В результате пересмотра имеющихся разработок, усиления агентурной работы и следствия дополнительно за период с 6 по 14 ноября т. г. нами арестовано, по неполным данным, 420 человек (сведения о проведенных операциях в уездах еще полностью не получены).
Таким образом, на 14-е ноября арестовано всего 1116 человек, из них по гор. Таллину – 575 человек.
В числе арестованных: агентов разведывательных и контрразведывательных органов противника – 48 человек; официальных сотрудников разведывательных и контрразведывательных органов противника – 97 человек; участников эстонской националистической военно-фашистской организации «Омакайтсе» – 421 человек; предателей, немецких ставленников и пособников – 206 человек; разного антисоветского элемента – 344 человека»59.
Органами НКВД ЭССР с 1 октября по 31 декабря было задержано 356 «лесных братьев», членов «Омакайтсе» и полицейских, 620 военнослужащих немецкой армии и 161 бывших красноармейцев, сражавшихся на стороне немцев. Общую численность арестованных органами НКВД – НКГБ в Эстонии в 1944 г. можно определить примерно в 3,5 тысячи человек, около 2 тысяч (60 %) из которых составили коллаборационисты60.
В октябре – декабре того же года отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций на территории Эстонии, в результате которых были задержаны 333 бандпособника, изъяты 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулеметов, 32 револьвера, 43 500 патронов61.
Накануне освобождения Латвии органы НКВД располагали информацией о 1895 агентах немецкой разведки, предателях и изменниках на территории республики62, однако эта информация не была окончательной.
Вот какие данные приведены в докладе наркома внутренних дел СССР Л. Берии от 26 января 1945 г.:
«За период работы на освобожденной территории Латвии с июля 1944 г. по 20 января с. г. органами НКВД-НКГБ арестовано 5223 человека.
Среди арестованных:
агентов разведывательных и контрразведывательных органов противника – 625;
официальных сотрудников разведывательных и контрразведывательных органов противника – 379;
участников латвийских националистических организаций -479;
предателей, изменников Родины, немецких ставленников и пособников – 2721;
участников бандформирований и их пособников – 376;
разного антисоветского элемента – 643.
С 8 по 20 января с. г. органами НКВД – НКГБ Латвийской ССР арестовано 1396 человек вражеского элемента»63.
Как следует из доклада, всего в 1944 г. в Латвии было арестовано около 3,5 – 4 тысяч человек, примерно 70 % из которых составляли коллаборанты64.
В Литве репрессии органов НКВД – НКГБ приняли больший масштаб, чем в Латвии и Эстонии65. Вот данные, содержащиеся в совместном докладе наркомов внутренних дел и государственной безопасности Литвы И. Барташунаса и А. Гузявичуса:
«Доносим, что за период работы на освобожденной территории Литовской ССР с июля по 20 декабря 1944 г. органами НКВД и НКГБ арестовано 8592 человека. Убито бандитов 1589.
За декаду с 20 декабря 1944 г. по 1 января 1945 г. арестовано 3857 человек. Убито бандитов 985.
Таким образом, органами НКВД и НКГБ Литовской ССР на 1.1 – 45 г. всего арестовано 12 449 человек. Убито бандитов 2574 человека. Из числа арестованных:
а) агентов разведывательных и контрразведывательных органов противника – 449 человек;
б) официальных сотрудников разведывательных и контрразведывательных органов противника – 26 человек;
в) участников литовско-националистического подполья -1007 человек;
г) участников польского националистического подполья, участников Армии Крайовой – 3976 человек;
д) участников бандитских шаек и бандпособников – 5456 человек;
е) предателей, изменников Родины, немецких ставленников и пособников – 543 человека;
ж) разного антисоветского элемента – 992 человека»66.
Итак, НКВД – НКГБ в Литве за 1944 г. было арестовано порядка 12,5 тысяч человек, 10 % из которых были те, кто сотрудничал с оккупантами. Столь низкая доля коллаборационистов среди арестованных в Литве требует объяснения. Как говорилось выше, в Латвии и Эстонии их было 70 % и 60 % от общего числа арестованных. Трудно представить, что в Литве сотрудничавших с нацистами было настолько меньше или что органы НКВД – НКГБ республики практически полностью отказались от их преследования в отдельно взятой республике. Относительно малый процент коллаборационистов среди арестованных объясняется тем, что после прихода советских войск значительная часть литовских коллаборационистов ушла в леса. Спецслужбы докладывали: «Во всех освобожденных уездах местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывая из них отряды самообороны и предлагали им защищать свой город. После того, как Красная Армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах»67. В случае ареста эти люди проходили по статистике органов НКВД – НКГБ уже не как немецкие пособники, а как участники бандформирований.
