— А что, эти рептилоиды могут находиться где-то рядом? — испуганно спросила Варя.
— Можете не сомневаться, — усмехнулся гид, — они целой толпой стоят сейчас у вас за спиной, только вы их не видите… Шучу. Единственные, кто их может увидеть без гаджетов — это ясновидящие, колдуны, шаманы и ведьмы. Правда, для этого им приходится включать своё подсознание и напрягать внутреннее зрение.
14. Чистильщики Лысой горы
Как только экскурсанты вслед за гидом покинули загороженный шлагбаумом северный вход на Лысую гору и спустились к речке Лыбедь, сюда с трёх сторон стали подходить новые действующие лица.
Справа из проезда под виадуком вышла небольшая группа молодых людей. Одеты они были разношёрстно: кто в джинсах и свитерах, кто в камуфляжных штанах и куртках. Обуты они были также, кто во что горазд: кто в берцах, кто в кроссовках. Бросалось в глаза лишь то, что все они были стрижены налысо.
В группе было семь человек, и выправкой своей они напоминали военизированный отряд. Правда, вместо оружия парни несли на плечах лопаты, мётлы, двуручные пилы и грабли. Замыкал колонну велосипедист на горном байке в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове.
Слева по узкому тротуару вдоль Сапёрно-Слободской улицы двигалась ещё одна парочка бритоголовых подростков — Алексей Попович по прозвищу Злой и Никита Дубравин по прозвищу Добрыня — старшеклассники из ближайшей гимназии, расположенной на Багриновой горе.
Сверху по улице Киквидзе, которая пересекала Сапёрно-Слободскую улицу по мостовому переходу и упиралась внизу прямо в Лысую гору, мчалась оранжевая мусороуборочная машина. Она первой подъехала к месту общего сбора, назначенного на тринадцать часов дня, и резко затормозила перед закрытым шлагбаумом.
Из кабины вылезли трое — два мусорщика в оранжевых комбинезонах и водитель в белой рубахе и в синем галифе. Все трое также были бритоголовыми, только у водителя с затылка картинно свисал по-козацки длинный чуб, заведённый за правое ухо.
Из-под строительного вагончика, расположенного неподалёку, выскочили три чёрных лохматых пса и с лаем бросились к ним.
— Цыть! — грозно прикрикнул на них водитель.
Собаки тут же заткнулись и виновато поплелись назад, обнаружив приближение с флангов дополнительных сил противника.
Мусорщики, вернее, чистильщики или санитары леса, как они сами себя называли, бросились поднимать шлагбаум, а водитель выступил навстречу подходившей колонне и подъезжавшему байкеру. Снисходительно окинув взглядом немногочисленный отряд, бригадир чистильщиков Святослав Кожемяка, поглаживая свои густые и широкие, как подкова, усы, обратился к спешившемуся велосипедисту:
— Привет, Илюша. Это все?
— Да.
— А где другие?
— Выбыли.
Подошедшая колонна выстроилась перед ними в ряд.
— Здравствуйте, хлопцы, — приветствовал их Кожемяка.
— Здравия желаем, бригадир, — бодро отрапортовал отряд.
— Помнится, совсем недавно вас было в два раза больше, — заметил Кожемяка.
— Я объехал всех, — стал оправдываться Илья, — но за это время лишь десять человек остались схе[4], включая меня и Злого, — кивнул он на подошедшего к мусоровозу Алексея с товарищем. — Остальные не выдержали.
— Ясно, — потёр большим пальцем густые усы Святослав Кожемяка и кивком головы приветствовал Злого, — становитесь в строй.
— Трое забухали, — продолжал отчитываться Муромский, — двое закурили, ещё двое увлеклись дурью.
— Да, — недовольно протянул бригадир, — с такими темпами очень скоро в нашем отряде не останется ни одного здорового пацана. Ох, уж эти бесы! Никакого сладу с ними нет. Травят наш народ, как хотят. А твоя девушка как, Алёша? — вздохнув, обратился он к Злому. — Удалось вернуть её на путь истинный?
Злой тяжко вздохнул и, потупив глаза, покачал головой.
Стоявший с краю Добрыня разъяснил:
— У них любовный треугольник: он любит её, а она любит сигареты.
— А ты кто такой? Новенький? — обратил на него внимание Кожемяка.
— Это Никита Дубравин, — представил его Злой. — Из моей школы парень. Но все его Добрыней кличут.
— Добрыней? — удивился Кожемяка. — Это хорошо, что тебя так кличут. Готов, Добрыня, биться з трёхголовым змеем-дурманом?
— Всегда готов, — добродушно кивнул Добрыня.
— Ну, ладно, — вздохнул Кожемяка, — я думаю, всем понятно, зачем мы сюда собрались?
— Всем, — нестройно ответил отряд.
— Какая перед вами на сегодня стоит задача? — остановил Кожемяка свой взор на Злом.
— Очистить Лысую гору от мусора! — чётко ответил он.
— А ещё? — спросил Кожемяка, переведя глаза на Муромского.
— Изгнать с Лысой всех тёмных, — бодро ответил Илья. — А также тех, кому претит здоровый образ жизни!
— Именно! — кивнул Кожемяка. — Чтобы на нашей горе было так же чисто, как у вас и у меня на голове, — потёр он ладонью свою бритую голову, — чтобы Лысая стала зоной, свободной от дурмана.
