[1935]. В тот же день в советской прессе было опубликовано сообщение берлинского радио: «Берлинские политические круги заявляют, что вступление трех балтийских стран в Советский Союз не затрагивает интересы Германии. Итальянские политические круги заявляют, что эти события происходят в районе, в котором Италия не заинтересована»[1936]. 3 сентября Япония уведомила СССР, что она «доброжелательно относится к факту присоединения к СССР трех прибалтийских государств, а также к тем мероприятиям Советского правительства, которые вытекают из факта присоединения этих республик к СССР». Также японская сторона просила продлить срок ликвидации посольства в Риге и зондировала вопрос о возможности открытия консульства в Риге. Однако советская сторона отклонила эти просьбы[1937].
Естественно, что вопросы Прибалтики заняли заметное место в советско-германских отношениях. Получив сведения о подготовке включения государств Прибалтики в состав СССР, рейхсфюрер СС Г. Гиммлер 3 июля направил министру иностранных дел И. фон Риббентропу записку, в которой поднимался вопрос об ускорении переселения в Германию немцев из Прибалтики. По германским данным, в Литве проживало свыше 36 тыс. немцев и 400 тыс. членов смешанных семейств[1938]. Соответственно 9 июля Риббентроп просил своего посла в Москве Ф. фон дер Шуленбурга сообщить Молотову, что германское правительство намеревается заняться переселением немцев из Литвы после завершения переселения из Эстонии и Латвии. Эта переселенческая акция «исключает полосу территории, которая будет присоединена к Германии при изменении германо-литовской границы по Московским соглашениям от сентября 1939 г.». Берлин, как это было оговорено ранее, оставил «за собой определение момента присоединения этой территории к Германии» и рассчитывал, что военные меры СССР не распространятся на эту территорию. Одновременно внимание Москвы было обращено на важность для Германии экономических связей с Прибалтикой и необходимость учета интересов проживающих там немцев. Относительно вопроса об имуществе переселенцев в Германию, германская сторона предлагала оставить его в Прибалтике, а возмещение получить поставками товаров из СССР[1939].
12 июля Шуленбург сообщил Молотову, что «Германия намерена репатриировать немцев из Литвы, о чем собирается сделать предложение Литве в случае принципиального согласия на это СССР. Однако германское правительство не намерено эвакуировать немцев из той области Литвы, относительно которой сделана оговорка в протоколе от 28 сентября 1939 года, и напоминает нам о своем праве предъявить требование на нее и определить время ее занятия Германией». Его советский собеседник «отметил, что Германия еще осенью сама заявила, что вопрос об этой области Литвы «брошен под стол», то есть можно было тогда понять Шуленбурга, что этот вопрос не интересует больше Германию. Шуленбург, однако, настаивал на своем, и мы договорились вернуться к этому вопросу»[1940]. В тот же день советский полпред в Берлине А.А. Шкварцев беседовал с руководителем бюро Риббентропа П. Клейстом, который заявил, что в разговоре с ним министр иностранных дел затронул вопросы о Прибалтике, отметив, что «эти дела совершенно не касаются Германии, так как они протекают в сфере советских интересов, установленной Германией в согласии с СССР». Однако, вероятно, экономические вопросы, связанные с Прибалтикой, «будут поставлены Германией перед СССР»[1941].
13 июля Молотов заявил Шуленбургу, что притязания Германии на полосу литовской территории и обязательство СССР уступить ее остаются в силе, но, учитывая теперешнюю ситуацию, это было бы затруднительно. Поэтому Сталин и Молотов «просят германское правительство обсудить, не может ли оно найти возможность отказаться от этого небольшого куска территории Литвы»[1942]. Передавая в Берлин эту просьбу, Шуленбург предлагал использовать ее для реализации германских экономических и финансовых требований к государствам Прибалтики[1943]. 17 июля в беседе с германским послом Молотов вновь повторил свою просьбу, аргументировав ее сведениями о национальном составе населения этой литовской территории и отметив, что «разрешение этого вопроса в территориальном смысле является более важным для Литвы, чем для Советского Союза». Со своей стороны Шуленбург передал советской стороне меморандум германского правительства, в котором отмечалось, что «Германия не имеет намерения вмешиваться в политические дела прибалтийских государств», но уверена, что «правительство СССР учтет и обеспечит германские экономические интересы в этих государствах». Свои имущественные интересы в Прибалтике германская сторона определяла в 160–180 млн марок и, кроме того, надеялась до конца текущего года получить оттуда товаров на сумму в 180–200 млн марок. Берлин предлагал «найти способ для более быстрого разрешения вопроса» об имущественных претензиях переселенцев, которые могли бы покрываться товарными поставками из СССР, и выражал готовность к переговорам по этим вопросам. Молотов обещал рассмотреть поднятые Германией вопросы[1944].
