Она пристально посмотрела на меня и, поняв, в чем дело, покачала головой.
— Ох… Так это он. Господи. Поверить не могу. В новостях только об этом и говорят, и здесь, у нас, тоже. Это ведь случилось тут, рядом?
— Да.
Дайго посмотрела на Марино.
— Он ведь был совсем еще мальчишкой. Пришел сюда, никому не мешал, съел свой сэндвич, а потом кто-то взял и убил его! Какая подлость! — Она сердито вытерла прилавок. — Как я от этого устала… Понимаете? Люди убивают… просто так, словно это сущий пустяк.
Некоторые из посетителей, наверно услышав, о чем речь, посмотрели в нашу сторону, но не более того. Марино был в форме, он представлял власть, и в его присутствии люди предпочитали заниматься своими делами и не задавать вопросов. Мы подождали, пока Дайго успокоится, успев за это время выбрать столик в углу.
— Что будешь, милая? — спросила она меня, кивком подзывая официантку.
Аппетита не было; я даже думала, что уже никогда больше не смогу есть, и поэтому попросила травяного чаю, но хозяйка даже и слушать об этом не пожелала.
— Вот что я тебе скажу. Возьми-ка моего хлебного пудинга с соусом «Джек Дэниелс», — твердо заявила она, входя в роль доктора. — И чашку крепкого кофе. Капитан? — Она посмотрела на Марино. — Как обычно, дорогой, да? — Ответить он не успел. — Значит, один сэндвич со стейком средней прожарки, жареный лучок и большая порция картошки. А еще он любит кетчуп, горчицу, майонез. Без десерта. Капитан нам нужен живым.
— Не против? — Марино достал сигареты с таким видом, словно только их ему и не хватало, чтобы отправиться в могилу. Дайго тоже закурила и поделилась тем, что еще запомнила, а запомнила она немало, потому что в «Хилл-Кафе» на чужаков всегда обращали внимание. По ее словам, Дэнни пробыл здесь недолго, меньше часа. Пришел и ушел один и, похоже, никого не ждал. Часто посматривал на часы. Заказал «матросский» сэндвич с жареной картошкой и «пепси». Последний в жизни обед обошелся Дэнни Уэбстеру в пять долларов и двадцать центов. Обслуживала его официантка по имени Сисси, которой он дал доллар «на чай».
— И ничто тебя не насторожило? — спросил Марино. — Никаких подозрительных личностей?
Дайго покачала головой.
— Нет, сэр. Только это ведь ничего не значит. Может, какой-то подонок ошивался на улице. Их там полным-полно, искать особенно не надо. Но если кто-то и был, я его не видела. Те, что приходили, не вызывали у меня подозрений.
— Клиентов твоих мы, конечно, проверим, — сказал Марино. — Может, кто машину какую-то заметил, когда Дэнни выходил?
— Чеки у нас есть. — Дайго собрала растрепавшиеся волосы. Большинство из тех, кто тут был, знаем. Мы уже собрались уходить, но у меня оставался еще один вопрос:
— Скажите, Дэнни, когда уходил, что-нибудь взял с собой?
Дайго озадаченно нахмурилась и поднялась из-за столика.
— Сейчас спрошу.
Марино раздавил в пепельнице очередную сигарету. Я обратила внимание, что он сильно раскраснелся.
— Ты в порядке?
Марино утерся салфеткой.
— Да уж больно здесь душно.
— Взял с собой чипсы, — сообщила, возвратившись, Дайго. — Сисси говорит, что сэндвич и салат он съел, а картошка почти вся осталась, и она ему завернула. Потом он еще подошел к кассе и купил жевательную резинку.
— Какую именно?
— «Дентин». Точно, «дентин».
Мы вышли на улицу. Марино расстегнул верхнюю пуговицу белой форменной рубашки и сдернул галстук.
— Черт. Иногда я так жалею, что ушел из детективов. — Раньше он всегда носил штатское. — И плевать, смотрит кто или нет. Я сейчас ноги протяну.
— Ты серьезно? Если что, скажи.
— Не волнуйся, док, лечь на твой стол я еще не готов. Просто переел.
— Конечно, переел. И куришь слишком много. Вот так люди и гонят себя к моему столу. Но только не вздумай умирать — я от этого уже устала.
Мы подошли к моему «универсалу», и он, остановившись, уставился на меня так, словно знал, что я чего-то недоговариваю.
— Все хорошо?
— А ты как думаешь? Дэнни работал у меня. — Рука дрожала, и я едва не выронила ключ. — Милый, приятный парень. Всегда старался сделать как лучше. Пригнал мою машину из Вирджиния-Бич, потому что это я его об этом попросила. А кончилось все тем, что ему снесли полголовы. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?
— Ну, мне показалось, ты за это себя винишь.
— А может, есть за что?
Мы стояли в темноте, глядя друг на друга.
— Не за что. Ты ни в чем не виновата. Виноват тот гад, что курок спустил. Ты тут ни при чем. Но я на твоем месте чувствовал бы себя так же.
— Господи, — пробормотала я.
— Что такое? — Марино мгновенно напрягся и оглянулся, словно заметил что-то.
— Его пакет. Куда он подевался? В моем «мерседесе» пакета не было. По крайней мере, я ничего такого не видела. И обертки от «дентина» тоже не было.
— Черт, а ты права. И возле машины ничего такого я не заметил. И на склоне тоже.
