х помещений.
Осмотреть на месте казармы и здания, предоставляемые для размещения частей Рабоче-Крестьянского Военно-Морского Флота, а так же определить размеры первоочередного строительства.
Выехать из Москвы к месту работы 1.10.1939 г.
Работу закончить 10 октября 1939 года»[369].
4 октября Главный морской штаб издал директиву № 17723сс о порядке подготовки перевода отряда кораблей и частей береговой обороны КБФ на острова Моонзундского архипелага и в Палдиски. От начальников центральных управлений НКВМФ требовалось до 7 октября «разработать и дать предложения по организации питания указанного отряда КБФ в соответствии с его дислокацией», а также «потребность в материальном обеспечении перебазируемых кораблей и частей». При этом все предложения должны были быть «точно обоснованы действительной потребностью». Следовало принять «все меры к своевременному и бесперебойному обеспечению […] всем необходимым и положенным ему боевым имуществом и снабжением по плану подачи 1939 г.»[370].
Тем временем утром 2 октября в Таллин прибыла советская военно-техническая комиссия, а утром 3 октября – военно-морская комиссия[371]. Основываясь на этом факте, современные эстонские авторы привычно критикуют позицию Москвы, утверждая, что «заявить договаривающейся стороне об осуществлении предусмотренных договором мер до ратификации этого договора означало с самого начала нарушить договорные процедуры»[372]. Однако, во-первых, договор уже был ратифицирован эстонской стороной, а, во-вторых, сроки проведения переговоров военных представителей сторон в подписанных в Москве документах вообще не оговаривались, так что никаких «нарушений договорных процедур» не было.
В ходе начавшихся переговоров выяснилось, что эстонская сторона возражает против размещения советских войск в центральных районах страны. В 19 часов 4 октября эстонский посланник в Москве посетил наркома иностранных дел СССР и передал ему ноту, в которой указывалось на невозможность расширительного толкования ст. 3 пакта о взаимопомощи относительно мест размещения военных баз Красной армии. Поначалу В.М. Молотов хотел подискутировать по этому вопросу, но, посоветовавшись со И.В. Сталиным, решил пойти навстречу просьбе Эстонии. В результате в тот же день Москва предложила своей делегации отказаться «от размещения наших войск и аэродромов в Валге и центральных районах Эстонии… Советуем ограничиться, как местами размещения наших войск, прибрежными районами, островами и р[айо]ном Балтийского порта [Палдиски]»[373]. Со своей стороны эстонская делегация согласилась предоставить под базы Красной армии район Хаапсалу. Переговоры военных делегаций сторон завершились 10–11 октября подписанием соглашений о размещении войск и базировании флота в районах Палдиски, Хаапсалу, на островах Сааремаа и Хийумаа. В Хаапсалу советские войска размещались на время войны в Европе, но не более чем на 2 года, а КБФ на период сооружения баз получил право в течение 2 лет базироваться в Рогекюле (Рохукюле) и Таллине. Был оговорен порядок снабжения и посещения судами третьих стран районов базирования флота, причем полностью сохранялся суверенитет Эстонии, но учитывались и интересы советского флота[374]. 11 октября Эстонское телеграфное агентство сообщило, что генерал Й. Лайдонер «принял официальное приглашение посетить Москву. Дата визита будет установлена позже»[375].
11 октября нарком ВМФ издал приказы №№ 00141 и 00144 о передислокации кораблей и судов КБФ в порты Эстонии, согласно которым в Таллин должны были отправиться для постоянного базирования лидер «Минск» и эсминцы «Гордый» и «Сметливый», а на транспорте «Луга» в Палдиски следовало перебросить личный состав и материальную часть береговых батарей №№ 11 и 12. В тот же день после 16 часов в Таллин прибыл первый отряд советских кораблей под командованием капитана 1-го ранга Б.П. Птохова в составе лидера «Минск» и эсминцев «Гордый» и «Сметливый». 13 октября в Таллин прибыла плавбаза «Полярная Звезда», а в Палдиски – плавбаза «Кронштадт»[376]. 14 октября нарком ВМФ издал приказ № 3208, которым были установлены нормы поведения личного состава КБФ на территории Эстонии и Латвии. В приказе напоминалось, что советским морякам не следует «представлять себя в роли победителя и завоевателя и тем самым задевать самолюбие граждан иностранных республик». От личного состава требовалось соблюдение вежливости, высокой морской и военной выучки и «советской культуры», чтобы тем самым завоевать «авторитет военного моряка Великой Советской морской державы». Особое внимание было обращено на нравственную сторону поведения моряков: «…Ни под какими предлогами не дать вовлечь себя в участие во всякого рода аморальных поступках (пьянство, хулиганство, драки, дебоши, проституция). Всякий случай недостойного поведения командира или бойца должен считаться тягчайшим преступлением перед Родиной»[377].