19 июля, выступая в рейхстаге, А. Гитлер заявил, что после того, как четкое разграничение обоюдных сфер интересов позволило по-новому урегулировать германо-советские отношения, «ни Германия, ни СССР не сделали ни одного шага, который бы выходил за пределы их сфер интересов»[1945]. В тот же день советская сторона подготовила проект заявлений от имени Эстонии, Латвии и Литвы о сохранении торговых отношений с Германией[1946]. 27 июля Германия потребовала от Литвы не применять законы о национализации к местным немцам. В тот же день в 22.30 советский полпред в Каунасе Н.Г. Поздняков получил из Москвы указание посоветовать литовскому МИД дать ответ, что ввиду предстоящего переселения немцев из Литвы в Германию решено сделать исключение для немцев и приостановить действие законов о национализации с тем, чтобы все вопросы, касающиеся переселяющихся в Германию немцев были урегулированы между Москвой и Берлином[1947]. Соответственно 29 июля Молотов заверил Шуленбурга, что будут учтены интересы проживающих в Прибалтике немцев, к их собственности не будет применяться закон о национализации. Кроме того, Молотов сообщил, что «Советский Союз в общем берет на себя ответственность за Прибалтийские страны, поскольку они в недалеком будущем войдут в СССР», и просил все вопросы, интересующие Германию в Прибалтике, обсуждать в Москве[1948].
31 июля Шуленбург в беседе с Молотовым «поставил вопрос о возможности для советского правительства взять на себя обязательство по охране германских торговых интересов в прибалтийских странах и вручил памятную записку по этому вопросу», в которой еще раз подчеркивалась важность для Берлина его экономических связей с государствами Прибалтики, поскольку получение прибалтийских товаров на основе заключенных Германией экономических договоров с ними представляет «в настоящее время жизненную необходимость. Германское правительство считало бы наилучшим выходом из положения признание Правительством СССР вышеупомянутых экономических договоров, а также дополнительных к ним соглашений и взятие на себя обязательств к их выполнению». Согласно этим договорам, предусматривающим только контингенты-минимум, были установлены торговые обороты с Литвой на 60 млн, с Латвией на 78 млн, а с Эстонией на 40 млн германских марок. С учетом же торговли между странами Прибалтики и протекторатом Богемия и Моравия «общая стоимость германского ввоза из прибалтийских стран по ценам и в течение 1940 года составит по крайней мере 200 милл[ионов] герм[анских] марок». Германская сторона выражала готовность начать переговоры по этим вопросам. На это «Молотов ответил, что советское правительство берет на себя ответственность и в этом вопросе, о чем он уже сказал в предыдущей беседе. Соответственно этому возникшие вопросы будут рассмотрены в ближайшее время и разрешены по возможности в благоприятном для Германии смысле»[1949].
Со своей стороны СССР 5 августа просил Германию дать возможность 12 эстонским и 1 латвийскому пароходам, задержанным немцами в контролируемых ими портах, вернуться в Эстонскую и Латвийскую ССР. Однако Берлин ссылался на то, что эти пароходы задержаны в связи с перевозкой контрабанды для Англии[1950]. 6 августа германская сторона указала на неприемлемую для нее антифашистскую по содержанию статью в латвийской газете. На поступившем из Берлина сообщении об этом Молотов наложил резолюцию: «Тов. Вышинскому: Скажите латышам (ЦК), что нельзя этого допускать впредь. Держаться надо по “Правде”»[1951]. 14 августа Германии было сообщено, что данная статья появилась в прессе в результате «недоразумения»[1952].
7 августа в ответ на представления Германии об обеспечении имущественных интересов германских граждан в Прибалтике германскому послу в Москве было вручено предложение советского правительства «образовать смешанную комиссию по урегулированию имущественных вопросов немецких граждан и лиц немецкой национальности в Эстонии и Латвии и отдельную смешанную комиссию по переселению германских граждан и лиц немецкой национальности из Литвы и их имущественным вопросам». Со своей стороны Шуленбург информировал Молотова, что «германское правительство приняло к сведению желание советского правительства о том, чтобы Германия оставила за Советским Союзом часть Литвы, закрепленную за Германией московскими соглашениями. Это представляет собой существенное изменение московского договора в невыгодную для Германии сторону. Поэтому перед тем, как германское правительство детально рассмотрит этот вопрос, нам было бы интересно узнать, что предложит советское правительство взамен». Молотов заявил, что «Советское правительство не отказывается обсудить вопрос о компенсации» и вскоре сообщит свои предложения