Оставалось только одно место, где никто ничего не искал, — на улице возле ресторана. Мы с Марино снова взяли фонарики. На Бонд-стрит не нашли ничего, но на 28-й удача все же улыбнулась нам. Небольшой белый пакет лежал возле бордюра. Во дворе ближайшего дома громко залаяла собака. Судя по всему, Дэнни припарковался как можно ближе к «Хилл-Кафе», в тени зданий и деревьев.
— У тебя в сумочке пары ручек или карандашей не найдется? — спросил Марино, опустившись на корточки и рассматривая находку.
Порывшись в сумочке, я подала ему ручку и расческу с длинной ручкой. Пользуясь этими незамысловатыми инструментами, Марино осторожно, не притрагиваясь к бумаге, раскрыл пакет. В нем лежали завернутые в фольгу холодные чипсы и обертка от жевательной резинки «дентин». Мы как будто услышали их короткую, трогательную и страшную историю. Дэнни встретили здесь по пути от кафе к моей машина. Может быть, кто-то выступил из тени и вынул оружие, когда он открывал дверцу. А потом его заставили сесть за руль и переехать на соседнюю улицу, откуда Дэнни, уже пешком, отправился к далекому лесному склону, где встретил свою смерть.
— Кто бы заткнул этого чертова пса, — проворчал Марино, выпрямляясь. — Не ходи никуда, подожди здесь. Я сейчас вернусь.
Он перешел через улицу к своей машине, открыл багажник и через минуту возвратился с большим коричневым пакетом из плотной бумаги, которые в полиции использовали для хранения улик. Я подержала пакет, а Марино, орудуя ручкой и расческой, опустил в него нашу находку.
— Надо бы сдать на склад хранения вещественных улик, но они там продукты принимают неохотно. Да и холодильника у них нет.
Улица опустела, и наши шаги отдавались глухим эхом.
— Да тут морознее, чем в холодильнике, — проворчал Марино. — Если на пакете и есть какие-то отпечатки, то, наверное, только Дэнни. Но в любом случае отнесу в лабораторию, пусть проверят. — Он положил пакет в багажник, где, как я знала, частенько держал улики и раньше. Нежелание Марино следовать установленным в управлении правилам распространялось не только на ношение формы.
Я оглядела темную улицу с припаркованными по обе стороны автомобилями.
— Что бы ни случилось, началось это именно здесь.
Марино промолчал, потом, тоже оглядевшись, спросил:
— Думаешь, причина — твой «бенц»?
— Не знаю.
— Могло быть и ограбление. У кого такая машина, того считают богачом.
На меня снова накатило чувство вины.
— Я все-таки думаю, что он встретился с кем-то, кого хотел подвезти.
— Может, нам всем будет легче, если думать, что он с самого начала замышлял что-то нехорошее, — сказала я. — Может, тогда мы будем винить его самого.
Марино молча посмотрел на меня, потом произнес:
— Поезжай-ка домой, док, да отдохни. Хочешь, я тебя провожу?
— Спасибо. Не надо. Все будет хорошо.
Но хорошо не получалось. Дорога домой оказалась длиннее и темнее, и у меня все получалось как-то неловко и неуклюже. Я не сразу смогла опустить стекло дорожного автомата, с трудом нашла мелочь для оплаты, а когда промахнулась жетоном и кто-то, ехавший позади, просигналил, вздрогнула. Мне было так плохо… Я пыталась придумать, что может успокоить меня, но даже мысль о виски не принесла облегчения.
Я вернулась домой около часа ночи. Охранник, открывший ворота, был хмур. Он, наверное, тоже слышал о случившемся, но спрашивать меня ни о чем не стал. У дома меня поджидал сюрприз — на дорожке стоял «субурбан» Люси.
Люси не спала и лежала, растянувшись и укрыв ноги одеялом, на диване в гостиной. На экране телевизора Робин Уильямс развлекал гостей своей программой в «Метрополитен».
— Что случилось? — спросила я, садясь на стул. — Как здесь оказалась твоя машина?
Люси посмотрела на меня поверх очков, которые надевала для чтения. Сейчас она читала какое-то руководство, изданное ФБР для своих сотрудников.
— Тебе позвонили на автоответчик. Тот парень, что приехал на моей машине, не нашел в офисе твоего помощника. Как его… Дэнни, да? Вот он и позвонил сюда. Я объяснила, как сюда добраться, а потом мы с ним встретились возле будки охранника.
— Но что случилось? — снова спросила я. — Я не знаю даже, как его зовут. Предполагалось, что это будет какой-то знакомый Дэнни. Дэнни ехал на моем «мерседесе», и мы договорились, что они оба оставят машины во дворе моего офиса и… — Я не договорила. — Ты вообще знаешь, что происходит? Понимаешь, почему я так поздно вернулась домой?
Люси взяла пульт и выключила телевизор.
— Знаю только, что тебя вызвали по какому-то делу. Ты сама так сказала, когда уходила.
Я рассказала ей обо всем. О том, кто такой Дэнни и как он погиб. О моей машине. И обо всем остальном.
— Ты хотя бы представляешь, кто тот человек, который приехал на твоей машине?
— Нет. Я ничего о нем не знаю. — Люси села. — Обычный парень, латинос, зовут его Рик. В ухе серьга, волосы короткие. На вид года двадцать два — двадцать три. Очень вежливый, приятный.
— Где он сейчас? Ты ведь не просто забрала у него машину?