— Я позвонила с почты.
— Странно, почему не отсюда?
— Я боялась, что могут услышать мальчики, — быстро сообразила Люси, — если я позвоню из холла.
— Понимаю… Да… Пожалуй… Значит, они сейчас явятся? Полицейские, я хочу сказать…
— По-моему, они уже здесь, — сказала Люси, услышав визг тормозов рядом с парадной дверью. А через минуту раздался звонок.
— Сожалею, искренне сожалею, что вынужден был попросить вас об этой услуге. — Поддерживая Эмму Крэкенторп под руку, инспектор Бэкон вывел ее из Долгого амбара. Эмма была очень бледна, ее мутило, но она старалась идти твердым шагом, не сгибая плеч.
— Я совершенно уверена, что никогда не видела эту женщину.
— Очень вам благодарны, мисс Крэкенторп Это все, что нам требовалось узнать Может, вам лучше прилечь?
— Нет. Мне нужно пойти к отцу. Я сразу, как только услышала об этом, позвонила доктору Куимперу. Доктор сейчас у него.
Когда они проходили через холл, из библиотеки вышел доктор Куимпер, высокий добродушный человек с грубовато-небрежной манерой обращения, которая весьма благотворно действовала на пациентов.
Он кивком приветствовал инспектора.
— Мисс Крэкенторп мужественно справилась с этой крайне неприятной обязанностью, — доложил тот.
— Вы просто молодчина. — Доктор ободряюще похлопал Эмму по плечу. — Вы со всем можете справиться. Я всегда это знал. Насчет отца не волнуйтесь — он в норме. Зайдите к нему на минутку, а потом отправляйтесь в столовую и выпейте рюмку коньяку. Считайте, что я прописал вам это в качестве лекарства.
Эмма благодарно улыбнулась и вошла в библиотеку.
— Достойнейшая женщина. На таких, как она, все и держится, — пробормотал доктор, глядя ей вслед. — Какая жалость, что она так и не вышла замуж! Это рок, неизбежная кара за то, что она единственная женщина в своем семействе. Другая сестра вовремя сбежала, выскочила замуж лет в семнадцать. А мисс Эмма к тому же довольно привлекательна. Она была бы прекрасной женой и матерью.
— Вероятно, слишком предана своему отцу, — предположил инспектор Бэкон.
— Не то чтобы слишком… Просто обладает неодолимой потребностью делать приятное своим мужчинам. Такие женщины бывают на свете. Она видит, что ее отцу нравится изображать из себя инвалида, и позволяет ему это. То же самое с братьями. Седрик возомнил себя гениальным художником, и она всячески ему подыгрывает. Этот, как там его — Харольд — уверен, что она полностью полагается на его суждения, считает их венцом мудрости. Альфреду дозволяет хвастать его сомнительными сделками, да еще и делает вид, что она тем не менее восхищена его ловкостью. О да, это умная женщина! Умеет обходить острые углы! Ну так как, инспектор, я вам нужен? Хотите, чтобы я взглянул на труп, если ваш хирург Джонстон уже кончил с ним возиться? Он, наверное, убедился, что это не одна из моих пациенток, ставшая жертвой неправильного лечения?
— Да. Я бы, естественно, хотел, чтобы и вы посмотрели. Нужно установить личность убитой. Мистера Крэкенторпа, наверное, не стоит об этом просить? Для его больного сердца это слишком сильное испытание.
— Слишком сильное? Вот чушь! Он никогда не простит нам с вами, если его лишат такого развлечения. Он умирает от любопытства. Лет пятнадцать его не баловали мало-мальски интригующими событиями. А тут такая удача! И ничего не надо платить!
— Значит, у него нет ничего серьезного?
— Ему семьдесят два, — коротко ответил доктор. — В этом все дело. Ревматизм иногда прихватит. А у кого его нет? Но он твердит, что у него артрит[142]. У него после еды иногда давит под ложечкой — эка невидаль! — он полагает, что это «сердце». Тем не менее он ни в чем себе не отказывает! У меня много таких хитрецов. Те, кто болен по-настоящему, как правило, изо всех сил пытаются доказать, что они абсолютно здоровы. Ладно, пойдем взглянем на вашу находку. Должно быть, малоприятная картина?
— Джонстон говорит, что она убита недели две-три назад.
— В таком случае — крайне неприятная картина.
Подойдя к саркофагу, доктор с нескрываемым любопытством заглянул внутрь, с чисто профессиональным хладнокровием всматриваясь в «крайне неприятную картину».
— Впервые ее вижу. Это не моя пациентка. И не помню, чтобы видел ее в Брэкхемптоне. Должно быть, хорошенькая… была… гм… и кому это она так помешала…
Они вышли наружу. Доктор Куимпер оглядел старинную постройку.
— Найдена в — как бы не перепутать — в м-м… Долгом амбаре, да еще в саркофаге! Фантастика! И кто же ее нашел?
— Мисс Люси Айлсбэрроу.
— О, новая экономка? Интересно, с чего это ей вздумалось лезть в саркофаг?
— Именно это я и хочу у нее выяснить, — с мрачной решимостью заявил инспектор Бэкон. — Теперь относительно мистера Крэкенторпа. Не могли бы вы все-таки…
— Да-да, сейчас его приведу.
Закутанный шарфами мистер Крэкенторп, эскортируемый доктором, вполне бодрым шагом проследовал к Долгому амбару.
— Возмутительно! — ворчал он. — Крайне возмутительно! Этот саркофаг я привез из Флоренции в… дайте вспомнить… в девятьсот восьмом… или, в девятьсот девятом?
