Мы уже с ней знакомы — анаконда. Рекордная её длина — 11,43 метра. Прочие удавы и питоны, измеренные учёными, длиннее 9 метров не встречались.
Прежде всего областями своего распространения. Питоны — это змеи Старого Света (Африка, Азия, Австралия). А удавы — Нового. Только четыре рода удавов живут в Старом Свете.
В Новом Свете питонов нет никаких.
Размножаются тоже по-разному: питоны откладывают яйца, а удавы рождают живых змеенышей.
Есть у них и анатомические отличия.
Главные различия там, куда мало кто рискнет полезть, — в пасти!
У аллигатора самый большой зуб в верхней челюсти четвертый и в нижней тоже четвертый. У крокодила же пятый зуб верхней челюсти больше всех прочих, в нижней же части, как и у аллигатора, — четвертый, но он, когда пасть закрывается, помещается не в ямку верхней челюсти, закрытую со всех сторон, а лишь в открытую снаружи нишу верхней челюсти, стало быть, при закрытой пасти его видно снаружи.
Кроме того, все зубы нижней челюсти у аллигатора, когда пасть закрывается, помещаются внутрь от верхних зубов (снаружи не видны!). А у крокодила видны, так как зубы обеих его челюстей ложатся в промежутки между ними.
Некоторые строят, и в их числе аллигаторы. Сгребают в кучу гниющие листья и стебли — получается нечто вроде парника. Растения гниют, и выделяется тепло. Аллигаторша не раз за день переворачивает "мусор", которым прикрыты яйца в гнезде, то уплотняет его, то разрыхляет — следит, чтобы в гнезде сохранялись нужная влажность и температура.
В лесах и саваннах Южной Америки многие муравейники и прочные, как камень, термитники — жилища "белых муравьев" — взломаны, подкопаны, пробиты в них большие дыры. Разодраны и деревья. Изрыта земля, а толстые корни порваны, как непрочные прутики.
Это "тату гиганте", гигантский броненосец, крушит все своими когтями. У него ноги толстые, короткие. Хвост — длинный, в костяной броне — волочится за зверем. И сам он сверху весь одет в костяную броню, словно черепаха. Росту в нём (от носа до конца хвоста) — метра полтора, а весит больше 70 килограммов. Деревья броненосец царапает и рвет когтями, чтобы добраться до муравьев. Дырку пробьёт и суёт во все закоулки муравейника длинный и липкий язык — вылизывает муравьёв.
Ни у кого на земле нет таких огромных когтей, как у гигантского броненосца. Длиной они с ладонь и такой же почти ширины. У льва когти слабее…
Эта странная птица называется гоацин. Ростом с ворону, на голове хохол.
Гоацины всегда свои гнезда строят на суках, которые висят над водой. Чтобы птенцы могли в неё нырять и спасаться от всяких хищников, которые плавать не любят.
У взрослых гоацинов нет когтей. Только у птенцов по два когтя на каждом крыле, как у вымершей птицы — археоптерикса. Когтями они за ветки цепляются, лазают ловко. Если древесная змея или дикая кошка за ними погонятся, лезут вверх из гнезда. А потом с веток падают прямо в воду. Не утонут, не беспокойтесь. Ещё не оперенные, плавают они и ныряют хорошо. Потом, когда уже никакие враги им не угрожают, выползут из воды и с ветки на ветку залезут опять в гнездо.
Велик! Конечно, в сравнении с другими пауками.
Самые крупные пауки-птицееды в размахе ног — 20х20 сантиметров.
Ловчих сетей пауки-птицееды не плетут, хотя, бывает, и пишут, будто пернатую дичь на обед они ловят именно в сети, и такие прочные, что и малая птица не вырвется.
Промышляют разбоем на дорогах джунглей. Ночь придёт, и пауки-птицееды, уродства своего в темноте не стыдясь, выползают отовсюду, где от света прятались.
Жук-геркулес вдвое больше самых крупных наших жуков-оленей. Это вместе с непомерно длинным рогом на голове. А вот сосед его, обитатель дебрей Амазонки дровосек-титан, и без рога так же велик.
Геркулес и титан — самые большие жуки в мире: 16–18 сантиметров длиной!
Но не самые тяжёлые. Массивнее их, хотя и поменьше ростом, носорог-октеон. Он тоже живёт в тропической Америке.
Самая маленькая обезьянка, самый маленький ближайший наш родич-примат — это чичико.
Ростом с крысу. На ладони умещается вполне комфортабельно. Живёт в лесе лесов — в Амазонской сельве.
5. Чудаки на пятом континенте
Почему чудаки? А потому, что всё у них не как у "нормальных" зверей и птиц.
