После смерти своей матери Элен часто и подолгу гостила у нас с Корнелием, но когда у нас начались проблемы с правителями, ее это не задело. Власти не стали трогать дочь вице-губернатора.
За головой Кеоде мы с Элен отправились посуху, но на обратном пути нас подобрал «Мираж», чтобы доставить в Стэкат, где сейчас мой дом. Чердже обнаружил нас только в море и пришел в бешенство. Разыгрался ужасный шторм, нас отнесло далеко от берега, но расправиться с яхтой Чердже не смог. Он ведь не из крупных демонов, предпочитает действовать исподтишка, чужими руками. Я подозреваю, что и Кеоде нужна-то ему для усиления мощи. В игру вступил Гарунди.
– Но почему он?
– Чердже обычно нематериален. Он всего лишь субстанция, дым, облачко мерзости! Для конкретных дел ему нужно конкретное тело. Ему нужно раствориться в ком-то, проникнуть в каждую клеточку, подчинить, перестроить, потом он может уйти, но след его останется. Человек уже не принадлежит себе, в нем остаются знания Чердже, часть его способностей. У самого Чердже способностей не так уж много, но подкрепленный мощью исполнителей он достаточно силен, чтобы сокрушать. Шеф морского отдела идеально подходил ему, отождествление прошло без помех. Гарунди теперь не совсем человек, хотя и человек тоже: о своих интересах не забывает.
Для начала Гарунди подослал в стэкатский дом человека, которого Макс изрядно отделал. Потом явился лично, надумав устрашить меня очередным арестом. Однако, кроме вас, лейтенант, у него ничего не было. Простите, но вы сами не знали, в чем обвинять хозяйку «Миража»: в убийстве, колдовстве или посягательстве на вашу жизнь! Тогда, чтобы шантажировать меня, Гарунди надумал похитить Элен.
Конечно, Элен – несколько беспечное создание, однако за пять лет попечительства мой супруг на пару с Никлем Веренте воспитали из благородной барышни истинного чертенка! Даже пансион, в который ее, в конце концов, отдал отец, не смог изменить ее сути. Не сомневаюсь, что похитителям пришлось несладко. Тут опять появляетесь вы…
Ирил взяла голову богини, чтобы уложить обратно в саквояж. Нэти не без сожаления смотрел, как исчезает скульптура в недрах черной сумки, это казалось ему чуть ли не кощунством по отношению к божеству.
–… А вслед приходит Гарунди. Теперь у него есть прекрасный повод для обыска. «Мираж» уже в Стэкате, более того, я знаю, что Кренге Лув уже сел в ялик, чтобы кое-что привезти мне.
«Восход на стеклах?» – подумал Рикат.
– Что мне остается делать? Вы прибрежников привели, за вами они и отправились. Прядь волос богини на какое-то время обманула Чердже, увлекла по ложному следу. Но долго это продолжаться не могло, и тогда Чердже вернулся бы в истинный облик, чтобы догнать «Санта-Барбару», а до этого я успела бы забрать из Эделаса гребень.
– Все так хорошо спланировано, – сказал Нэти, – Только почему Гарунди захватил Элен, и, что вы теперь собираетесь делать?
Ирил могла сказать правду, но в последний момент сдержалась. С Янваи «Мираж» привез Ирил записи Никля Веренте, а Кренге Лув все-таки вручил их хозяйке еще в Стэкате. С тех пор Ирил не расставалась с тетрадями Веренте, но ей не хватало его опыта и решимости. Учитывая, что каждая магическая формула имеет несколько значений, Ирил предпочла бы вообще обойтись без магии там, где это возможно. Оборотень Макс, бывший охранник богини Кеоде, своего рода сторожевой пес, мог только придержать Чердже, а не уничтожить его. Ирил не хотела прямого столкновения с демоном, она надеялась на хитрость, а для этого правда должна быть известна лишь немногим. Тем более, еще не вся правда была открыта ей самой!
– Почему вы здесь, лейтенант? – спросила она вместо ответа. – В Ярроузе вы могли скрыться.
Нэти смутился. Он действительно мог воспользоваться случаем, чтобы просто исчезнуть, но решил исполнить поручение Гарунди и дождаться «Санту-Барбару». С одной стороны, Нэти и в самом деле не желал бы лишних неприятностей Элен, но со второй стороны, были еще и другие мотивы. Это Эл потом сочинила сказку о любви с первого взгляда, но я гарантирую, что самопожертвованием здесь и не пахло! Вторым мотивом был обычный хватательный рефлекс прибрежника: лейтенант Рикат не хотел оставить дело неоконченным. Третий мотив… о нем позже.
– Я пришел передать письмо! – наконец произнес Рикат.
Ирил кивнула.
– Я недаром говорила так долго. Возможно, мне снова придется просить помощи. Я могу на вас рассчитывать?..
– Да.
– Тогда, в случае необходимости, я пришлю Герни. Какая у вас каюта?
22
Рикату снилась охота. Захлебываясь, лаяли псы, храпели лошади, трубили охотничьи рога…
Внезапно басовитый волчий вой, заглушив остальные звуки, вознесся над лесом, как торжественный гимн. Все живое смолкло, внимая голосу самой смерти, даже облака приостановили бег по небу и зависли над верхушками деревьев. Несколько секунд звучала песнь волка, потом конь под Рикатом взвился на дыбы и рухнул на спину, подминая всадника.
Грянувшись об пол, Нэти проснулся. Не волчий вой, это надрывался пароходный гудок. Страшный удар выбросил Риката из койки, заставив перелететь через каюту и врезаться локтем в дверь.
Форштевень чужого парохода ударил спереди в правый борт «Санта-Барбары», войдя в корпус почти на пять метров. Носовая оконечность чужака имела усиленный набор шпангоутов для плаванья в северных водах. Подводная часть форштевня вошла вовнутрь угольной ямы, надводная часть разнесла каюты второго класса. Один человек был раздавлен. Через несколько минут чужак даст задний ход, и в пробоину хлынет вода…
Все это Нэти осознал мгновенно, картинка прокрутилась в его мозгу под неумолчный рев гудка (истерика с вахтенным штурманом). Нэти оказался в коридоре раньше, чем гудок смолк. Толпа бегущих взволнованных людей заставила его прижаться к стене. Старичок-священник, выпучив безумные глаза, пролепетал ему: «Мы тонем, сын мой!» Где-то уже шумела вода, из открытых дверей угольной ямы она хлестала в оба котельных отделения, потом она проникнет в машинное, затопляя коридоры и проходы нижней палубы. Приняв тонны воды в помещения на стороне пробитого борта, пароход начнет быстро крениться…
Ирил?! Нэти понадобилась почти минута, чтобы добежать до ее каюты, распахнуть дверь и застыть на пороге.
Ирил неторопливо сворачивала подстилку Макса, раскрытый саквояж стоял на столе, поросенка в каюте не было. Услыхав шум, Ирил повернулась ж двери, но руки ее продолжали начатое дело.
– Пароход тонет! – сообщил Рикат, тяжело переводя дыхание. – Вам лучше подняться на палубу.
Ирил уложила подстилку в саквояж, закрыла его и поманила Риката пальцем. Нэти машинально переступил порог, сделал два шага и опять остановился.
– Лейтенант, вы мне поможете.
Заскрипела дверь, Нэти почувствовал в затылке знакомый холодок и, не размышляя, рванулся к столу. Саквояж оказался в руках лейтенанта прежде, чем холод волной прокатился по телу. Ирил смотрела на Риката спокойно, выжидающе, но в глазах ее мерцал почему-то голубой огонек. Только теперь Нэти обернулся.
На пороге каюты стоял человек с бледным испитым лицом, измятый пиджак болтался на узких плечах, как на тремпеле, ворот несвежей сорочки был расстегнут, брюки были заправлены в тяжелые армейские сапоги. Жадный взгляд незнакомца остановился на саквояже, а руки, как бы нехотя, извлекли из-за голенища нож с красивой костяной ручной.
– Тебе придется убить его, Рикат! – внезапно переходя на «ты» сказала Ирил.
Нэти почувствовал, как саквояж слегка задрожал, словно внутри возился маленький зверек. Незнакомец что-то произнес по-эделасски, но так быстро, что Рикат понял только конец фразы «с дороги двоедушца».
Сверкнуло лезвие, но Рикат отшатнулся, заслонившись саквояжем. Нож вспорол кожу, и глубоко вонзился в черный бок.
Саквояж затрепетал, лейтенант явственно ощутил движение, как будто кошка тыкалась мордочкой в стенки изнутри. Рукоятка ножа вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, зашипела, разбрасывая искры, потом отвалилась и упала на пол. Только рукоятка. Лезвие просто перестало существовать.
Незнакомец хрипло засмеялся, протянул руку. Пальцы его изогнулись немыслимыми зигзагами и тоже зашипели, каждый по-своему, словно змееныши из потревоженного гнезда. Нэти почувствовал, как сразу вспотела спина. Бледно-голубые глаза незнакомца полезли из орбит и закачались на тоненьких стебельках, поминутно моргая растянувшимися веками.
– Отдай мне! – прошипели пальцы, вытягиваясь к саквояжу.
Нэти отступил на шаг, в глубине его естества поднялась и начала нарастать волна гнева, клокочущая и горячая. Кажется, он зарычал. Саквояж полетел в угол. Незнакомец следил за его полетом дрожащими от алчности глазами. В следующую секунду Рикат прыгнул навстречу незнакомцу. Они столкнулись в воздухе, потому что соперник тоже сдвинулся с места, и рухнули на пол, вцепившись друг в друга. Нэти дохнул волной ярости, и глаза незнакомца тут же втянулись в орбиты, пламя опалило их и заставило прищуриться. В руку со змеиными пальцами Рикат вонзил свои: крепкие и безжалостные. Они раскроили змеиные тела в кровавое месиво. Незнакомец взревел и мощным ударом отбросил от себя Риката. Изувеченная рука его корчилась и трясла обрубками пальцев, но вторая копила на себе сгустки черной грязи, чтобы размахнуться и швырнуть в лицо Риката. Нэти закрылся локтем, но грязь ударилась о локоть, а потом, соскользнув по рукаву, впилась в кожу правой щеки. Адская боль заставила Нэти вскрикнуть, он содрал со щеки прилипшую лепешку, не обращая внимания на жжение в ладони, растер в кашицу и вытер руку о покрывало на койке. Покрывало почернело, на нем тут же расползлась дыра.
Незнакомец опять засмеялся, теперь он уже не смотрел на саквояж, только на Риката и смеялся. С каждым звуком его смеха все новые и новые змейки падали на пол из воздуха и струились к ногам Риката. Они так проворно оплетали ему ноги, что Нэти едва успевал срывать их и отбрасывать, но змейки все подползали и обвивались вокруг щиколоток. А незнакомец хохотал все яростнее, и опаленные глаза его радостно прыгали в орбитах, а длинный нос становился все длиннее и длиннее, уже почти напоминая чудовищный клюв.