Кожемяка собрал пальцы в кулак и, приветственно подняв его вверх, закончил своё напутствие привычной речёвкой:
— Трезвости?
— Да! — хором отозвались бритоголовые.
— Дурману?
— Нет!
— Наркоте?
— Крест! — все парни вздёрнули вверх свои правые кулаки, на которых чернел косой крест, как знак отказа от дурмана.
— Бухлу?
— Крест!!
— Табаку?
— Крест!!!
— Жизни — жизнь!
— Смерти — смерть! — глухо отозвались парни и перекрестили перед собой сжатые в кулаки руки. Впрочем, со стороны их лысые головы выглядели, как черепа перед скрещёнными костями.
— Не дадим этой трёхглавой гадине одолеть нас! — продолжил напутствие Кожемяка. — Ещё недавно Лысая гора была единственным местом, где её не было. Но теперь змея дурмана добралась уже и сюда. Очистим гору от неё!
— Очистим! — дружно отозвались чистильщики.
— А затем спалим её в Майском костре.
15. Твари и затваренные
Поглядывая по сторонам, в надежде увидеть пропавшую дочку Навки, Майя и Жива спускались той же самой дорогой, по которой недавно поднимались, — по Ведьминому языку.
— Слушай, а кто такие эти твари? — с беспокойством спросила Майя. Слово это, употреблённое Навкой, никак не выходило у неё из головы.
— Ну, это такие… — призадумалась Жива, подбирая нужные слова, — э-э-э… чужие. Или алиены. Иначе говоря, пришельцы. Гады, короче. Те самые бесы Баала, про которых я тебе говорила. Эти твари и затваривают сейчас весь мир. Проблема в том, что люди их не видят.
— А Навка, значит, ясновидица?
— Ну да. Она видит бесов в одержимых людях. Только ей далеко до своей матери Веды, которая не только замечает этих тварей, но ещё и созерцает потусторонний, бестелесный мир. Веда — провидица. И это несмотря на то, что она — слепая.
— Как же она созерцает то, чего не видно? — с недоумением спросила Майя.
— Она ощущает всё как бы на другом уровне, общаясь с духами мёртвых. Она их спрашивает, а те ей отвечают. Поэтому Веда и знает многое из того, чего не ведают другие. Она мне давно уже рассказывала об этих тварях.
— Как же они выглядят?
— Верхняя половина у них человечья, а вот нижняя … — Жива умолкла.
— Что? — нетерпеливо переспросила Майя.
— Нижняя, как у рептилий. Или бывает наоборот. Тело, как у человека, а на плечах — змеиная голова.
Майя посмотрела на кузину с недоумением. Той пришлось объяснять подробнее:
— Пришельцы ведь были рептилиями. Всякими там ящерами, драконами и змеями. Твари вступали с земными женщинами в связь, и те поначалу рожали всяких уродов — наполовину людей, наполовину змей. Постепенно эти мрази стали приобретать человеческий облик. И вот так эти твари сотворили затваренных, которых почти невозможно отличить от истинных людей. Хотя они и выглядят сейчас, как люди, ничем от нас почти не отличаются, но на самом деле это — нелюди. При этом себя они считают сверхлюдьми.
— Я совсем уже запуталась с тобой, кто тут люди, а кто — нелюди.
— Внешне они нас похожи, только вот тут, — постучала она по лбу, — они иные. Им всё дозволено. Дозволено нарушать все заповеди господни: красть, убивать, лгать. Вернее, иным нельзя красть у своих и убивать своих же, а вот всех прочих можно. Вся суть нелюдей сводится к обману. Они и дня не могут прожить без лжи. Они будто живут в каком-то зазеркалье, выдавая белое за черное. Так, они уверяют всех, что побывали на луне, хотя эту луну они сняли в Голливуде. Заставили поверить весь мир, что башни-близнецы разрушили самолёты, а на самом деле они были взорваны изнутри. Иные любят всё переворачивать с ног на голову. Вот и держат нас за дураков, уверяя, что они единственные люди на Земле, а все остальные просто животные в виде человека. Даже теорию выдвинули, что мы произошли от обезьян.
Они почему-то уверены, что у нас нет души. Вернее, душа есть, но она не божественная, как у них, а — животная. Поэтому и не считают нас за людей и на полном серьёзе, воспринимают нас, как овец, будучи сами при этом волками в овечьих шкурах.
— А как понять, кто перед тобой? Человек или иной, — с беспокойством спросила Майя. — Как их узнать?
— Истинные лица свои они скрывают. А вот маски они меняют постоянно. У затваренных только оболочка человечья. Внутри же у них звериная сущность. У них отсутствует чувство сострадания и жалости к божьим твореньям. У них нет ни стыда, ни совести.
— А внешне?
— Внешне затваренных очень легко определить по атавизмам на теле, которые достались им от рептилий. У человека-дракона лицо обычно покрыто бородавками, у человека-хамелеона тело покрыто лиловыми пятнами псориаза, а у человека-ящера большие пальцы ног скрючены подагрой.
— Издеваешься, да?
Жива усмехнулась и продолжила перечислять:
— Человека-змею легко определить по глазам. У него реально глаза змеиные. Он гипнотизирует человека, как удав кролика.