– Я не сомневалась!
– Слишком поздно воскрешать умирающую веру в меня, принцесса.
– В душе я всегда считала тебя порядочным человеком, самым лучшим!
– О, принцесса, – поморщился он, – кто, как не ты, десять минут назад обвиняла меня в низости? Считаешь, если криминальные гены заложены во мне, неважно, насколько упорно я стараюсь их подавить?
– Нет, я бы знала.
– Ты и представления не имеешь, как низко может пасть человек, – рассмеялся Деметрио.
– Замолчи. У меня есть свое мнение, и если бы ты был так плох, я бы не подарила тебе свою девственность.
– Смею поинтересоваться, почему?
– Моя гордость не пострадает, если я тебе напомню: я люблю тебя. Поэтому я готова была вцепиться в горло любому, кто бы сказал против тебя хоть одно слово. Я хотела защитить тебя.
– Меня не нужно защищать, – бросил Деметрио. – Я не привык прятаться за женскую юбку. Поэтому отправляйся прямиком на виллу бабушки, а еще лучше – возвращайся в Штаты и забудь меня.
Натали почувствовала, как ее сердце разрывается на тысячу кусочков. Щеки ее сделались пунцовыми, горло судорожно сжалось.
Натали осторожно поднялась с кушетки.
– Думаю, мы все друг другу сказали, – с тихим достоинством выдавила она и стремительно выскочила из комнаты.
Весь оставшийся день Деметрио не находил себе места. К вечеру он был пьян так, что не помнил, как добрался до спальни, и утром проснулся на полу с дикой головной болью.
Продолжительный душ, аспирин и обжигающий крепкий кофе избавили его от молоточков в голове, но не от сердечной боли и тоски. Деметрио знал женщин, которые были бы счастливы согреть ему постель, но они не могли дать ему душевного комфорта.
Без Натали моя жизнь пуста.
– Твой хозяин – идиот, – сказал он Пиппо, лежащему в углу кухни.
Ее кухни.
Деметрио прикрыл глаза, силясь вспомнить, когда перестал думать о вилле как об орудии мести всем тем, кто его не уважал, и стал воспринимать ее как место, где ему хотелось жить с Натали?
Здесь они впервые занимались любовью, здесь она не побоялась запачкать грязью свои белые руки, восстанавливая сад его бабушки, здесь она радовалась изобретению стиральной машины, когда Пиппо оставил грязные следы на ее белоснежных шортах…
Влюбиться в нее было очень легко, а разлюбить невозможно.
Деметрио схватил телефонную трубку и торопливо набрал номер.
– Вы опоздали, – раздался на другом конце провода голос Барбары Уэйд. – Мне жаль, мистер Бертолуччи, но она решила вернуться в Америку. В данный момент мой шофер везет ее в Неаполь.
– Боюсь, я не могу позволить ей уехать, потому что я намерен жениться на вашей внучке, синьора.
– Тогда не теряйте ни минуты. Самуэль – отличный водитель. Ваш грузовичок слишком стар… Может, вам одолжить автомобиль большей мощности?
– Спасибо, синьора Уэйд, у меня есть другой транспорт.
– Тогда догоните черный «Мерседес»… и удачи. Я с нетерпением жду вашего возвращения.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Натали решила покинуть Италию. Здесь ее больше ничто не держало.
Она вжалась в сиденье, когда за деревьями промелькнула вилла «Дельфина». Перед глазами вставали их дни, полные любви, страсти и смеха.
Нам с Деметрио следовало завести детей…
Подавив рыдание, Натали откинулась на сиденье и закрыла глаза. Хорошо, что они расстались сейчас, когда оба свободны. Сложнее было бы, если бы они поженились и завели детей…
Натали не заметила, как задремала. Очнулась она от ужасного рева клаксона. Ярко-красный «Феррари» обгонял их на предельной скорости.
– Куда смотрит полиция? – процедил сквозь зубы Самуэль.
– Может, он и есть полицейский, – пожала плечами Натали, опуская оконное стекло.
– Скорее ненормальный, синьорина. Красный автомобиль обогнал их, сделал крутой вираж и затормозил буквально перед капотом «Мерседеса». Только водительский талант Самуэля спас их от столкновения. Не успели они опомниться, как дверца машины открылась, и рядом с Натали на сиденье плюхнулся человек. Она едва успела заметить синие глаза на бронзовом лице и в беспорядке торчащие во все стороны кудри, как мужчина схватил ее в объятия.
– Слава богу, я успел вовремя, принцесса.
У Деметрио ушло несколько минут на то, чтобы уговорить Самуэля не звонить в полицию, и убедить старика в том, что это не похищение внучки всемогущей синьоры Уэйд. После долгих переговоров шофер сдался, и Деметрио пересадил Натали в свою машину.
Всю дорогу до виллы она молчала в ожидании, что вот-вот проснется и все это окажется сном. Наконец Деметрио затормозил у парадного входа виллы «Дельфина» и произнес:
– Вот мы и дома, принцесса.
И тут силы покинули Натали. Она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. Слезы струились между пальцами, капали на колени, тело сотрясалось крупной дрожью. Девушка пыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырывались всхлипы и икота. Деметрио обнял ее и привлек к своей груди. Он был большим, теплым и настоящим. Когда истерика прошла и Натали отстранилась, на его рубашке осталось огромное мокрое пятно.
