[227]. Среди документов, переданных партизанам бежавшими узниками гетто, сохранилось следующее свидетельство:
«Акт. Ковно, 26 декабря 1943 г.
Мы, нижеподписавшиеся, узники 9-го форта Ковно, бежав из заключения ночью 26 декабря этого года, в том числе Весельницкий И. Л. (Василенко И. Л.), Дискант А. (Виленский), Файтельсон А., Гельбтрунк М., Пиловник А., Гемпель Б., Эйдельсон С., Манейский А., составили следующий акт:
1. В период с 1941 и 1942 гг. территория форта использовалась германским командованием для проведения массовых расстрелов.
2. Чтобы скрыть этот факт, германское командование в лице руководства ковенского гестапо организовало раскопки рвов, где были захоронены тела, и сожжение останков.
3. Для выполнения этой работы гестапо в конце октября — начале ноября этого года доставило 72 человека из 9-го форта, в числе которых были: 34 военнопленных, 14 партизан, 3 русских, 4 женщины, 17 евреев из гетто.
4. Чтобы скрыть характер работы от местного населения или других людей, работа была четко организована; в радиусе 2 километров были развешаны объявления, запрещающие приближаться к этой зоне под страхом смерти. Место работы, занимавшее 2–3 гектара, было обнесено оградой. Людям, работавшим там, было запрещено покидать территорию форта (свидетельством тому может служить то, что один еврей, слегший с приступом аппендицита, был застрелен 5 ноября, а 7 военнопленных, престарелые и инвалиды, были расстреляны 13 ноября); таким образом, на работах осталось 64 человека.
5. В ходе работы, то есть с ноября по 25 декабря этого года (день побега), были раскопаны 6,5 рва длиной 100–120 метров, шириной 3 метра и глубиной 1,5 метра; из них было извлечено 12.000 тел мужчин, женщин и детей. Их тела были сложены в штабеля по 300 тел в каждом и сожжены. Остатки (угли и кости) были превращены в пыль и смешаны с землей, чтобы скрыть все следы.
6. Чтобы не допустить бегства людей во время работы, их сковывали попарно. Рядом была наблюдательная вышка с пулеметом наверху, охранники были вооружены автоматами и пистолетами.
7. Среди 12.000 сожженных тел было 5.000 евреев из Вены, Франкфурта-на-Майне, Дюссельдорфа, Гамбурга и других германских городов, небольшое количество евреев-военнопленных — 120–150 человек, часть из которых были расстреляны, а часть — отравлены, и около 7.000 евреев из Ковно. Германские евреи были расстреляны и захоронены в одежде, остальные были раздеты перед убийством.
8. Положение тел во рвах говорит о том, что людей предварительно разбили на группы, заставили лечь в ров, где их затем расстреляли, в результате чего многие были похоронены заживо, иногда — живыми, иногда — ранеными. Об этом свидетельствует тот факт, что многие найденные тела не имели пулевых ран.
9. В день бегства оставалось нераскопанными еще 7,5 рва. Руководители гестапо надеялись закончить работу к 1 февраля 1944 года.
10. Судя по тому, что в первых 6,5 рва было обнаружено 12.000 тел, в то время как 7,5 рва остались нетронутыми, мы можем заключить, что в 9-м форте захоронено 25–30 тысяч жертв германских зверств в отношении гражданского населения. Цифра в 25–30 тысяч жертв упоминалась также и в разговоре между гестаповцами, наблюдавшими за работой»[228].
После освобождения Каунаса Государственная чрезвычайная комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистских оккупантов пришла к заключению, что в IX форте Каунаса было уничтожено более 70.000 человек, но согласно более поздним данным, число казненных и захороненных в одном только IX форте могло составлять до 80.000 человек![229] Для сравнения: в VII форте было убито в общей сложности около 35.000, а в IV форте — 8.000 человек[230].
Вильнюсское (Виленское) гетто официально было создано 6 сентября 1941 года, фактически же существовало еще с начала июля[231]. Первоначально оно состояло из двух гетто — одно находилось в самом городе, другое — в окрестностях Вильнюса. В первом было сконцентрировано 29.000—30.000[232] человек, включая особо ценных специалистов и трудоспособное население с семьями. Во втором гетто содержалось нетрудоспособное население — от 10.000[233] до 15.000 человек. Итого — от 40.000 до 44.000 человек[234]. Это были все, кто уцелел после первых погромов в Вильнюсе, где моменту вступления в город немецких войск оставалось 60.000 евреев[235].
