Об этом было доведено до сведения Полпреда тов. Позднякова, который рекомендовал официально поставить этот вопрос перед командованием литовских войск в гор. Вильно, что и было сделано.
3-го марта 1940 года командование 16 ОСК написало и отправило представление командующему виленской группой войск – бригадному генералу Черниус:
“В феврале месяце 1940 года военнослужащий Ново-Вилейского гарнизона – младший командир Бутаев совершил воинский проступок, и боясь ответственности – ушел самовольно в гор. Ново-Вилейка.
Я не принимал мер к его возвращению, считая, что он вернется сам. Но до меня дошли сведения, что враждебные нашей и литовской армии элементы – поляки, скрывают его, видимо имея какую-то политическую цель, возможно создание конфликта.
Нам точно известно, что Бутаева скрывали или скрывают поляки Пашкевич и Покошто Болеслав, проживающие в Ново-Вилейке – Виленская улица, дом № 10, переодев Бутаева в гражданское платье.
Не считая возможным на территории дружественного нам Литовского государства принимать какие-либо меры к его изъятию, честь имею просить Вас, Господин Бригадный Генерал, арестовать Бутаева через посредство полиции и передать его в мое распоряжение.
Для сведения сообщаю его приметы: ниже-среднего роста, худощавый, лицо смуглое, национальности – кавказской, говорит с акцентом”.
14-го марта от командования литовских войск в гор. Вильно был получен ответ: “В ответ на отношение от марта 3 с.г. за № 32, привожу Вас, Господин Комдив, в известность, что в указанном месте Бутаев не найден и, очевидно, больше там не бывает”.
25-го марта в поезде, идущем из Каунаса в Вильно, железнодорожная полиция задержала Бутаева, но последний предъявил документы, выданные ему командованием 336 СП (Бутаев был в гражданском платье). Полиция, якобы, не осмелилась его задержать, несмотря на то, что о Бутаеве полиция знала от командования литовских войск, что он разыскивается.
Позднее представители литовских войск не двусмысленно просили разрешения убить Бутаева и выдать его труп, на что наше командование не соглашалось.
В этот же период агентурно было точно установлено, что Бутаев находится под надзором полиции и последняя явно его [ис]пользует в предательских целях. У Пашкевича формально обыск был, но об этом обыске он заранее был предупрежден той же полицией. Пашкевич имел связь с Бутаевым до момента убийства Бутаева, что не могла не знать полиция и разведка.
Пашкевич нашей агентуре рассказал, что около двух недель он скрывал у себя в доме Бутаева, а когда Бутаев связался с комендантом вилейковской полиции Мешканец (или Мешканиус), то Бутаев сам решил уйти в Вильно, так как здесь его разыскивала советская разведка. Пашкевич также рассказал, что Бутаева охраняет полиция, и он посещает начальника полиции Петрушкаускас.
18-го апреля Бутаев под охраной полицейского посетил Пашкевича, но боялся войти в квартиру, и, переговорив несколько минут, скрылся вместе с полицейским.
29-го апреля была точно установлена квартира, где скрывали Бутаева, это за городом Вильно, откуда того же числа наш агент выманил Бутаева, но последний по дороге бежал и скрылся, использовав сильно пересеченную местность (овраги, бугры и т. д.). Однако этот район был окружен агентурными возможностями, и как видно литовской разведке оставался один выход: или выдать его и тем самым разоблачить себя в своих связях с Бутаевым, или убить, так как укрывать дальше они боялись во избежание политического скандала.
12-го мая они, якобы, проследили Бутаева и пытались задержать, но он “покончил жизнь самоубийством”. Версия о том, что Бутаев покончил жизнь самоубийством – мало убедительна. Бутаева убили переодетые агенты, а из дома был выгнан полицейским, так как нужно было создать обстановку, что он бежал. Убит Бутаев из пистолета прямо в сердце, полиция же первоначально говорила, что Бутаев стрелялся в рот.
Прокурор Вильно и офицер связи в момент осмотра трупа Бутаева заявили нашим представителям, что они имеют данные о том, что Бутаев работал на французскую разведку. Впоследствии отказались от своих заявлений, ссылаясь на неточность сказанного ими.
К выводу, что Бутаев убит литовцами – приводит и такой факт: 10-го мая с.г., т. е. за сутки до убийства Бутаева в город Вильно прибыл заведующий Западным отделом 2 отдела литовского штаба – подполковник Прансконис. Последний прибыл в гражданском платье, вел себя нервозно.
Факт убийства Бутаева дает основание связывать с экстренным приездом Пранскониса»[983].
