[1879]. Подготовка этой операции началась с того, что 12 мая 1941 г. нарком государственной безопасности Литовской ССР направил в Москву докладную записку с предложением выселить из республики активный антисоветский элемент, уголовников и проституток[1880]. 16 мая наркомы внутренних дел и государственной безопасности СССР направили в ЦК ВКП(б) докладную записку № 1394/б, в которой поддержали это предложение. Однако, видимо, в ходе обсуждения этого вопроса было решено распространить подобную меру на все республики Прибалтики. Внеся в текст документа соответствующую рукописную правку, И.В. Сталин наложил резолюцию: «т. Меркулову. На подготовку»[1881]. Соответственно в тот же день нарком государственной безопасности СССР направил в ЦК ВКП(б) докладную записку № 1687/м, содержавшую проект постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О мероприятиях по очистке Литовской, Латвийской и Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента», которым как раз и предусматривалась разработка специальной инструкции «о порядке проведения арестов и ссылки»[1882].
Хотя до сих пор остается неизвестной точная дата утверждения советским руководством этого предложения, 19 мая нарком государственной безопасности СССР направил НКГБ Литовской ССР указание № 77 «О подготовке и проведении операций по очистке территории республики от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента»[1883]. В немецкой публикации, на которую ссылается С. Мюллюниеми, опубликован еще один документ, позволяющий установить время введения этой инструкции в действие. Это указания наркома государственной безопасности Литовской ССР старшего майора государственной безопасности П.А. Гладкова о подготовке операции по выселению, которые вместе с подписанной Серовым инструкцией были направлены 6 июня 1941 г. всем оперативным тройкам уездных отделов и отделений НКГБ республики[1884]. Таким образом, совершенно очевидно, что вышеупомянутая инструкция была подготовлена и подписана И.А. Серовым в конце мая – начале июня 1941 г. Вместе с тем, в литературе высказаны сомнения в подлинности этого документа, выявить который в Центральном архиве ФСБ РФ не удалось[1885].
Таблица 59. План этапирования спецконтингента из Прибалтики (человек)
Как бы то ни было, с конца мая 1941 г. началось уточнение количества антисоветского и социально чуждого элемента в республиках Прибалтики, который следовало арестовать и выселить. Эти цифры постепенно возрастали и, согласно эшелонной разнарядке заместителя наркома внутренних дел В.В. Чернышева № 30/5698/016 от 13 июня, там следовало изъять 48 421 человека (11 102 в Эстонской ССР, 16 205 в Латвийской ССР и 21 114 в Литовской ССР)[1886]. Однако утвержденный наркомом внутренних дел СССР Л.П. Берия 14 июня «План мероприятий по этапированию, расселению и трудоустройству спецконтингентов, высылаемых из Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской ССР», предусматривал этапировать из республик Прибалтики 39 403 человека (см. таблицу 59)[1887]. В итоге, количество подлежащих аресту и выселению было определено в 42 027 человек (9 596 в Эстонской ССР, 15 952 в Латвийской ССР и 16 479 в Литовской ССР)[1888]. Как указывалось в более поздней документации НКВД, «выселение произведено по распоряжению тов. Берия от 14 июня 1941 г., данного им в соответствии с указанием правительства»[1889]. Соответственно в ночь с 13 на 14 июня 1941 г. НКГБ и НКВД СССР начали в Прибалтике операцию по изъятию и выселению активного антисоветского и социально опасного элемента (см. таблицу 60). В ходе операции было убито 7 и ранено 4 человека, оказавших сопротивление взятию под стражу. Также было убито 4 и ранено 4 сотрудников советских спецслужб. По данным германских спецслужб, только в Латвийской ССР в ходе проведенной советской стороной операции было арестовано и выслано около 5 тыс. человек, прямо или косвенно связанных с германской агентурой, что стало серьезным ударом по организационному центру антисоветского подполья[1890]. Вместе с тем, стремление властей Советских республик Прибалтики сохранить в тайне операцию по аресту и высылке антисоветских и социально опасных элементов было использовано сохранившимся антисоветским подпольем для распространения различных слухов, оживлявших ряд антисоветских стереотипов 1920-х – 1930-х гг. среди местного населения.
Таблица 60. Изъятие антисоветского элемента в Прибалтике по данным на 17 июня 1941 г.[1891]
Важным фактором событий в Прибалтике 1940 г. была реакция на них великих держав. Как мы видели, позиция Англии в отношении действий СССР в Литве, Латвии и Эстонии была поначалу довольно спокойной. Однако итоги выборов и подготовка к созыву вновь избранных законодательных собраний в Таллине, Риге и Каунасе, которые, как ожидалось, провозгласят Советскую власть, привело к ужесточению позиции Лондона. 13 и 15 июля центральные банки Эстонии, Латвии и Литвы передали телеграфные инструкции Британскому банку о переводе принадлежащего им золота на счет Госбанка СССР. Однако по согласованию с министерством иностранных дел английское казначейство 20 июля блокировало эти прибалтийские счета. Фактически счета стран Прибалтики в английских банках на общую сумму в 459 475 ф. ст. (154 755 ф. ст. Эстонии, 210 720 ф. ст. Латвии и 94 тыс. ф. ст. Литвы) были заморожены для покрытия ущерба английских граждан от ожидавшейся национализации собственности в Эстонской, Латвийской и Литовской ССР. Соответствующий ущерб оценивался английской стороной в 3 768 тыс. ф.ст., из которых 1 460 тыс. приходилось на Эстонию, 1 708 тыс. на Латвию и 600 тыс. ф.ст. на Литву. В дальнейшем эти оценки возросли до 5 млн ф. ст., о чем было сообщено советской стороне. Кроме того, английские власти задержали 39 эстонских и латвийских пароходов, находившихся в портах Британской империи[1892].
23 июля СССР обратил внимание Англии на невыполнение английскими банками перечисления на депозит Госбанка СССР приобретенного им у Центральных банков Литвы, Латвии и Эстонии золота. Советское правительство заявило решительный протест и потребовало отмены распоряжений английских властей, препятствующих совершению данной сделки[1893]. 25 июля соответствующий протест был передан советским полпредом в Лондоне английскому министру иностранных дел. В это время английская пресса высказывала различные мнения в отношении событий в Прибалтике. Так, английская газета «Таймс» полагала, что «единодушное решение о присоединении к Советской России отражает… не давление со стороны Москвы, а искреннее признание того, что такой выход является лучшей альтернативой, чем включение в новую нацистскую Европу»[1894]. Тем не менее, выступая 31 июля на закрытом заседании Палаты общин английского парламента, заместитель министра иностранных дел Р. Батлер заявил, что английское правительство не сможет «признать совершившихся в Прибалтике перемен. Кроме того, ввиду опыта, имевшегося в связи с Польшей в прошлом году, брит[анское] пра[вительство] отказалось выдать сов[етскому] пра[вительству] балтийское золото, хранившееся в Англии, поскольку брит[анские] граждане имеют претензии к СССР по странам Прибалтики. Впрочем, брит[анское] пра[вительство] продолжает хотеть улучшения англо-советских отношений и надеется, что торговые переговоры между обеими странами скоро возобновятся»[1895].
Со своей стороны Москва попыталась воздействовать на Лондон, учитывая его заинтересованность в расширении советско-английской торговли. Так, 7 августа в беседе с английским послом в СССР В.М. Молотов указал, что советская сторона не отказывается от улучшения торговых отношений с Англией, но «такие факты, как задержание золота… ущемляют наши интересы, что, конечно, не благоприятствует развитию отношений между странами в лучшую сторону». Однако экономические отношения могут «получить соответствующее развитие, если на деле будет доказано благожелание со стороны Англии»[1896]. 15 августа советский полпред в Англии обратил внимание английского министра иностранных дел на необходимость закрытия посольств стран Прибалтике в Лондоне и протестовал против задержания британскими властями прибалтийских пароходов. В ответ ему было заявлено, что задержание пароходов связано с необходимостью компенсировать британским гражданам убытки от национализации в Прибалтике, а также высказана просьба о продлении срока ликвидации английских миссий в Таллине, Риге и Каунасе[1897].
22 августа нарком внешней торговли А.И. Микоян сообщил английскому послу, что серьезным препятствием для расширения советско-английской торговли является захват Англией прибалтийского золота и пароходов[1898]. Однако это не повлияло на официальную позицию Лондона по вопросу о событиях в Прибалтике, окончательно сложившуюся к началу сентября 1940 г. Собственно, еще в середине июля 1940 г. английское министерство иностранных дел полагало, что «нам не следует спешить ни с признанием, ни с осуждением советских действий в Балтике; чем сильнее будет наша позиция, тем больше вероятность того, что политика СССР изменится в выгодном нам направлении». После рассмотрения ряда альтернатив, английское правительство решило молчаливо придерживаться стратегии признания совершившихся в Прибалтике событий де-факто, провести консультации с правительством США о судьбе прибалтийского золота и по проблемам компенсации, а также продолжать задерживать прибалтийские суда в британских портах, но не реквизировать их. 5 сентября, выступая в парламенте, английский премьер-министр заявил, что «правительство не собирается признавать какие-либо территориальные изменения, которые могут произойти во время войны, если только они не являются результатом свободных и мирных переговоров и соглашений». В остальных случаях обсуждение всех подобных вопросов должно быть отложено до решения послевоенной мирной конференции