По окончании операции, как отмечалось в отчете, «…латышские члены охранных отрядов возвратились домой с богатой добычей и теперь похваляются своими „славными делами“»[793].
Правда, боевые успехи были мало впечатляющими. В отчете о результатах второй части операции за время с 25 февраля по 5 марта 1943 г. приводились следующие результаты: «убитых в бою бандитов — 1», «подвергнутых особой обработке [то есть казненных] — 633», сожжены 31 деревня, несколько отдельных хуторов и кирпичный завод, захвачено около 1650 кг зерна (это было то, что «шутцманы» не смогли разграбить и унести с собой). В графе «захваченное оружие, боеприпасы и другое вооружение» значился «один противогаз»[794]. Тем не менее в ходе одной только операции «Зимнее волшебство» каратели уничтожили 2.558 мирных жителей Латвии и советских партизан, а еще 3.951 человека угнали на каторжные работы в Германию[795].
В 1941–1943 гг. латышские полицейские батальоны и члены «команды Арайса» неоднократно участвовали в карательных операциях на территории Белоруссии. Так, например, летом 1942 года немецкая полиция безопасности передала охрану г. Слоним 18-му латышскому полицейскому батальону. Его командир Рубенис буквально в тот же день отдал приказ об уничтожении гетто (2.000 человек[796])[797].
Следом за полицейскими батальонами шли подразделения «команды Арайса», которые участвовали в уничтожении Минского еврейского гетто, а также еврейского населения г. Слуцк, Барановичи и Великие Луки на территории Белоруссии и Псковской области. Впоследствии об этом рассказал один из участников, бывший член «Латышской полиции безопасности» Индрикс Круминьш, один из 120 латышских полицейских, которые в марте — июле 1942 года проходили обучение в Фюрстенбергской школе СД, а затем служил в 5-й роте особого отряда Арайса под командованием обер-лейтенанта Карлиса Озолса[798].
Карательные рейды в Белоруссию продолжались как минимум до весны 1944 года. По данным Государственной Комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, «только за февраль и март 1944 года каратели из „Латышской дивизии СС“ уничтожили в одной лишь Витебской области 138 деревень, расстреляли и повесили 17 тысяч человек и угнали в рабство в Германию еще 13 тысяч…»[799]
Осенью 1943 года в Россонско-Освейском районе (Себеж — Пустошка — Невель — Полоцк — Дрисса — Освея) силами немецких полицейских частей и 11 латышских полицейских батальонов была проведена операция «Генрих» (Heinrich), в ходе которой было уничтожено до 7 тысяч человек и было сожжено 12 деревень. Так, в 1943 году в районе Идрицы, Себежа и Невеля карательные акции осуществлял 1-й латышский полицейский полк «Рига», общей численностью до 2.300 человек. За «храбрость, проявленную в боях с большевиками», националисты получили право носить специальные отличительные ленты на левом рукаве с надписью на немецком языке «Lett. Freiw. Pol. Regt. Riga» («Латышский добровольческий полицейский полк СС „Рига“»). В 1944 году, вслед за полком «Рига», 2-й и 3-й латышские полицейские полки также вошли в специальную «оперативную группу Йеккельна», действовавшую против псковских партизан и Красной армии на бывшей советско-латвийской границе[800].
Даже солдаты и офицеры «Русской освободительной армии» (РОА) генерала Власова писали о кровавых деяниях латышской полиции в Белоруссии и на Псковщине: «Когда немецкие части… ушли, им на смену пришли части латвийского СС. И сразу же начался страшный беспричинный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам и скрываться в них, как дикие звери… латышские эсэсовцы говорили, показывая на сотни трупов: „Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских“… Пережившие это страшное время крестьяне Псковщины рассказывали, что немцы перед своим уходом предупреждали их о том, что следует спасаться и уходить из деревень, поскольку „скоро придут эстонцы или латыши и сожгут всех“»[801].