– У тебя нет бумажного пакета? А то мое лицо, наверно, похоже на помятый помидор…
Деметрио вытер ее щеки краем рубашки.
– Я итальянец, помнишь? Я люблю помидоры. Они – обязательная часть моего меню, не могу и дня провести без них.
– Давай поспорим, – робко улыбнулась Натали, – ты говоришь это всем женщинам.
– Нет, принцесса. Только тебе. Потому что ты – единственная женщина в моей жизни. Если ты от меня уйдешь, она и гроша ломаного не будет стоить.
– Я не хотела уезжать, – шепнула Натали. – Не хотела верить, что между нами все закончилось.
– Мы всегда будем вместе. – Деметрио страстно поцеловал девушку. – Ты пройдешь в дом и позволишь мне все объяснить?
– Конечно. – Натали расстегнула ремень безопасности. – Кстати, где твой грузовик… и чья это машина?
– Грузовик в гараже, а эта машина моя.
Натали рассмеялась.
– Мне следовало догадаться. Какой итальянец не владеет красным «Феррари».
– Да, – поддержал он. – Еще у меня есть «Ламборджини», только не красный.
Девушка оправила юбку и жакет – те самые, что были на ней в день приезда.
– Тебе многое придется мне объяснить.
– Только сначала пригласим твою бабушку.
К удивлению Деметрио, Натали сразу же согласилась. Как только Барбара Уэйд уселась рядом с внучкой на кушетку, Деметрио приступил к объяснениям.
– Вы знаете, что я намеренно пускал вам пыль в глаза, когда приехал сюда, но теперь я думаю, пришла пора вам узнать обо мне кое-что, прежде чем я попрошу у вас прощения.
– Не томите, молодой человек, – попросила Барбара.
Деметрио прошелся по комнате и остановился у портрета, написанного маслом. На нем была изображена женщина около сорока лет в шикарном бархатном платье, с бриллиантовой диадемой в волосах и ниткой жемчуга на высокой, точеной шее.
Натали тут же узнала ее: печаль в глазах роднила женщину с девушкой на свадебной фотографии.
– Это портрет моей бабушки, – начал Деметрио.
– Я помню ее, – кивнула Барбара. – Она была настоящей леди.
– Она была моим вдохновением, – подхватил Деметрио. – Именно ей я обязан всем тем, что имею сейчас. Я вернулся в Италию после Принстона в двадцать восемь лет и основал в Милане свой бизнес. У меня была маленькая компания по реставрации зданий и команда из пяти человек. Я занял денег, купил старую, полуразрушенную виллу, восстановил ее и превратил в роскошный отель. Рискованное предприятие, но у меня получилось. Вскоре я открыл филиалы в Генуе и других городах. – Деметрио посмотрел на Натали и улыбнулся. – А недавно – и на этом побережье.
– Темно-зеленые фургоны с золотыми буквами… «Эмеренция кострузион». Они твои! – воскликнула девушка.
– Правильно. Эмеренция – второе имя моей бабушки. – Деметрио ласково погладил раму, обрамляющую портрет. – Я добился успеха и могу себе позволить содержать гараж роскошных машин, пентахаус в центре города, шале в Альпах и квартиру в Венеции. – Деметрио повернулся к Барбаре. – Я упомянул об этом, синьора, не для красного словца, а чтобы вы поняли: я не претендую на богатство Натали.
– Такая мысль приходила мне в голову, не стану скрывать, – призналась пожилая женщина. – Но продолжайте.
– Конечно, я мог бы сменить имя, продать виллу, жениться и начать новую династию в Милане, – Деметрио снова посмотрел на портрет. – Но это значило бы отречься от себя, от своей индивидуальности. Моя бабушка воспитала меня для успеха, и я должен был восстановить ее честное имя. Поэтому я вернулся в места, где прошло мое детство и начал все заново.
– Но почему вы не представились нам тем, кем являетесь на самом деле? – спросила Барбара. – Тогда вы избежали бы недомолвок и подозрений.
Деметрио покачал головой и улыбнулся.
– Недомолвки и подозрения только бы удвоились. Мне требовалось доказать, что я способен выполнить любую, даже самую сложную задачу. И доказать не только вам – живущим здесь, но и себе самому. Это был подарок моей бабушке… выплата долгов юности, если хотите. И я верю, что достиг вершины.
– И я тоже верю, – воскликнула Натали. Радость переполняла ее. – Я верю в тебя!
– А я верю своим глазам, – подхватила Барбара. – Вы – выдающийся молодой человек, Деметрио Бертолуччи.
Однако Деметрио вытянул вперед руку, останавливая всеобщее ликование.
– Это еще не все. – Он снова повернулся к Натали. – Я лгал тебе. Долго, почти два месяца.
Холод сковал ей сердце.
– Почему? Я не понимаю, – прошептала девушка.
– Полиция Поситано попросила меня сотрудничать с ними, чтобы вывести на чистую воду человека, чья жадность явилась причиной многих несчастий этого города. Ты знаешь, о ком я говорю, принцесса. Речь идет о Гвидо Каттанаске.
– Тот отвратительный тип? – переспросила Барбара. – Пришло время изобличить его. Но почему они пригласили вас?
– Гвидо Каттанаска хотел купить мою землю, снести дом и построить здесь гостиничный комплекс.