. В поле зрения оставалась только водительская половина. Обе дверцы раскрылись, из кабины вышли двое мужчин. В легкой, пастельных цветов одежде, очень подходящей для расположенных в пустыне курортов. Они выглядели как гольфисты, которые, отдав должное любимой игре, решили скоротать самое жаркое время дня за чашечкой кофе. Правда, как крупные гольфисты, необычно крупные, с жестокими лицами.
– Пожалуйста. – Шеп вспомнил волшебное слово. – Пожалуйста, торт.
Глава 30
Дилан привык к тому, что в любом помещении выглядел здоровяком по сравнению с остальными, но эти верзилы из «субербана» могли дать ему фору. Они обошли автомобиль и скрылись из виду, направившись к регистрационной стойке.
– Пошли. – Поднявшись, Дилан выскользнул из кабинки.
Джилли тут же встала, но Шеп не шевельнулся. Склонив голову, он смотрел на свою пустую тарелку.
– Торт, пожалуйста.
Несмотря на то что кусок торта по форме напоминал клин, а не куб или параллелепипед, закругленный торец без труда выравнивался. И клин – это, как ни крути, треугольник, исключительно прямые линии, ничего закругленного, ничего фигурного. Торт Шеп любил.
– Мы закажем торт, – солгал Дилан. – Но сначала нам нужно заглянуть в мужской туалет, дружище.
– Пи-пи? – осведомился Шеп.
– Пи-пи, – тихим голосом подтвердил Дилан, стараясь не привлекать к ним внимание.
– Шеп не хочет пи-пи.
Требования противопожарной безопасности и необходимость подвоза продуктов и всего, что может потребоваться для нормальной работы ресторана, гарантировали наличие служебного входа. Не вызывало сомнений и другое: путь к служебному входу лежал через кухню, то есть, даже если бы им и разрешили выйти, об этом узнали бы многие. А выйти через парадную дверь они не решались: боялись попасться на глаза гольфистам. Так что покинуть ресторан они могли только одним, нетрадиционным способом.
– Возможно, другого случая тебе долго не представится, дружище. Лучше заглянуть в туалет сейчас, – объяснил Дилан.
– Не хочу пи-пи.
Подошла официантка:
– Хотите рассчитаться?
– Торт, – сказал Шеп.
– Можем мы взглянуть на меню десертов? – спросил Дилан.
– Торт.
– Я думала, вы уходите, – заметила официантка.
– Только в мужской туалет, – заверила ее Джилли. На лице официантки отразилось недоумение, и Джилли добавила: – В мужской и женский.
Официантка достала из кармана листок с их заказом.
– Торты у нас замечательные. – В ее второй руке появился карандаш. – С кокосовой стружкой, «Черный лес», лимонный, лимонно-ореховый.
– Нам не нужны торты. Мы хотим взглянуть на меню, – ответил Дилан.
– Торт, – настаивал Шеперд.
Как только официантка отправилась за меню, Дилан повернулся к брату:
– Пошли, Шеп.
– Торт с кокосовой стружкой…
– Сначала пи-пи, Шеп.
– …«Черный лес»…
Мужчины из «субербана» уже наверняка подошли к регистрационной стойке.
– …лимонный…
Если у них были документы, свидетельствующие об их причастности к работе правоохранительных служб, то они уже показывали их портье.
– …и лимонно-ореховый.