Наконец показалась какая-то деревня и мост на огромной высоте над узкой рекой, горы по обе стороны реки покрывал густой непроходимый лес. Дамиан притормозил, за ним притормозила вторая машина.
– Кофе, – односложно пояснил монах.
Маленькое кафе уже открылось и все с удовольствием выпили по чашечке кофе, окончательно проснувшись. Саша пила осторожно, переживая за обожженный язык. Но разве могла она молчать, и так час в машине молчала!
– Надо же, у вас моки не найдешь! Везде турецкий кофе, в турке, – резюмировала девушка.
– Тссссс! – шутливо поднес палец к губам Коста. – Не говори здесь этого слова. Кофе у нас варят византийский!
Она встала у перил, с опаской глядя вниз. Сумасшедшая высота и совершенно дикие места!
Подошел Дамиан, тронул за плечо и показал вдаль, где на крохотной поляне у реки виднелись несколько домиков, казалось, лес выдавливает их в реку.
– Топольница. Нам туда.
Еще полчаса серпантина и узкой дороги, зажатой настоящей лесной чащей, и они въехали в деревню. Издали слышалось пение.
***
На крохотной деревенской площади собралась толпа. Они решили не мешать, встали на небольшом пригорке, наблюдая за действом со стороны.
Женщина средних лет в светлой одежде и платке, скрывающим волосы, пела, раскачиваясь и закатив глаза. Вокруг стояла тишина, люди боялись лишний раз вздохнуть.
– В поле, покрытом цветами, я иду, иду с сестрами на Крш, вверх, вверх.
В поле, покрытом цветами, я с сестрами спускаюсь к грушевому дереву; мои сестры заставляют меня залезть на грушевое дерево.
Они молоды, мои сестры. В поле, покрытом цветами, я иду, я иду с сестрами на Крш, вверх, вверх, – Шепотом переводил Коста. – Крш – гора такая.
Между пением женщина плакала, умоляла о чем-то, потом сияла от счастья. Это был настоящий транс, она словно видела тех, кого не могут видеть остальные, говорила с ними, пела для них и просила. Нечто подобное Саша встречала в фильмах, когда показывали спиритические сеансы, но то, что происходило сейчас на ее глазах, совсем не похоже на фильм. В полной тишине толпа ждала, затаив дыхание.
– Сейчас она окончательно впадет в транс и ее уведут в дом, а люди будут по одному заходить и задавать вопросы. – Прошептал Коста.
Виларка вдруг обмякла, ее успели подхватить под руки и повели с площади, толпа вздрогнула, словно очнувшись, люди, стараясь ступать как можно тише, потянулись вслед. Но кто-то не выдержал, нарушил тишину, закричал; Саша поняла лишь одно слово – «вукодлак».
– Он все испортил, она сейчас выйдет из транса, – снова прошептал Коста. – Криком все испортил.
Толпа замерла. Вдруг виларка остановилась, все вдохнули и не выдохнули. А женщина не глядя вытянула руку вперед, показывая туда, где стояли Саша со спутниками. И произнесла фразу тихо, еле слышно, но в такой тишине все услышали бы и шепот. Два слова различила Саша, ей показалось, что шаманка сказала «нэпомник» и «крсник».
Ее повели дальше, а толпа облегченно выдохнула, но теперь люди не могли молчать, их переполняли эмоции, они шикали друг на друга и тут же не выдерживали и снова шептались.
– Ради этого стоило проснуться чуть свет, – сказал брат Марко.
– Никогда такого не видел, – поддержал Бальери.
– А как же колдуньи Базиликаты?
– Там совсем другое. Там дар, а здесь… даже не знаю, как сказать… такое ощущение, что эта женщина действительно находится в другом мире.
– Ваши шаманы на Алтае ведь занимаются тем же? – Брат Марко повернулся к Саше.
– Не знаю. Никогда не видела… Вроде похоже… ну, по описанию. А что она кричала? Я так испугалась, когда она показала на нас. Мне даже показалось, что на меня.
– Она просто показала в сторону, не важно в какую, – объяснил Дамиан. – Вы действительно очень эмоциональны, Саша.
– Да у меня ноги подкосились!
– А что она сказала? – Поддержал брат Марко.
– Тот мужчина, что закричал, спросил, как спастись от вукодлака. А она ответила, назвав вуколака «нэпомник».
– Да, я тоже услышала это слово! И еще «крсник».
– Нэпомник- это тот, чье имя нельзя называть. Ну, то есть нельзя произносить слово вукодлак. Он просто нэпомник, его не помнят, не знают.
– А «крсник»?
– Она сказала, что нэпомник уйдет, потому что придет крестник.
– И что это такое?
– Не что, а кто. Есть люди, которых Бог уполномочил бороться с нечистью. Они рождаются редко, и чаще всего в одном старом сербском роде, и сразу можно узнать, что это крестник: ребенок рождается как бы в рубашке, в плаценте на его голове.
– А как он борется с нечистью? Это типа охотников на вампиров?
– Ох, много сериалов вы смотрите, Аликс! – Засмеялся Бальери.
– Когда крестник спит, душа его улетает на битву с нечистью. Она может принять облик зверя, чаще всего волка, поэтому крестников называют этим именем- Вук, или Вукашин, или Вукан. То есть волк – вук. Но сегодня это просто весьма популярные сербские имена. Так теперь называют многих.
