– Но получается, что она вернулась и подожгла дом?
– Думаю, это была не она.
– Карло, но откуда вы знаете?
– Помните, врач Милко рассказал, что Надья увидела в Жабляке подругу с мужчиной и посмеялась, что не одна она скрывается?
– То есть вы думаете, что это был друг Катерины, которого она не хочет называть?
– Уверен.
– Но как мы его найдем?
– Аликс, как там говорил Эркюль Пуаро? Напрягите серые клеточки! Все же ясно!
– Нет… я не понимаю… погодите… учитель Йован, которого поцарапали, стоя к нему лицом? И он знал, что это Катерина, но выгораживал ее?
– Вы почти угадали.
– Почти? Но как мы докажем, что это он?
– Сегодня в пять вечера у нас встреча в мэрии.
– И что она даст?
– Увидите. Есть у меня одна идея. Помните, я просил найти яблоки?
Глава 14.
Народ неохотно собирался в зале двухэтажного каменного строения с вывеской «Управа». Многие бы и не пришли, но мэр Вучетич ругал, совестил, уговаривал, к каждому нашел подход, хотя и сам не понимал толком, зачем это все.
Бальери и Саша сели в первом ряду, на них косились, и ведь не спросишь, «мушкарац»– мужик – иностранец, по-сербски не понимает, а «девојка», судя по выражению лица, сама ничего не понимает, только на спутника таращится.
– Сѐстра, – откашлявшись, обратился к ней мужчина со второго ряда, но Саша не поняла больше ни одного слова, он и оставил бесполезное занятие.
За стол «президиума» уселись мэр Вучетич и отец Слободан. Перед ними поставили поднос со спелыми, прошлогодними яблоками из чьи-то запасов. Десять яблок так сияли наливными боками, что Саше ужасно захотелось попробовать хоть кусочек, рот наполнился слюной и она не сводила глаз со стола.
Шепот становился все громче, перешел в ропот, но тут появилась высокая фигура Дамиана и при виде важного церковного чина все умолкли. В полной тишине Дамиан попросил включить компьютер. Все уставились на белый экран на стене.
После обеда Бальери и Дамиан долго о чем-то говорили, прогуливаясь по дорожке среди высоких елей. Сашу в свои беседы не посвятили и она сгорала от любопытства, зачем Бальери собрал народ и причем тут яблоки. Да и зачем ему понадобился компьютер и экран – девушка тоже не представляла. Немного повеселев от осознания своей полезности и загордившись – если бы не она, неизвестно, спасли бы Светлу, или та все же бросилась в пропасть – Саша снова сникла. Неужели так трудно было рассказать, что они задумали?
Дамиан какое-то время в полной тишине смотрел в зал, потом ткнул пальцем:
– Ты, ты, ты, еще вы, мужчина, вот вы, да, – выходите сюда, ко мне. Да не бойтесь, я не кусаюсь.
Десять человек неуверенно, переглядываясь, вышли, встали рядком. Среди них оказался и учитель Йован. Лет около пятидесяти, высокий, немного нескладный, уже без пластыря на щеке; хотя царапины были хорошо заметны, они заживали, покрывшись тонкой корочкой. Как и другие Йован переминался с ноги на ногу, пытаясь куда-то пристроить руки. Интересно, как Вучетич уговорил его прийти? Сейчас-то, у всех на глазах, он не мог отказать архимандриту и не выйти, тем более в компании односельчан.
– Перед вами 10 яблок. – Это Саша хорошо поняла, а вот следующую фразу- нет.
– Он попросил их подойти, и вонзить пальцы в яблоки, – прошептал ей на ухо Бальери. – Он достал телефон и держал наготове.
– Что??? Вонзить??? Зачем??? А вы снимать собираетесь? Что происходит?
– Тсс, – поморщился Лис, – сейчас все поймешь.
Мужики переглядывались, даже посмеивались, нерешительно подошли к яблокам, а потом решились, расплылись в улыбке и с силой вонзили ногти в блестящие бока яблок.
– Можете возвращаться, – скомандовал Дамиан. Мужики переглянулись в недоумении, только вошли во вкус, и вообще, что это вообще было? – А Бальери уже подскочил с телефоном к яблокам, сфотографировал три справа.
Парень за компьютером кивнул, видимо. Бальери переслал фото на компьютер.
– Овог тренутка! Сию минуту! – Парень производил какие-то манипуляции в компьютере, все замерли, не зная, чего ожидать.
На экране появилось фото щеки с глубокими окровавленными царапинами. тут же рядом появилось фото яблока.
Никто ничего не понял.
– Душан! – Объявил парень.
Фото сменилось.
– Петар.
Никто по прежнему ничего не понимал. не понимала и Саша.
– Йован. – Новое фото яблока со следами ногтей появилось на экране. И зависло.
Люди, включая Сашу, недоумевали, зачем все эти фотографии. И вдруг кто-то в зале крикнул:
– Исте узорке! Они ж одинаковые!
Дамиан сделал шаг вперед, блеснуло золото оправы его очков.
– Йоване, дрàги пријатељу. Зàшто…
Дальше Саша не слушала, потому что до нее, наконец, дошло.
Следы ногтей на щеке Йована, сфотографированные Бальери в тот вечер, и следы ногтей на яблоке, сделанные им на глазах у всех, были абсолютно одинаковыми. И сейчас Дамиан интересовался, как Йован может это объяснить.
Учитель Йован медленно поднялся. Обвел взглядом зал, и вдруг рванул к открытому окну. Перемахнул через подоконник и исчез из виду.