Кроме того, дополнительные данные по делу Бутаева содержатся в докладе старшего инспектора Отдела работы политорганов Политуправления РККА полкового комиссара Мамонова, осуществлявшего проверку партийно-политической работы в частях 16-го ОСК с 27 по 30 мая 1940 г. В докладе за № 560/с, представленном начальнику Политуправления РККА 9 июня 1940 г., по этому вопросу сказано следующее: «В феврале месяце 1940 года дезертировал младший командир 336-го стр. полка Бутаев при следующих обстоятельствах: Бутаев прибыл в полк в октябре месяце 1939 года и рекомендовался младшим командиром, хотя документов, подтверждающих о том, что он младший командир, не было. Командование полка утвердило Бутаева младшим командиром. После этого Бутаев стал просить командира, комиссара полка и начальника штаба, чтобы его назначили помощником коменданта полка, приказа по полку о назначении его пом[ощником] коменданта нет, но с ноября месяца по февраль 1940 г. Бутаев работал пом[ощником] коменданта полка. Получив беспрепятственный выход с территории полка, Бутаев ежедневно находился в гор. Вильно и окрестностях, посещал притоны, пьянствовал у литовских граждан, рекомендовал себя работником НКВД. После его дезертирства найдены письма от литовских граждан, в которых они просили Бутаева принять их на работу в НКВД в качестве агентов. Для того чтобы сгладить свои поступки, Бутаев часто информировал военкома полка т. Яблокова о поведении комсостава в городе, кто с кем пьянствует и в какие притоны ходит. Этим самым завоевал себе доверие и только после неоднократного появления в пьяном виде в расположении полка с должности пом[ощника] коменданта был снят, а на другой день, т. е. 4-го февраля дезертировал. Через некоторое время органами НКВД место пребывания Бутаева было установлено, но так как он охранялся агентами тайной полиции его взять не удалось.
Тайная полиция, заметив, что за Бутаевым следят и поимка его может разоблачить их, убили Бутаева. Труп его найден 12 мая 1940 года в 5 км от военного городка. […] О пьянстве и разложении Бутаева сигналы в полку были, Яблоков, вместо принятия мер пресечь пьянство, часто пользовался информацией Бутаева о пьянстве и посещении притонов отдельными командирами»[984].
Как указывают в своей монографии М.Ю. Литвинов и А.В. Седунов, работавшие с материалами Центрального архива ФСБ Российской Федерации, Г.А. Бутаев «был привлечен к сотрудничеству на основе зависимости от литовских разведорганов. Сотрудники 2 отдела Генштаба дали ему задание на сбор информации о частях Красной Армии, их вооружении, о военных грузах, прибывающих из СССР в Литву, о настроениях среди красноармейцев. За предоставленную информацию Бутаеву выплачивались деньги»[985]. Факт вербовки Бутаева литовской военной разведкой и его убийство подтверждает и эстонский историк М. Ильмярв[986]. Сведения о контактах литовской госбезопасности и военной разведки с Бутаевым имеются и в показаниях бывшего начальника Департамента государственной безопасности МВД Литвы А. Повилайтиса[987]. Однако многие аспекты этой запутанной истории все еще не известны.
Дело Шутова. 3 мая 1940 г. НКВД направил в Политуправление РККА спецсообщение за № 4/24335/сс: «В ночь с 24-го на 25-е апреля 1940 года сбежал с поста красноармеец танковой бригады 16-го особого стрелкового корпуса – Шутов Петр Иванович.
Расследованием установлено:
24 апреля 1940 года в 20.00 часов Шутов заступил на подвижной пост патрулем с красноармейцем Поповым П.П. по охране северо-восточной части военного городка танковой бригады в гор. Вильно. В 21.45 красноармеец Попов ушел на ужин, а Шутов остался на посту один. Когда Попов в 22.10 возвратился с ужина, то Шутова на посту не обнаружил. В 24.00 при очередной смене Попов доложил разводящему Козлову об отсутствии Шутова. Около часа ночи был вызван дежурный взвод для поисков Шутова, но розыск результатов не дал.
Во время розыска было обнаружено, что под воротами забора Шутов подкопал яму и ушел в полном обмундировании с винтовкой, 15-тью патронами и противогазом.
В 500–600 метрах в старом окопчике был обнаружен его противогаз, присыпанный песком.
Узнав о побеге Шутова еще в 4 часа утра 25.04 с.г., командование бригады организовало розыск только в 14 часов того же дня, выслав в погоню за Шутовым 3 машины по трем дорогам. Одновременно было сообщено на заставу в погранотряд г. Ошмян[ы].
Вскоре примерно в двух километрах от городка в поле была найдена шинель Шутова и его след, который вел в сторону СССР, но вскоре был потерян.
Шутов П.И., 1917 года рождения, уроженец бывшей Симбирской губернии, беспартийный, образование 7 групп, бывший беспризорник, неуравновешенный и недисциплинированный.
Недавно Шутов получил из СССР письмо с фотографией девушки, о которой он много рассказывал своим товарищам, что он ее очень любит. Последние дни Шутов был замкнут, настойчиво изучал, куда течет речка Вилейка и как можно ночью определить, где восток и север и можно ли определить север по Большой Медведице.
24 апреля в 18.30 Шутов надел под военное обмундирование штатскую одежду. Есть предположение, что Шутов сбежал в СССР.
Ведется розыск»[988]