Одновременно с уничтожением узников оккупационные власти проводили целенаправленный грабеж еврейского населения. Созданный еще 4 июля 1941 года Юденрат Вильнюса в составе 10 человек был обязан не только отбирать людей для принудительных работ и уничтожения, но и регулярно предоставлять сведения о численности узников и имеющихся у них ценностях. Так, 6 августа членам Юденрата было приказано собрать среди узников 2 миллиона рублей. Было собрано и передано немецким властям около 1,5 миллиона рублей, 16,5 кг золота и 189 часов. В отчете об уничтожении евреев Вильнюса говорилось, что у 500 жителей гетто было изъято 460 тысяч рублей и много ценностей. После того как члены Юденрата «проштрафились» перед немцами еще раз, не сумев вовремя организовать доставку 10 тысяч человек, 2 сентября 1941 года несколько членов Юденрата также были расстреляны[236].
В середине октября 1941 года второе гетто, где содержались нетрудоспособные, было ликвидировано, а все его узники расстреляны в Понеряе. Таким образом, к декабрю 1941 года в Вильнюсе оставалось одно гетто, в котором было заключено от 15.000[237] до 20.000 человек[238].
После этого наступило некоторое затишье. В течение 1942 и первой половины 1943 года в Вильнюсе не проводилось акций по уничтожению еврейского населения. Жизнь на какое-то время нормализовалась.
В гетто были созданы многочисленные мастерские, первоначально обслуживавшие нужды узников. В феврале 1943 года в гетто функционировали 28 мастерских (16 в легкой промышленности и сфере обслуживания и 12 механических). Большинство заказов поступало от оккупационных властей. Несмотря на полный запрет для евреев на получение какого-либо образования, в гетто уже в первые дни оккупации была создана школа, в которую записались 2.700 детей в возрасте от 5 до 14 лет. Многие из них погибли во время массовых казней еврейского населения в июле — августе 1941 года. Осенью 1941 года в Вильнюсском гетто работали два начальных класса и несколько классов средней школы. С января по декабрь 1942 года число учителей увеличилось с 23 до 72, учеников — с 390 до 1.405. Занятия в школе велись на идиш. «Совет старейшин» гетто уделял большое внимание медицинской помощи населению и санитарному состоянию гетто. Больше всего сотрудников Юденрата работало в отделе здравоохранения — 360 человек. В санитарной службе работали врачи, были открыты две гигиенические станции, где людям бесплатно выдавали мыло. Уже в июле 1941 года в гетто была открыта больница на 160 мест. Через год число коек возросло до 237. В больнице работали 26 врачей[239].
В середине июля 1942 года новым главой «Совета старейшин» (Юденрата) Вильнюсского гетто был назначен Якоб Генс[240], бывший офицер литовской армии родом из Каунаса. Он предпочитал тактику несопротивления, рассуждая так: лучше принести в жертву одного члена семьи, чем оказать неповиновение или сопротивление немцам и обречь на смерть всех. Еще в начале 1942 года, когда Генс составлял списки узников, подлежавших ликвидации, он придерживался следующего правила: из двух детей в каждой семье жертвовать одним, чтобы сохранить второго. Он же дал свое согласие на участие еврейской полиции Вильнюсского гетто в уничтожении Ошмянского гетто. «Я взял на себя всю ответственность, и мне не страшно, — говорил тогда Генс. — Страшно будет, когда я буду вспоминать»[241].
Одновременно Генс пытался убедить оккупационные власти в целесообразности использования еврейской рабочей силы, надеясь тем самым сохранить жизни других узников. Жителям гетто он внушал, что «пока работает производство в гетто и команды за его пределами, мы можем надеяться, что мы очень нужны и незаменимы». По его распоряжению в гетто был повешен плакат «Еврейская женщина, помни, — работа спасает жизнь»[242].
Начальником еврейской полиции Вильнюсского гетто был некий Деслер, формально подчинявшийся Генсу как главе Юденрата. Именно он руководил отрядом еврейской полиции из Вильнюсского гетто, который участвовал в уничтожении еврейского гетто в Ошмянах (Белоруссия) [243].
Главным местом массовых казней узников Вильнюсского гетто был так называемый «спецлагерь Понеряй», созданный вскоре после оккупации Вильнюса, в июле 1941 года, в одном из его пригородов — Понеряе (Понары, Поныри). В период с осени 1941 года по июль 1944 года немецко-фашистские палачи и их сообщники расстреляли и сожгли в лагере Понеряй не менее 100.000 советских граждан[244].
Персонал лагеря составляли служащие латышской полиции. Охрану лагеря несли три литовских полицейских батальона, дислоцировавшихся в Вильнюсе, в том числе 1-й литовский полицейский батальон под командованием капитана Амброжюнаса