[1855]. В тот же день английские послы в Таллине и Каунасе также сообщили в Лондон, что в результате выборов Эстония и Литва войдут в состав СССР[1856].
Конечно, в избирательных платформах «Блоков (Союза) трудового народа» действительно не было прямо сформулировано требование установления Советской власти, но предложенные меры в области внутренней политики как раз и могли быть реализованы только в результате ее установления. Что же касается умолчания вопроса о вступлении стран Прибалтики в СССР, то во всех избирательных платформах говорилось о «прочном и нерушимом» или «тесном союзе» между той или иной республикой и Советским Союзом. Учитывая, что одновременно велась широкая пропаганда лозунгов создания 13-й, 14-й и 15-й советских республик, говорить об умолчании данного вопроса не представляется возможным. Хотя конечно, в избирательной платформе он был сформулирован в максимально общем виде. При этом следует помнить, что вообще-то избирательные платформы обычно так и формулируются, поскольку их задачей является привлечение максимально возможного числа избирателей.
Опыт различных революционных событий хотя бы только ХХ в. показывает, что сформированный в ходе политического процесса идейно-психологический настрой является достаточно устойчивым феноменом, позволяющим довольно легко привлекать большие массы населения на различные публичные мероприятия. Так, в середине июля 1940 г. американский посланник в Каунасе О. Норем сообщал в Вашингтон, что «одним из наиболее интересных и беспокоящих черт нового порядка вещей является последовательное вовлечение в ряды красных групп католических рабочих и крестьян. Хотя многие заняты бесплодными разговорами, что все должно быть как раз наоборот, и передачей разных слухов, что людям заплатили за участие в митингах и т. д., однако подтверждается факт, что основную часть коммунистической партии составляет старое и преданное большинство. Католический священнослужитель с печалью сказал мне, что прихожане показывают тревожащий его интерес к новому порядку вещей…»[1857]. Поэтому совершенно очевидно, что массовые демонстрации накануне начала работы избранных законодательных органов стран Прибалтики, в ходе их работы и в связи с отъездом уполномоченных делегаций в Москву невозможно приписать некоему тайному давлению на местных граждан. Именно такие настроения и преобладали тогда в Прибалтике.
Националистическая прибалтийская эмиграция и нынешние прибалтийские авторы продолжают заявлять о незаконном характере решений, принятых законодательными собраниями Эстонии, Латвии и Литвы 21–23 июля 1940 г. Так, например, современные латвийские авторы полагают, что провозглашение Народным сеймом Советской власти и решение о вступлении в Советский Союз являлось незаконным, «грубейшим образом нарушив Конституцию Латвийской Республики, согласно которой вопросы, касающиеся суверенитета государства, государственного строя и территориальных изменений могли быть решены только путем всенародного голосования (референдума)»[1858]. Правда, эти же авторы сами признают, что в результате переворота 15 мая 1934 г. действие Конституции было приостановлено, сейм распущен, а политические партии запрещены. Но хотя это и явилось нарушением действующего законодательства, 1934–1940 гг. – это «ярчайший период хозяйственного и духовного подъема» латышского народа. Так же высказывается предположение, что, вроде бы, К. Ульманис хотел создать новую конституцию, но не успел[1859].
Таким образом, мы видим, что позиция латвийских авторов, прежде всего, внутренне противоречива. Невозможно упрекать Народное правительство в нарушении конституции, поскольку именно оно и восстановило действие этой самой конституции. К тому же сами выборы фактически и стали референдумом, подтвердившим настроения населения, склонного к тесному сближению с Советским Союзом. Сами же разговоры о незаконности тех или иных решений властей различных государств имеют значение только для пропагандистской борьбы. Совершенно очевидно, что Народные правительства, получившие поддержку депутатов законодательных органов своих стран, и не собирались сохранять то политическое устройство, которое возникло в результате авторитарных переворотов и вызывало ненависть, неприятие или безразличие большинства местного населения. И никакие писаные законы не могли остановить этот процесс политической трансформации. Кстати, точно так же никакие действующие законы СССР и советских республик Прибалтики не помешали ренегатам от местных компартий осуществить антисоветский переворот в конце 1980-х – начале 1990-х гг. Поэтому все эти тезисы как были, так и остаются исключительно политической антисоветской пропагандой. Любопытно отметить, что в пылу полемики вышеупомянутые латвийские авторы объявили незаконным даже решение Верховного Совета СССР от 5 августа 1940 г. о принятии Латвийской ССР в состав Советского Союза. Хотя, пользуясь их же методом и обратившись к Конституции СССР 1936 г., мы убедимся в том, что Верховный Совет СССР имел право принимать в состав Союза Советских Социалистических Республик новые республики. Так что в данном вопросе все было сделано абсолютно законно.