– Жить с именем Волк? То еще удовольствие.
– Это нормальное сербское имя.
– В общем, у меня уже мозг взрывается. Верните мне нормальную жизнь! – Сказала Саша.
– Вы правы, пора выбираться из этой чащи, – ответил брат Марко. – И завершать нашу миссию. Поговорим с людьми, убедим, что это все суеверия. Ничего мистического в деревенских историях я не вижу.
– Теперь это будет еще сложнее. – Вздохнул Коста. – Виларка им подтвердила, что вукодлак пришел…
***
Дорога по горам вымотала, да и впечатления остались не слабые. Когда еще увидишь впавшую в транс шаманку, указывающую на тебя пальцем!
Саша зашла в свой маленький неуютный номер, устало присела на кровать, собираясь с мыслями. За окном на разные голоса пели птицы, по-прежнему пахло хвоей, но теперь это был аромат прогретых солнцем иголок и даже в сыроватую комнату через маленькое окошко вплывало тепло.
Оставаться в номере не хотелось, лучше посидеть на деревянных ступенях террасы, да и в деревне хорошо бы осмотреться, а кому надо, тот найдет ее по телефону.
В птичий гомон за окном вклинились два мужских голоса, говорили по-сербски. Один голос она узнала сразу же – архимандрит Дамиан. Второй звучал тише, вроде Коста, и хотя голоса были слышны хорошо, девушка не понимала ни слова. Она встала, собираясь выйти на улицу, как вдруг два слова взорвались у нее в голове.
– Замыслим укус? – Спросил Дамиан.
Что-то ответил Коста, но охваченная ужасом девушка уже не слушала, рванулась из комнаты, надо же предупредить остальных! И тут же споткнулась на лестнице, с грохотом полетела вниз и приземлилась на четвереньки, на удивление ничего не сломав. В этакой позе и застали ее выбежавшие на шум спутники. Подобного позора она в жизни не чувствовала…
На грохот прибежали и священники с улицы. У них буквально открылись рты, когда Саша, задыхаясь, вскочила на ноги, и тыча в них пальцем, как еще недавно виларка, шустро отступила назад, где ее вовремя поймал Бальери.
– Да что случилось? Что происходит? Аликс, что с вами?
Брови Дамиана и Косты вообще уползли куда-то высоко на лоб, да так там и остались после слов девушки.
– Они… – Саша по-прежнему тыкала указательным пальцем в черные фигуры, – они нас обманывают! Они… они вампиры! У них заговор! Они… они нас хотят укусить!
– Аликс, у вас температура? – Бальери все еще крепко держал девушку.
Дамиан сделал шаг вперед, но она завопила:
– Не подходите!!!
Брат Марко , знаком показал Бальери отпустить Александру, взял ее руки в свои, очень мягким голосом сказал:
– Смотрите на меня, Алессандра. Смотрите мне в глаза. Вот так, хорошо. Я держу ваши руки, все хорошо. Со мной вы в безопасности. А теперь спокойно скажите мне, что случилось.
– Я слышала… – прошептала Саша. – Я все слышала! Дамиан сказал: замыслим укус!
Громовой хохот сербов потряс ее еще больше, чем падение с лестницы.
– Саша!!! Я тебя прошу!!! Молим те! Не пытайся понять сербский, он не похож на русский! – Слезы текли из глаз Дамиана, он снял очки, и пытался вытереть глаза рукавом монашеской рясы. Никак не мог сдержать смех.
– «Замисли укус» на сербском это по-русски «представь вкус»! Мы говорили об обеде!
Саша стояла, боясь поднять взгляд. Вот как объяснить эти лингвистические непонятки итальянцам? Дамиан, правда, попытался и все хотя бы поняли, что дело в схожести звучания и различии значений слов в языках. Она виновато оглядела присутствующих:
– Может, мы все по-английски будем говорить?
И тут с улицы раздался вопль ребенка и женский крик:
– Позор тэбэ, Лазаре!
Это было уже слишком.
– Да что ж это такое? Я то ли на страницах Библии, то ли славянского фэнтези, и разговариваете вы тут как на церковных службах, и слова непонятно что означают, и шаманки с феями разговаривают, да еще и вукодлаки бегают!
Дамиан уже нес из столовой рюмку вильямовки – грушевого самогона, который Саша проглотила и не поморщилась.
– Так может… поедим? – умоляющим тоном спросил Коста.
Саша поплелась вместе со всеми к машинам. Кто ее теперь всерьез будет воспринимать? Вот в Италии она как дома, а здесь… но потом вспомнилась теплота Острожского монастыря и она немного приободрилась.
– У нас есть поговорка: нэ зна да ли е дошао, или пошао. – Тихо сказал Дамиан, когда она усаживалась на сиденье рядом с ним.
– Боюсь спросить, что это означает, – уныло ответила девушка.
– Это поговорка о растерянном человеке, который не знает, что ему делать, ни вперед, ни назад, совершает беспорядочные действия. Дословно: неизвестно, пришел он или ушел. Вернитесь к нам, Саша. Я понимаю, что для вас все странно и непривычно, но я понимаю, что вы не случайно попали в эту компанию. Будьте собой, ведите себя так, как привыкли, и все управится. Не пытайтесь найти смысл в словах, которых не понимаете.
– Простите меня, – прошептала девушка. – Я такая дура!