– Фу-у, идиот! – выкрикнула жена. – Это же киви!
– Где? – опешил Боря.
– У тебя в руке, олигофрен! – выла супруга.
Муж уставился на пластиковую тару.
– Странный овощ. Я подумал, такие клубни вывели, волосатые.
Люся толкнула Бориса.
– Ха-ха-ха! Очень смешно! Я бы порадовалась твоему внезапно проснувшемуся чувству юмора, но мешает мысль, что ты говоришь всерьез. Раскинь мозгами, кретин! За каким лядом картошке шерсть?
– Чтобы она зимой под снегом не замерзла, – нашелся супруг.
Люся нахмурила татуаж бровей.
– Супер! И с кем ее скрестили, чтобы шубой обзавелась? Отвечай, дурак!
Борис опасливо покосился на разгневанную бабу.
– Не знаю, Люся. Может, с бурундуком? Но тогда бы полоски проявились. С кротом? Извини, я не силен в ботанике. И про киви не слышал, мы его никогда с тобой не ели.
– Стану я тебе дорогие фрукты брать! – взорвалась Люся. – Не силен он в ботанике… А в чем ты силен? Отвечай прямо!
Борис сделал вид, что не услышал вопрос. Тогда жена начала тыкать ему пальцем в грудь.
– Где были мои глаза, когда в семьдесят восьмом за дебила выйти согласилась? Помнишь, как ты у моей мамы первый раз обедал?
– Нет, – выдавил Борис, – из памяти выпало.
– А я никогда не забуду! – заревела как сирена жена. – Мамочка свой фирменный суп сварила, неделю за продуктами для него гоняла. Как же, будущий зять придет! Было у мамаши глупое преклонение перед мужиками. Хотя, если моего отца-полковника вспомнить, то и понятно. Мать никогда не работала, быт налаживала, о деньгах не переживала.
– Ты, Люся, тоже на службу не ходила, – осмелился открыть рот Борис.
– Сварила мама полную кастрюлю, – гудела Люся, не слушая супруга. – Ешь, Боренька! А ты чего сделал?
– Похвалил. Анна Семеновна замечательно стряпала, – вздохнул муж.
– Ты сказал: «Спасибо, великолепная уха. Рыба отлично разварилась, чудесный аромат!» Бедная мамочка всю ночь проплакала – не угодила мальчику. Идиот!
– Что не так? – заморгал Боря. – Я от души сказал. Уха божественная была, съел всю кастрюлю. Может, я недостаточно активно комплименты произносил?
Люся неожиданно толкнула мужа, Борис ойкнул и уронил пластиковую коробочку, киви раскатились по полу.
– Боря, мама приготовила куриную лапшу! Только хронический даун мог птичку за судака принять!
Муж присел на корточки и стал собирать фрукты.
– Мне еще тогда следовало понять, что из тебя ничего не получится, – чеканила фразы Люся, – но мама меня остановила. Сказала: «В хороших руках он человеком станет». Фигу! Уху с супом из бройлера перепутал, киви с картошкой… Наведи тут порядок и вали на кассу! А я пока журналы возьму.
Люся ушла, Борис поднял голову.
– Простите, неприятно стать свидетелем чужой семейной ссоры.
– Нет, это вы меня извините, – встрепенулась я, – неприлично подслушивать скандал. Часто ваша жена на метле летает?
Борис улыбнулся.
– Это ее хобби. Я перепробовал все методы, подарки покупал, шубы приносил, драгоценности. Я хорошо зарабатываю, могу все себе позволить. На курорт Люсю возил, но она лишь сильнее сердится.
– Не пробовали ее послать? – усмехнулась я.
– Куда? – не сразу понял мужчина.
– Начнет Люся орать, а вы ей решительно назовете адрес, – пояснила я, – очень короткий, из нескольких букв.
– А! – кивнул Борис. – Нет, я не могу женщину оскорбить, не мой стиль.
– Если всегда вести себя одинаково, то бесполезно ждать другой реакции от жены, – вздохнула я, – примените шоковую терапию.
– Поможет ли? – усомнился собеседник.
– Не попробуете, не узнаете, – улыбнулась я и поспешила к булочкам.
Как обычно заведено в супермаркетах, из десяти касс работало две. Я пристроилась за парой, которая выгружала на резиновую ленту детское питание, и увидела около соседней кассы Люсю.
– Дайте мне непрозрачный пакет, – громко потребовала она.
– Сколько нужно? – спросила девушка.
– Не знаю, – немедленно разозлилась Люся. – Бросьте их сюда, я возьму, чтобы продукты разложить.
– Не могу так поступить, – вежливо ответила кассир, – мешки платные. Назовите нужное количество, я пробью чек.
– Чушь! – взъерепенилась Люся. – Почему на соседней кассе сумок навалом?
– Они простые, – терпеливо объяснила сотрудница, – их дают бесплатно. А черные за деньги.
– Натуральный грабеж! – взвыла Люся. – Борис!
Муж с готовностью вынул кошелек.
– Пробейте десять мешков. Если окажется мало, я возьму еще.
– Идиот! – завизжала супруга. – Мы постоянные покупатели! Нам обязаны сумки так раздавать!
– Что случилось? – спросил запыхавшийся парень, подходя к кассе.
– Вы кто? – окрысилась Люся.
– Старший администратор Евгений, – представился молодой человек.
– Шикарно! – выпалила Люся и завелась.
За минуту, что длилось ее выступление, окружающие услышали много «комплиментов» в адрес супермаркета. Люся могла говорить гадости часами. Но и Евгений поднаторел в общении со скандальными бабами, он быстро нагнулся, вытащил из-под кассы пачку черных пакетов и бросил их на покупки истерички со словами:
– Подарок от магазина. Как любимому клиенту!