Уже к осени 1944 г. стало очевидно, что ситуация на западных границах СССР складывается не так, как предусматривал стандартный сценарий. Сопротивление восстановлению советских порядков там оказалось более серьезным и активным, чем можно было ожидать от «остатков» немецких частей, полицаев и «агентов». Л. Берия 12 октября 1944 г. издал приказ «об очистке территории Литвы от антисоветского подполья и его вооруженных банд, созданных и оставленных германской разведкой». Справиться с проблемой, т. е. ликвидировать антисоветское подполье в Литве, предполагалось уже в 1945 г. Как оказалось, нарком делал слишком оптимистичные прогнозы68.
На территории Прибалтики, особенно в Литве, разворачивалась масштабная партизанская война. Уже 1 декабря 1944 г. в НКВД СССР на базе существовавшего ранее отдела69 было создано Главное управление по борьбе с бандитизмом (ГУББ). Начальником ГУББ НКВД СССР стал комиссар госбезопасности 3 ранга А. Леонтьев. Задача ликвидации вооруженного сопротивления в западных регионах СССР была обозначена как одно из основных направлений деятельности ГУББ. Тогда же, в декабре 1944 г., появляется еще одна специальная структура – штаб для оперативного руководства войсковыми операциями по подавлению повстанческого движения в Прибалтике во главе с начальником внутренних войск НКВД Прибалтийского военного округа генерал-майором А. Головко.
На территорию Литвы для борьбы с бандитами была брошена 4-я стрелковая дивизия – одно из наиболее боеспособных подразделений войск НКВД, – ранее базировавшаяся на Северном Кавказе. Командовал дивизией генерал-майор П. Ветров, известный своим участием в операциях по выселению чеченцев, ингушей и крымских татар70. В Латвии также действовала 5-я, а в Эстонии 63-я стрелковые дивизии71.
Главной тактикой этих соединений стало проведение чекистско-войсковых операций: прочесывание леса, организация облав и блокад мест дислокации отрядов сопротивления. С июля по ноябрь 1944 г. в результате этих мероприятий потери среди «лесных братьев» и других участников антисоветского сопротивления – «шпионов», «диверсантов», «пособников» – составили: в Литве 1826 человек убитыми, в Латвии -37, в Эстонии – 14 человек. За тот же период было арестовано в Литве 5429 человек, в Латвии – 992, в Эстонии – 1378 человек. Во время этих операций другая, «чекистско-войсковая», сторона потеряла убитыми в Литве – 93, в Латвии – 24, в Эстонии -5 человек72.
Формирование истребительных батальонов началось по распоряжению Л. Берии сначала в Литве, потом эта практика была распространена на Латвию и Эстонию. Контролировать регион с рассредоточенным по хуторам населением только силами НКВД было невозможно. Истребительные батальоны должны были участвовать в совместных с войсковыми частями акциях против «лесных братьев», а также заниматься охраной хозяйственных объектов и советских учреждений. «Оперативно-служебная деятельность» бойцов истребительных батальонов заключалась в следующем: «организация засад, секретов, патрулирование населенных пунктов, высылка разведывательно-поисковых групп, производство облав и прочесок вероятных мест укрытия бандгрупп, охрана КПЗ и других объектов»73.
Истребительные батальоны рекрутировались из местного населения. Первоначально планировалось, что истребители, или «истребки», как вскоре стали их называть, будут осуществлять свою деятельность «на общественных началах» и «без отрыва от производства». Это означало, что крестьянина (а в составе батальонов были преимущественно крестьяне) в любой момент могли оторвать от хозяйственных работ и послать на «операцию». Кроме того, истребители на первых порах не освобождались от призыва в армию. В этих условиях кампания по формированию истребительных батальонов большого успеха не имела, даже невзирая на соблазн законно получить в руки оружие. Ситуация изменилась после того, как в декабре 1944 г. военный комиссар Литвы издал распоряжение об освобождении бойцов истребительных батальонов от призыва в Красную армию74. До конца 1944 г. в Литве удалось сформировать 15 истребительных батальонов общей численностью 2442 чел., на 1 апреля 1945 г. число батальонов достигло 22, а численность бойцов возросла более чем втрое и достигла 11 013 человек75.
Истребительные батальоны создавались по территориальному принципу: ядро находилось в уездном центре, а основной действующей единицей был взвод при волостном отделении НКВД. Первоначально он состоял из 10–12 человек, потом его численность была доведена до 30–50 человек. На вооружении истребительных батальонов находились автоматы и винтовки, выданные НКВД, а также трофейное оружие – немецкое и добытое у «лесных братьев». В начале 1945 г. две трети бойцов жили на казарменном положении. Однако с наступлением сезона полевых работ казарменное положение ограничили только ночным временем, а днем истребители могли заниматься хозяйственными делами – ЦК КП(б) Литвы, озабоченный возможностью срыва посевной кампании, принял специальное решение по этому вопросу