16 февраля 1944 года германские власти и Литовское самоуправление объявили по радио о начале призыва в ряды «Литовского территориального корпуса»[433]. Плехавичюс лично выступил по радио с призывом к литовцам вступать в «Литовский территориальный корпус». Нацистская пропаганда представила дело так: «Литовскому народу еще раз дана возможность показать свою готовность сражаться против большевизма»[434].
«Плехавичюс сейчас же приступил к формированию, — рассказывает далее Фридрих Йеккельн. — Он выпустил обращение, подписанное Кубилюнасом и им, с призывом вступать в добровольческую литовскую часть. Уже через несколько дней число добровольцев достигло 15.000 человек. 6.000 человек из этих 15.000 были направлены в предоставленные им казармы. В конце марта 1944 года призыв был закончен. Снаряжение, обмундирование и оружие уже были готовы, и можно было начинать военную подготовку. Среди добровольцев на этот раз было очень много сыновей офицеров, богатых крестьян, студентов. В казармах Мариамполя[435] находилось 1.000 добровольцев — все они являлись представителями зажиточных слоев населения. Плехавичюс отобрал их для офицерского резерва» [436].
Проведение мобилизации было формально возложено на Литовское самоуправление[437], но германские оккупационные власти обеспечили полную организационную и пропагандистскую поддержку. Вербовка проводилась на добровольной основе. Германские власти даже временно отказались от принудительной мобилизации жителей Литвы на работы в Германию[438]. В качестве одной из пропагандистских мер, к примеру, ученикам старших классов гимназий обещали выдать аттестаты досрочно и без выпускных экзаменов[439]. Преимущество при вступлении в «Литовский территориальный корпус» имели сыновья крестьян, владевших дворами свыше 20 гектаров, как «особо враждебная большевизму» социальная группа[440].
При этом генерал Плехавичюс в ходе мобилизации выполнял обязанности офицера связи между фюрером СС и полиции Литвы и Литовским самоуправлением, а позднее был официально включен в состав штаба фюрера СС и полиции Литвы, бригадефюрера СС Харма[441]. Фюрер СС и полиции Литвы Герман Харм издал распоряжение, обязывающее всех немецких сотрудников и все немецкие учреждения в Литве при необходимости обеспечить поддержку и охрану ЛТК. Подчиненный ему директор департамента литовской полиции В. Рейвитис 18 февраля 1944 года отдал секретное указание литовской полиции активно помогать ЛТК в наборе добровольцев и оказывать всяческую помощь комендатурам, начальникам уездов, бургомистрам и старостам волостей[442].
Роль ВЛИК в проведении мобилизации
Существенную пропагандистскую поддержку в проведении мобилизации оказали литовские националистические организации, в том числе «Верховный комитет освобождения Литвы» (Vyriausiasis Lietuvos Islaisvinimo Komitetas, VLIK) и соперничавший с ним «Союз борцов за свободу Литвы» (Lietuvos Laisves Kovotoju Sajiunga, LLKS)[443].
До сих пор обе эти организации, что называется, «играли в оппозицию» Литовскому самоуправлению Кубилюнаса. Но тут — решили поддержать его инициативу и выступили за новую мобилизацию литовцев под знамена Рейха.
Представители этих организаций надеялись на то, что «Литовский территориальный корпус» в скором времени станет ядром вооруженных сил независимой Литвы для сопротивления Красной армии.
Так, например, «Верховный комитет освобождения Литвы» (ВЛИК), созданный осенью 1943 года, полностью поддержал создание «Литовского территориального корпуса». Буквально 16 февраля 1944 года[444], в день начала мобилизации, ВЛИК распространил через свою печать в Вильнюсе призыв «добиваться восстановления литовской армии любыми путями»[445] и вступать в «Литовский территориальный корпус» и впоследствии полностью поддерживал мобилизацию в ЛТК[446]. «Союз борцов за свободу Литвы» (ЛЛКС) сохранил нейтральную позицию в отношении создания ЛТК, хотя некоторые его члены начали активно поддерживать все мобилизационные мероприятия по мере приближения линии фронта к границам Литвы[447].