Вообще, надо сказать, Австралия оказалась настоящей сокровищницей чудо-животных. Первые белые поселенцы убедились в этом, как только сошли на берег "зеленого континента" и ближайших к нему островов. Трехглазые рептилии, яйценесущие звери, мохнатые млекопитающие с беззастенчиво утиными носами, сумчатые медведи, волки, белки и гигантские "тушканчики" — кенгуру! А пернатые? Чего стоят одни только сорные куры. Вроде вполне обычные птицы, но как дойдет у них дело до выведения птенцов, то тут такая история начинается!..
Уникален животный мир Австралийской зоогеографической области. Прежде всего — почти полное отсутствие высших плацентарных млекопитающих (на пятый континент проникли разве что крысы и летучие мыши). Все прочие здесь звери более примитивные: однопроходные и сумчатые.
Зато авифауна куда разнообразнее. Тут летают, щебечут, высиживают птенцов почти половина существующих на Земле попугаев, значительная доля голубей, воробьиных, куриных, пастушковых. Новая Зеландия — это музей нелетающих птиц, Новая Гвинея — райских птиц, и так далее. Редкостные представители рептилий, амфибий, насекомых и других классов и типов своеобразят и без того оригинальную фауну Австралии.
Но вот вопрос — кого из всего этого обилия музейных редкостей считать настоящим "чудаком"? Может, "птицеклювую" ехидну с её полузвериным-полурептильным размножением? Или попрыгунчика-кенгуру? Дескать, смотрите на него — все звери как звери, а он в сумке детей вынашивает!..
Нет, наверное. Ведь это не "чудачества", не причуды природы, а определенный уровень организации. Такие животные действительно уникальны, и замечательны они уже одним фактом своего существования.
И "чудаки", в моем понимании, — это те животные, которые, не поднимаясь на новую эволюционную ступень, приобрели необычные, частноприспособительные признаки, не свойственные их собратьям.
Пожалуйста, и среди сумчатых полным-полно "чудаков", но "чудаков" сравнительно с другими двуутробками, а не с плацентарными зверями.
Вот поэтому и рассказать хочется не о традиционных утконосе и кенгуру, а о животных, чуть менее прославленных, но замечательных своей непохожестью на ближайших родичей. И ещё — вызовом нашему с нами "здравому" смыслу.
Помойка или инкубатор?
Когда знакомишься с фактами поведения сорных кур, невольно возникает навязчивая идея — тут что-то не то. Ну, в самом деле, легко разве свыкнуться с мыслью, что в общем-то небольшая невзрачная "курочка" способна соорудить целый курган метров этак пятнадцать в диаметре и в два человеческих роста высотой?
Не верится? Впрочем, не вы первые. Когда доминиканский монах Наваретт, посетивший некоторые острова Океании, рассказывал об этих и прочих вещах, на него смотрели с недоверием и даже подозрением.
Но развитие биологии показало: ещё тогда стоило прислушаться к путешествовавшему миссионеру. Ибо в увиденном и описанном была и правда. И это несмотря на то, что науке до сих пор ещё не просто объяснить целесообразность ухищрений, к которым прибегают эти самые сорные, или, как их ещё называют, большеногие, куры.
А в общих чертах происходит следующее. Вместо того чтобы строить приличные, хорошо укомплектованные гнезда и спокойно, вдали от мирской суеты насиживать яйца, сорные куры с заслуживающим уважение энтузиазмом начинают сгребать в кучу землю, песок, гумус, листья и прочий мусор. Образуется холмик.
Мусор, естественно, начинает гнить. Этого-то курам и надо. Когда температура становится, по их мнению, оптимальной, примерно 33 градуса по Цельсию, они вырывают в воздвигнутой мусорной пирамиде норы или ниши и откладывают туда свои крупные яйца. В течение всего времени, пока яйца покоятся среди мусора, птицы суетятся вокруг кургана. Что-то приносят, что-то уносят. Сгнивший мусор, то есть уже отработанное топливо, выгребают. Свеженький подносят.
Но вот из яиц вылупляются птенцы. Они, как правило, уже совершенно оперенные. Вылезают из мусора без всякой помощи родителей и тут же разбегаются в стороны.
Конечно, курганы, сооружаемые птицами разных родов сорных кур, различаются по форме, размерам и стройматериалам. Варьируют эти параметры и в зависимости от погоды или местоположения кучи. Время строительства тоже разное.
Мегапод (в переводе — "большеног") может, например, трудиться над своим инкубатором на протяжении нескольких лет. Для работ мобилизуется даже прекрасная половина. Нередко пары объединяются в своеобразные строительные концерны, стаскивая мусор в одну общую кучу.
А глазчатая сорная курица — лейпоа — строит в одиночку. Причём этой сугубо мужской работой занимается исключительно петух. И дел у него, следовательно, побольше, чем у бригады мегаподов. К тому же если большеноги могут себе позволить сгребать мусор несколько лет кряду, то у бедняги лейпоа график работ куда напряженнее. Работа с апреля по январь — двухмесячный отдых; снова 10 месяцев строительной суеты — снова отдых, и так далее. Каждый год приходится строить лейпоа новый мусорный памятник.