Люся повернулась к Борису.
– Понял? Если постараться, всего добьешься! А ты трус и кретин!
У меня от визгливого голоса вздорной бабенки закружилась голова. Я полезла в сумочку, вынула конфету, прихваченную из дома, и быстро сунула ее в рот.
Вдруг Борис, не говоря ни слова, взял из корзинки пакет картошки и высыпал клубни на пол.
– Офигел? – ошарашенно спросила Люся. – Что ты делаешь?
Боря улыбнулся.
– Ты мне надоела. Лопнуло мое терпение. До свидания, Люся. Я от тебя ухожу и больше никогда не вернусь. Почему мне раньше эта идея не пришла в голову? Отчего я терпел твои издевательства? Не знаю. Сегодня встретил умную женщину, она посоветовала тебя послать. А я подумал: отправлю жену в известное место, так она же вернется! Лучше сам убегу. Прощай!
Люся была настолько ошарашена поступком затюканного мужа, что смогла лишь задать вопрос:
– Кто заплатит за покупки?
Борис двинулся к выходу.
– Не знаю, Люся, – сказал он на ходу. – Я ушел навсегда и унес свои кредитки.
Он исчез за дверью, а жена бросилась за ним с воплем:
– Боренька, я тебя люблю! Подожди, милый!
– Ишь, краса ненаглядная, – громко сказала старуха, стоявшая позади меня, – услыхала про кошелек и перетрухала. Иди, иди, парень, не тебя она обожает, а твою зарплату…
Я вздрогнула. Почему слова старухи показались мне важными? Что в них особенного?
– У вас только булочка и сок? – спросила кассирша.
Я кивнула, заплатила, вышла на улицу, глянула на еду и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Открыла машину и бросила пакет на заднее сиденье. Аппетит неожиданно исчез. В голову полезли черные мысли.
Мы с Юрой никогда не обсуждаем финансовые вопросы. Я успешный писатель, зарабатываю больше милиционера и никогда не требую от Шумакова класть зарплату в тумбочку. Официально наши отношения не оформлены, и у меня нет морального права требовать, чтобы Юра оплачивал коммунальные расходы, приобретал еду и бриллианты для меня. У Шумакова нет средств на дорогие презенты, но он внимателен и частенько приносит мне милые мелочи. Когда Юра преподнес мне двух плюшевых обнявшихся собачек, у которых на спинах вышито «Love», я была тронута до глубины души. Наверное, я покажусь вам идиоткой, но игрушечная парочка для меня дороже, чем диадема из изумрудов.
А теперь вспомним о деньгах. В основном нашу жизнь оплачиваю я. И уж если совсем честно… Мне тяжело писать книги, они даются с огромным трудом. Меня часто поругивают в издательстве, не прощают ни одного промаха и совершенно точно не подарят и рубля за красивые глаза. Но в «Элефанте» есть звезда, имя ее Милада Смолякова. Мне никогда не потеснить на вершине славы трудолюбивую коллегу – Милада строчит по детективу в месяц. Правда, поговаривают, что за нее пашет бригада литературных негров. Уж не знаю, правда ли это, но читателю все равно, работает Смолякова сама или рулит коллективом. Детективы под ее фамилией обожают и сметают с полок, а мои продаются со скрипом. Я постоянно озабочена поиском сюжетов, элементарно боюсь не сдать вовремя книгу и не получить гонорар. Вот если бы Юра помогал мне финансово, если бы я не взяла кредит, чтобы купить нереально большие хоромы, если бы мне не приходилось постоянно думать о зарабатывании денег… если бы…
Из глаз покатились слезы. Я судорожно порылась в бардачке в поисках бумажных платков, не нашла их и горько зарыдала. Почему с самого детства судьба пинает меня? Вместо любимых папы-мамы, бабушки-дедушки девочке Таракановой досталась сильно заливающая за воротник Раиса! Почему после смерти родителей лучшей подруги Тамарочки я стала ломовой лошадью, а Томочка осела дома и без особых треволнений вела хозяйство?[8] Почему Юра мне нагрубил? Он превращается в подобие Олега Куприна? И какие у нас с Шумаковым отношения? Может, я, как Борис для Люси, просто кошелек Юры?
Голова закружилась, руки затряслись, горло как будто перетянул кожаный ремень, воздух исчез, мне стало холодно, затем жарко.
Минут десять я лила слезы и жалела себя. Потом откуда-то пробился тихий голос разума: «Вилка, что с тобой?» Я взяла бутылку воды, выпила ее одним махом, вытерла лицо и впала в изумление. Со мной случилась истерика. Но какова ее причина? Поверьте, я не принадлежу к породе женщин, готовых капризничать по любому поводу. Что заставило меня внезапно потерять рассудок?
Я попыталась сосредоточиться, но так и не поняла, отчего вдруг принялась проклинать злую судьбу и упрекать Юрасика в неумении зарабатывать. Отлично знаю, что Шумаков не Крез. И я не ищу богатых кавалеров-спонсоров, это не в моем характере. Так почему мне вдруг сорвало крышу?
Может, у меня аллергия? На что? Последний раз я пила кофе еще до беседы с Надеждой Савельевой, несколько часов назад. Поздновато для реакции на этот напиток. Никаких лекарств я не принимала, новую одежду не надевала, косметику не меняла, машину не мыла. Отчего я про автомобиль вспомнила? Поясню. Вскоре после Нового года мне взбрело в голову почистить салон малолитражки, и я отвезла ее на мойку. А когда получила назад, незамедлительно покрылась красными пятнами: химические составы, которые применяются при обработке машин, оказались слишком ядовитыми. Но сегодня-то моя букашка грязная!