В первые же дни мобилизации в «Литовский территориальный корпус» было зарегистрировано около 19.000 добровольцев[448]. В марте 1944 года было зарегистрировано еще 16.000 человек, но призыв продолжался[449] и, по словам Йеккельна, был прекращен только в конце марта 1944 года[450]. По другим данным, призыв пришлось прекратить уже 11 марта 1944 года, так как к этому времени было набрано около 30.000 вместо предусмотренных немецкими властями 18.000 человек[451]. Из них в «Литовский территориальный корпус» было зачислено около 12.000 новобранцев[452] (по данным штаба высшего фюрера СС и полиции в «Остланде» — 12.600 человек[453]).
Для тех, кто верил пропаганде оккупационных властей, Литовского самоуправления и националистической «оппозиции» вроде ВЛИК или ЛЛКС, «Литовский территориальный корпус» представлялся как чисто литовское воинское соединение, не относящееся ни к вермахту, ни к войскам СС или полиции, хотя и находящееся в подчинении германского военного командования. Пропагандистская акция проводилась таким образом, что призывники едва ли могли с уверенностью сказать, где они будут служить в дальнейшем. Очевидно, многие из них действительно думали, что их призывают в мифическую «Вселитовскую армию». Хотя некоторые вступали в ЛТК лишь для того, чтобы получить от немцев оружие и боеприпасы, а затем использовать его против Красной армии[454].
Но очень скоро тайное стало явным. Согласно немецким спискам полевой почты, уже в марте 1944 года все 13 батальонов «Литовского территориального корпуса» числились как 263, 264, 265 и 301-й — 310-й[455] «литовские полицейские батальоны», находящиеся в стадии формирования[456]. Литовское самоуправление не могло не знать об этом[457]. Хотя вся литовская полиция и подчинялась немецкому аппарату фюрера СС и полиции в Литве, ее формированием и руководством на среднем и низшем уровне занимался департамент литовской полиции (его директором еще с 26 июля 1941 года и до конца войны оставался Витаутас Рейвитис[458]), формально подчиненный Литовскому самоуправлению[459]. Все обмундирование и вооружение для ЛТК были предоставлены германской полицией[460] Вооружение составляли в основном старые трофейные винтовки, захваченные на Западном фронте, к которым часто не хватало боеприпасов[461], униформа была литовской с литовскими знаками различия[462]. Хотя, судя по сохранившимся фотографиям, многие литовские полицейские батальоны вплоть до конца войны были вооружены и обмундированы примерно так же[463]. Добровольцы ЛТК принимали присягу по образцу старой литовской армии, хотя по настоянию германских властей в нее была включена и клятва в верности лично Адольфу Гитлеру. Но, чтобы не будить подозрений у призывников, всю церемонию принятия присяги старались откладывать, а то и вообще не проводили[464].
Таким образом, все 13 батальонов «Литовского территориального корпуса» на самом деле организационно входили в состав литовской полиции, подчиненной фюреру СС и полиции в Литве Герману Харму и его аппарату чиновников. Об этом косвенно свидетельствует и приказ директора департамента литовской полиции В. Рейвитиса от 21 февраля 1944 года, в котором сотрудникам литовской полиции строго запрещалось записываться на службу в ЛТК. Согласно этому приказу, а также циркуляру Рейвитиса № 600 соответствующим инстанциям просто запрещалось их отпускать, а те, кто решит добровольно оставить свою полицейскую часть и записаться в ЛТК, приравнивались к дезертирам и подлежали аресту[465] (как правило, после ареста дезертиров из полицейских батальонов в «Остланде» расстреливали по законам военного времени, кроме исключительных случаев). Позже приказ Рейвитиса был подтвержден и фюрером СС и полиции в Литве бригадефюрером СС Хармом в его письме к Плехавичюсу от 5 мая 1944 года. Очевидно, это было связано с тем, что к тому времени уже имелось несколько случаев, когда литовские полицейские самовольно оставляли службу и обманом записывались в «Литовский территориальный корпус»[466].
Вдобавок к этому еще во время мобилизации представители СС и вермахта начали спор по поводу того, кому достанутся новые контингенты призывников из Литвы, включая как сам «Литовский территориальный корпус», так и временно «отсеянные» 6 тысяч, потом 14 тысяч, а затем 18 или более тысяч человек. Командование немецкой группы армий «Север» просило предоставить ей 50.000 литовских призывников для службы во вспомогательных частях вермахта — на строительстве укреплений, охране военных объектов и тому подобных работах, не требующих особой подготовки, чтобы тем самым высвободить хорошо обученных немецких солдат для фронта