Не менее жуткий рассказ приводится в донесении офицера по особым поручениям тыла РОА поручика В. Балтиньша, латыша по национальности, представителю РОА в Риге полковнику В. Позднякову от 26 мая 1944 года:
«В середине декабря 1943 года по делам службы пришлось мне быть в Белоруссии… Деревни занимали немецкие части и вполне терпимо относились к населению, но когда им на смену пришли латышские части СС, сразу начался беспричинный страшный террор…. Вокруг этих деревень лежало много трупов женщин и стариков. От жителей я выяснил, что этими бесчинствами занимались латышские СС. 23 апреля 1944 г. пришлось мне быть в д. Морочково. Вся она была сожжена. В погребах жили эсэсовцы… Я спросил у одного из них, почему вокруг деревни лежат трупы убитых женщин, стариков и детей, сотни трупов непогребенных… Ответ был таков: „Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских“. После этого сержант подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало несколько обгорелых полузасыпанных тел. „А этих, — сказал он, — мы сжигали живьем“… В начале мая в районе д. Кобыльники в одной из ложбин мы видели около трех тысяч тел расстрелянных крестьян, преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали, что расстрелами занимались „люди, понимавшие по-русски, носившие черепа на фуражках и красно-бело-красные флажки на левом рукаве“ — латышские СС»[802].
В данном случае речь идет о преступлениях 1-го латышского добровольческого полка «Рига», которым командовал латышский полковник Роберт Осис[803], сменивший на этом посту полковника Освальд Мейя[804]. 20 сентября 1943 года полк «Рига» был отправлен «для борьбы с партизанами» в район Опса и Браслав (Витебская область Белоруссии, вблизи белорусско-латвийской границы). Именно там и происходили страшные события, описываемые поручиком РОА Балтиньшем. По завершении карательной операции, в конце октября 1943 года, полк форсированным маршем был отправлен в Литву, где был погружен на поезд и переброшен в Идрицу (в 50 км северо-западнее Невеля), где опять же занимался борьбой с партизанами в прифронтовой полосе, а в ноябре 1943 был вынужден принять участие в боевых действиях на фронте в 10 км между озерами Нечердо и Ясное (в 45 км западнее г. Невель)[805]. В апреле 1944 года полк «Рига» снова участвовал в антипартизанских операциях. (К тому времени его личный состав полка переодели в эсэсовскую униформу.) В мае 1944 года его направили в район Вильнюса для борьбы с партизанами (численность партизанских сил в этом районе оценивалась приблизительно в 2 бригады). В июле 1944 года вместе с 2-м латышским полицейским полком образовал «Боевую группу „Осис“» (в составе «Боевой группы СС „Йеккельн“»), названную так по имени командира полка «Рига» Роберта Осиса[806]. В октябре — ноябре 1944 года полк участвовал в обороне Данцига и там же в ноябре — декабре 1944 года был расформирован. Его личный состав был направлен на пополнение 15-й латышской дивизии войск СС[807].
Угроза со стороны партизан еще весной 1943 года заставила немцев восстановить в рамках полиции довоенную организацию айзсаргов. Высший фюрер СС и полиции в «Остланде» Йеккельн приказал объединить всех полицейских категории «С» в роты, батальоны и полки айзсаргов, организованные, как и прежде, по территориальному признаку[808], а также пополнить их отряды новыми добровольцами.
Так, в приказе начальника латышской полиции Лудзенского уезда капитана Акменькалнса от 12 октября 1943 г. говорилось: «С 1 октября этого года я зачисляю в полк айзсаргов следующих бывших служащих вспомогательной полиции (категории „С“) …» В списке было 307 человек, разделенных по территориальному признаку на 12 рот по 20–30 чел., плюс штабная рота из 9 чел. Далее в приказе говорилось: «…До выпуска новых служебных удостоверений айзсаргов, переведенные в айзсарги из полиции охранники пользуются теми же служебными удостоверениями и нарукавными повязками вспомогательной полиции. …До дальнейших приказаний, айзсарги за исключением офицеров, если они имеют униформу латвийской армии или айзсаргов, при исполнении обязанностей айзсарга носить полицейскую зеленую повязку на левом рукаве как у служащих полиции. Я строго запрещаю носить нарукавную повязку тем, кто не находится при исполнении обязанностей или участвует в них частным образом…»[809] Аналогичным образом было сформировано несколько полков айзсаргов — по одному полку в каждом уезде (Рижский, Цесисский, Валмиерский, Лудзенский и др.) в составе батальонов и рот (по волостям и селам).
Полки и батальоны айзсаргов на всех уровнях возглавлялась офицерами латышской полиции порядка (по немецкой терминологии — Ordnungspolizei или сокр. Orpo). Так, командиром организации айзсаргов был назначен подполковник Аугуст Дзенитис[810], одновременно являвшийся начальником латышской полиции в Екабпилсском уезде Елгавского округа[811]. Командиром 3-го (Лудзенского) полка айзсаргов был назначен капитан Акменькалнс[812], который одновременно как минимум до июля 1944 г. являлся начальником латышской полиции в Лудзенском уезде