После того как Верховный Совет СССР принял Литовскую, Латвийскую и Эстонскую ССР в состав Советского Союза, в соответствии с Конституцией СССР были приняты решения о прекращении деятельности дипломатических представительств Литвы, Латвии и Эстонии за границей[1860]. Затем 11 августа СССР предложил всем государствам, имевшим дипломатические отношения с Эстонией, Латвией и Литвой, закрыть до 25 августа свои дипломатические представительства в Прибалтике[1861]. 7 сентября Президиум Верховного Совета СССР издал указ «О порядке приобретения гражданства СССР гражданами Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Социалистических Республик»[1862].
Начавшиеся социально-экономические преобразования в Прибалтике были направлены на решение наиболее важных проблем жизни местного населения. Поначалу для сокращения безработицы использовалась организация общественных работ, затем эта проблема решалась путем расширения промышленного производства и строительства. В итоге безработица была либо ликвидирована (Эстония и Латвия), либо резко сокращена (Литва). Так, например, из имевшихся к лету 1940 г. около 75 тыс. безработных в Литовской ССР к 9 мая 1941 г. 55,8 тыс. человек получили работу[1863]. Одновременно вводились советские социальные стандарты: 8-часовой рабочий день, оплачиваемые ежегодные отпуска и отпуска по беременности, социальное страхование и пенсионное обеспечение трудящихся. Были снижены коммунальные платежи, введено бесплатное медицинское обслуживание, отменена плата за обучение, введены стипендии студентам вузов и техникумов. Более того, вопреки мерам, принятым на остальной территории Советского Союза[1864], Политбюро ЦК ВКП(б) 9 октября 1940 г. утвердило изданное в тот же день постановление СНК СССР № 1936, разрешавшее сохранить на 1940/41 и 1941/42 учебные годы бесплатное обучение детей трудящихся в старших классах и вузах Литовской, Латвийской и Эстонской ССР[1865].
Таблица 57. Итоги земельной реформы 1940 г. в Прибалтике[1866]
В деревне началась аграрная реформа, которая установила максимальный предел крестьянского хозяйства в 30 га, а вновь создаваемые хозяйства должны были иметь 10 га. В результате реформы удалось наделить землей значительное количество безземельных хозяйств и увеличить наделы многим малоземельным крестьянским хозяйствам (см. таблицу 57). Таким образом, в республиках Прибалтики было улучшено экономическое положение более 900 тыс. человек. Одновременно были отменены долги крестьянских хозяйств, которые в Эстонии составляли 150 млн крон, в Латвии – более 350 млн латов, а в Литве (в 1938 г.) – 405 млн литов[1867]. Одновременно крестьянские хозяйства получили существенные кредиты на развитие, которые в Латвийской ССР составляли 10,5 млн латов, а в Литовской ССР – 20 млн литов. Для облегчения крестьянского труда создавались государственные машинно-тракторные станции и машинно-коннопрокатные пункты. Совершенно очевидно, что все эти реформы отвечали интересам подавляющего большинства населения республик Прибалтики. Естественно, что прошедшие 12 января 1941 г. выборы депутатов в Верховный Совет СССР показали высокую активность избирателей, которые в целом одобрили проводимую политику (см. таблицу 58).
Таблица 58. Результаты выборов в Прибалтике 12 января 1941 г.[1868]
Вместе с тем, столь же очевидно, что широкие социально-экономические преобразования в Прибалтике проводились за счет интересов ранее социально привилегированных кругов, составлявших там незначительное меньшинство. Однако именно это меньшинство обладало определенным управленческим и организационным опытом и если во второй половине лета – начале осени 1940 г. оно еще пребывало в состоянии определенного «социального шока», то уже с октября 1940 г. начинается активное формирование различных антисоветских подпольных групп и организаций, делавших ставку на Германию. При этом наряду с ущемлением привычного социального статуса в создании таких подпольных организаций немалую роль играли и националистические установки определенной части местного населения. Не случайно социальной базой антисоветского подполья стали в основном бывшие члены существовавших в Эстонии, Латвии и Литве военизированных организаций, выпол