— Ну, держитесь, — предупредил доктор. — Зрелище будет не из приятных.
— Как бы я ни был болен, я обязан выполнить свой долг. Долг — превыше всего.
Однако посещение Долгого амбара было очень недолгим. Появившись через пару минут в дверях, мистер Крэкенторп с небывалой для него резвостью прошаркал прочь.
— В первый раз ее вижу! — рявкнул он. — Что все это значит? Полнейшее безобразие! Да, вспомнил — не из Флоренции, а из Неаполя. Прекрасный экземпляр! И вот какая-то дуреха является и позволяет, чтобы ее убили прямо в нем!
Он схватился за левый бок, скрытый складками пальто.
— Нет, это уже слишком… Сердце… Где Эмма? Доктор…
Доктор Куимпер поддержал его под локоть.
— Ничего, ничего. Я назначаю вам немного тонизирующего. Примите потом коньячку.
Доктор повел его к дому.
— Сэр. Пожалуйста, сэр!
Инспектор Бэкон обернулся. Это, едва дыша, примчались на велосипедах мальчики.
— Пожалуйста, сэр, — уговаривали они, не сводя с инспектора молящего взгляда. — Можно нам посмотреть на труп?
— Нет, вам не положено, — ответил инспектор Бэкон.
— Ну пожалуйста, сэр! А вдруг мы ее знаем! Ну жалко вам, что ли! Так нечестно! Убийство прямо у нас в амбаре, а мы даже ничего не увидим? Может, нам больше никогда так не повезет! Ну пожалуйста, сэр!
— Вы, собственно, кто такие?
— Я Александр Истли, а это мой друг Джеймс Стоддарт-Уэст.
— Вы видели когда-нибудь здесь поблизости блондинку в светлой беличьей шубке?
— Ну, я точно не помню, — не моргнув глазом схитрил Александр. — Вот если бы на нее взглянуть…
— Отведи их, Сэндерс, — приказал инспектор констеблю, стоявшему у входа. — В конце концов, все мы были детьми!
— О, сэр, спасибо, сэр! — в один голос завопили мальчишки.
Инспектор направился к дому.
«А теперь, — мрачно сказал он себе, — займемся мисс Люси Айлсбэрроу».
Проводив полицейских к Долгому амбару и в двух словах поведав, как она нашла тело, Люси скромно ретировалась и занялась своими делами. Впрочем, она нисколько не сомневалась в том, что с ней еще побеседуют более обстоятельно.
Вечером, как только она собралась жарить картошку, выяснилось, что ее немедленно желает видеть инспектор. Залив нарезанные брусочки подсоленной водой, Люси в сопровождении полицейского прошествовала в кабинет, где ее ожидал инспектор, и спокойно села.
Сообщив свое имя и лондонский адрес, она добавила:
— Я могу назвать вам фамилии и адреса людей, которые довольно неплохо меня знают. Если захотите что-нибудь обо мне разузнать, они не откажут вам в помощи.
Имена были внушительные: адмирал флота, ректор Оксфордского колледжа, Кавалерственная Дама Британской империи[143].
Инспектор был несколько ошарашен, он никак не ожидал, что у мисс Айлсбэрроу такие знакомые.
— Итак, мисс Айлсбэрроу, вы отправились в Долгий амбар, чтобы поискать краску. Так? А потом, когда нашли краску, вы взяли ломик, приподняли крышку саркофага и обнаружили там труп. Что вы искали в саркофаге?
— Труп и искала, — ответила Люси.
— Искали… и… нашли! Не кажется ли вам, что ваша история звучит по меньшей мере странно?
— О да, конечно. Может быть, вы позволите мне как следует все объяснить?
— Полагаю, это совершенно необходимо. Так я вас слушаю.
Люси со скрупулезной точностью изложила ему события, предшествовавшие ее сенсационной находке.
— Итак, некая милая старушка наняла вас, чтобы вы в свою очередь нанялись сюда прислугой, — подвел итог возмущенный инспектор. — Нанялись для того, чтобы обыскать дом и окрестности, поскольку, по ее расчётам, где-то тут должно было находиться тело убитой. Я верно вас понял?
— Да.
— Ну и кто же эта милая старушка?
— Мисс Джейн Марпл. В настоящее время она проживает по адресу: Мэдисон-роуд, четыре.
Инспектор записал.
— Неужто вы думаете, что я поверю тому, что вы тут мне наговорили?
— Скорее, нет. По крайней мере до тех пор, пока не побеседуете с мисс Марпл — и пока она не подтвердит вам мои слова.
— Уж конечно, побеседую! Бедняжка, должно быть, спятила.
Люси чуть не ввернула, что, когда человек оказывается прав, это вряд ли свидетельствует о его умственной неполноценности, но сдержалась и вместо этого спросила:
— Что вы намерены сказать мисс Крэкенторп? Про меня, я имею в виду?
— Почему вас это интересует?
— Видите ли, свои обязательства перед мисс Марпл я выполнила. Мне было поручено найти труп, и я его нашла. Но я все еще состою на службе у мисс Крэкенторп. В доме сейчас два мальчика, которых нужно хорошенько кормить, а теперь после всех этих кошмаров, очевидно, приедут и все остальные члены семьи. Мисс Эмме без меня не управиться. Если вы скажете, что я поступила к ней исключительно для того, чтобы выискивать по задворкам трупы, она скорее всего вышвырнет меня вон. Но мне бы хотелось все-таки тут остаться, приятно ведь помочь хорошему человеку.