Народ зашумел, все вскочили, мэр пытался навести порядок и предложил расходиться по домам, представление окончено.
Когда в зал вошли двое полицейских, Дамиан укоризненно покачал головой, мол, вовремя, как всегда.
– Полàко! – фыркнула Саша. Здесь даже полиция не торопится.
Полицейские по рации вызвали подкрепление, чтобы отправить одну группу в лес, другую в дом Йована.
– Перчатку наверняка найдут. – сказал Бальери.
– Какую перчатку?
– С зубьями, которая вонзилась в горло Надьи.
– Как вы догадались? С яблоками? Это невероятно!!
– Когда я узнал, что раны были нанесены спереди, а не сзади, как заключили мои эксперты по фотографии, помнишь, я отправил ее коллегам? Я быстро понял, что Йован сам нанес себе глубокие царапины. Конечно, он мог кого-то выгораживать, но то, что учитель вернулся в деревню, да еще и окно в доме не закрывал, подтвердило, что опасности он не видит. И зачем кому-то царапать учителя в лесу? Будь это действительно встреча с незнакомцем, Йована и след бы простыл, он же трус, это заметно.
– Нифига себе! А почему яблоки?
– Потому что кожуру яблока, как и человеческую кожу, не так-то просто проткнуть ногтями. Главное, чтобы яблоки были не слишком жесткие, поэтому попросил найти спелые.
– Но почему не сказал полиции?
– О чем? О том, что чудик сам себя проткнул в лесу? Это не преступление.
– И ты его спровоцировал?
– Именно.
– Вот это да… вот это постановка! И никто, в том числе Йован, ни о чем не догадался. А потом поздно было. Откажись он- тоже попал бы под подозрение.
Я теперь поняла… поняла, почему вас прозвали Лисом. Карло, это гениально! Это круче любого детективного фильма… вы… вы супер, у меня слов нет. Зачем вы ушли в отставку, вас никто не может заменить!
– Ну вот, – заулыбался Бальери, – а как вы на меня смотрели, Аликс! На вас было написано: что этот пенсионер тут делает?
– Неправда! – Саша покраснела. – Ну… совсем чуть-чуть! – разве можно врать, Лис видит насквозь. – Но перчатку могут и не найти, он наверняка избавился от улики.
– Помните, сарай во дворе Йована? – тут слегка смутился Бальери, ведь там они с Дамианом так некрасиво подшутили над Сашей. Вернее, подшутил Дамиан, но Карло искренне смеялся и получил удовольствие о той сцены.
– Помню, к сожалению.
– И что вы там увидели?
– Я там ничего не увидела. Того, что должно быть, по словам Дамиана.
– Вспоминайте, Аликс.
– Метла. Хлам в углу.
– Какой хлам?
– Всякий. Разный.
– Вот! – Бальери поднял вверх указательный палец. – Судя по той куче хлама, да и по двору дома, Йован ничего не выбрасывает. Помните, в Жабляке мы заглядывали в класс, где он преподает?
– Так мы просто на минутку заглянули. Почти не помню.
– И в классе тоже было много вещей, которые давно пора выбросить. но Йован, похоже, маниакально привязан ко всяком хламу, который никогда не пригодится. И перчатку он отмоет, но не выбросит.
Его слова подтвердили полицейские.
– Есть!
Маленькие острые грабли отломали от рукоятки и вставили в перчатку конюха. Толстую, кожаную, напоминающую перчатку для соколиной охоты. Ее нашли в чулане дома, аккуратно завернутую в пакет. Грабли вместе с ручкой лежали отдельно, в сарае, замотанные в толстую тряпку. Экспертиза наверняка обнаружит там ДНК кожи Надьи.
– Но зачем?
– Что зачем?
– Зачем он пробрался в дом Надьи, воткнул грабли в горло мертвой женщины, а потом еще и поджог дом?
– Чтобы защитить любимую женщину. Она не призналась, что кому-то рассказала об убийстве Надьи, защищая Йована. Он совершил геройский поступок в ее глазах.
– Кошмар… и все ради любви… Но это какая-то неправильная любовь! Ведь Светлу могли сразу отправить на лечение, и Петар, и Надья были бы живы, а Катерина могла устроить жизнь с Йованом.
– Она мать. Я ни в коем случае не оправдываю убийства, но согласись, что в этом случае их обеих очень жалко. Несчастная, свихнувшаяся на почве потери ребенка молодая женщина – и ее мать, которая не хотела, чтобы дочь попала в психбольницу навсегда, да еще и прослыла убийцей в глазах деревни.
– А Йован все же не мужик. Воткнуть грабли в мертвую женщину… ужас какой-то. Да и глупо это все. Экспертиза же определила, что это железные зубья, а не клыки волка.
– Он думал, пожар уничтожит все следы.
– Ага, и вукодлак устроил пожар.
Бальери лишь развел руками. В голову его мы не залезем…
***
Тетка Ана хлопотала у печи.
– И гле, што сам радим! Смотри, что я делаю, – Она показала Саше стеклянную банку, где рядами уложены красные и зеленые сладкие перцы без кожицы, залитые оливковым маслом. – Зимница! Фантастичног окуса!
– Это на зиму, вкус- фантастика! В печь их, прямо так, целиком, – переводил Дамиан, привалившись к дверному проему, с бокалом шардоне в руках. – Пока не почернеют. Потом снимаешь кожицу, и прямо так, целиком их в банку, слоями, посыпав чесноком и полив маринадом. Масло, уксус… Ана говорит, она тебе потом запишет рецепт, тебе же понравилось?