15 октября нарком ВМФ приказом № 00146 утвердил «базирование кораблей КБФ на порты Эстонии и Латвии на 1939–40 гг.». Согласно предложенной им дислокации основные силы флота надлежало сосредоточить в Таллине, куда следовало направить линкор «Марат», 2-й дивизион эсминцев (лидер «Минск», эсминцы «Гневный», «Гордый» и «Грозящий»), 1-й дивизион сторожевых кораблей (сторожевики «Туча», «Пурга», «Буря», «Вихрь» и «Снег»), тральщики «Заряд» и «Верп», 17-й (подлодки «Щ-317», «Щ-318», «Щ-319» и «Щ-320») и 22-й дивизионы подводных лодок («Щ-322», «Щ-323» и «Щ-324»), плавбазу «Полярная Звезда» и гидрографические суда «Норд» и «Вест». В Палдиски должны были базироваться 24-й дивизион подводных лодок («М-71», «М-76», «М-78», «М-79», «М-80» и «М-81»), тральщики «Фугас» и «Гафель» и плавбаза «Кронштадт». В Вентспилсе – 13-й дивизион подлодок («С-1», «С-2» и «С-3») и плавбаза «Смольный». В наиболее оборудованном латвийском порту г. Лиепаи следовало дислоцировать крейсер «Киров», 1-й дивизион эсминцев (лидер «Ленинград», эсминцы «Сметливый», «Стремительный» и «Стерегущий») и 11-й дивизион подлодок («П-1», «П-2» и «П-3»). Выполняя приказ наркома, 15 октября в Палдиски прибыли подводные лодки 24-го дивизиона («М-71», «М-76», «М-78», «М-79», «М-80» и «М-81»). В 16 часов 15 октября в Таллин пришла эскадра КБФ в составе линкора «Октябрьская революция», крейсера «Киров», миноносцев «Гневный», «Грозящий», «Стремительный», «Энгельс», сторожевых кораблей «Снег», «Пурга», «Туча», «Буря», «Вихрь» и двух базовых тральщиков. 16 октября туда прибыли 3 сторожевых катера типа «МО-4», 18 октября – 17-й дивизион подводных лодок в составе «Щ-318», «Щ-319» и «Щ-320», а 24 октября – 22-й дивизион подводных лодок («Щ-322», «Щ-323» и «Щ-324»). 22 октября корабли Отряда легких сил флота (крейсер «Киров» и эсминцы «Сметливый» и «Стремительный») совершили переход из Таллина в Лиепаю[378].
Тем временем в соответствии с достигнутыми договоренностями в 8 часов утра 18 октября начался ввод в Эстонию сухопутных советских частей. «В пунктах перехода войск собрались представители командования Красной Армии: на Нарвском шоссе командир 16-й сд комбриг [И.М.] Любовцев, на Рижском шоссе – командующий 8-й армией комдив [И.Н.] Хабаров и начальник автобронетанковых войск комбриг [Б.Г.] Вершинин; с эстонской стороны: на Нарвском шоссе командир 1-й пехотной дивизии генерал-майор [А.] Пулк в сопровождении офицеров, на Рижском шоссе – командир 2-й пехотной дивизии генерал-майор [Я.] Круус и командующий Печорским военным округом полковник Стриг в сопровождении офицеров. После взаимных приветствий оркестры исполнили: с нашей стороны – «Интернационал», с эстонской стороны – эстонский национальный гимн, одновременно с этим с обеих сторон были произведены орудийные салюты (по 21 выстрелу), после этого войскам, стоявшим в готовности у границы, была подана команда к движению. На Кингисеппском направлении наши войска провожал Военный совет округа, а на Псковском направлении – Военный совет 8-й армии». В Эстонию был введен 65-й особый стрелковый корпус (ОСК) в составе 123-го отдельного батальона связи, 11-го корпусного зенитного артдивизиона, 16-й стрелковой дивизии, 18-й легкой танковой бригады, 5-го механизированного отряда, 414-го и 415-го автотранспортных батальонов общей численностью 18 178 человек, 283 танка, 54 бронемашины и 1 950 автомашин. Однако «отправка авиации временно задерживается из-за неготовности аэродромов в районах расквартирования наших войск на территории Эстонии»[379].
19 октября нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия подписал директиву № 4/59594, в которой отмечалось, что «нахождение частей Красной Армии и Военно-Морского Флота на территории дружественных нам иностранных государств, с которыми заключены договоры о взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва), создает особые условия их оперативно-чекистского обслуживания», поскольку вызовет активизацию иностранных разведок и потребует тщательного наблюдения за поведением личного состава в повседневном общении с местным населением. Поэтому следовало усилить агентурно-осведомительную сеть в частях, равномерно охватив ею весь контингент военнослужащих. Особые отделы должны были систематически информировать командование о нездоровых настроениях, случаях недостойного поведения военнослужащих, политико-моральном состоянии, боеготовности частей и иных аспектах их жизни[380].
Естественно, советская разведка отслеживала реакцию местного населения на ввод Красной армии в Эстонию. 22 октября Разведотдел ЛВО издал очередной бюллетень № 96, в котором отмечалось: