умею. А я ведь умею всё! Я и кузнец, и гончар, могу быть даже садовником.Клянусь всеми богами, я даже не знаю, кому теперь из них можно верить, все ониотвернулись от нас… но все равно клянусь: что буду работать за десятерых, моидети тоже изо всех сил будут помогать мне, только… не разлучай теперь хотя бы -нас!
Криспне совсем понял смысла последней фразы. Но переспросить не успел. Мужчинапонизил голос и уже почти шепотом сказал:
-И, если можно… раз уж мы твои рабы… прошу тебя, накорми хотя бы - детей!
-Да-да, конечно! Сейчас!
4
Марцеллоткрыл сумку и привычно стал пересчитывать эдикты…
Криспсорвался с места, подбежал к отцу и, волнуясь, сказал, что рабы голодны. Чемнакормить их?
-Похвально, что ты так заботишься о своих рабах! - выслушав его, одобрил Марцелли отвел подальше от кормы с пассажирами. - Как будущий хозяин и господин тыдолжен быть рачительным во всех отношениях. Плохо только, что ты подошел сюдабез моего разрешения! Больше чтобы этого не было! А что касается твоих рабов…Передай Гилару, чтобы он досыта накормил их из котла…
-Спасибо, отец!
-… для своих гребцов! – как о само собой разумеющемся, докончил Марцелл.
Криспсразу сник.
-А… где мне разместить их? Не будут же они все время стоять на палубе? – глядясебе под ноги, пробормотал он.
-И это верно, - согласился отец. - Пусть сидят на носу корабля. Там теперь многоместа!
Ихоть место, отведенное Марцеллом для рабов, было самой дальней точкой от отцаНектария, такое решение почему-то не огорчило Криспа.
Наоборот,он даже обрадовался, что может теперь быть около них хоть все время! Его так итянуло к рабам. Одно только смущало Криспа: явная натянутость в их отношениях.Мужчина, как мог, скрывал ее. А девушка показывала при каждом удобном случае.Но вот что странно: насколько она сторонилась его, настолько тянулся к немумальчик.
Иэтого Крисп никак не мог понять.
Весьэтот день был для него, как миг. И каждый миг – как день.
Вечером,когда они вдвоем с отцом коротали остатки вечера в каюте, Крисп не могзаставить себя не думать о рабах и, особенно, девушке. Марцелл о чем-тоспрашивал его. Он невпопад отвечал…
-Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? – наконец, не выдержал отец.
-Я? Разве?.. – удивился Крисп.
Истал вдруг с жаром рассказывать отцу то, что слышал от мужчины о Дакии: еедремучих лесах, с причудливыми чащами, особенно в зимнее время, задумчивыхозерах, студеных родниках, стучащих, как горячее сердце…
-Что это с тобой сегодня? Ты прямо, как Овидий стал говорить! – вдруг удивленноспросил Марцелл.
-А кто это? Тоже дак? – живо заинтересовался Крисп.
-Нет, римский поэт. Хотя, кое в чем ты прав. Последние годы жизни он провелрядом с Дакией. В городе Томы, куда был изгнан императором Августом за… как быэто помягче сказать… не очень хорошие стихи о любви.
-Разве за стихи о любви ссылают?
-За такие я бы сослал еще дальше!
Онинемного помолчали, и Крисп спросил:
-А это – мои рабы?
-Да, я же тебе подарил их! – берясь за сумку с эдиктами, кивнул Марцелл.
-И я… могу делать с ними все, что угодно?
-Конечно!
Марцеллоткрыл сумку и привычно стал пересчитывать эдикты, внимательно проверяяцелостность печатей:
-Один, два, три… Никак не могу понять, как можно верить в то, что говорит этотНектарий? – как бы между прочим заметил он и, не дожидаясь ответа Криспа, тутже перевел разговор на другую тему: - А что это тебя так стала волновать Дакия?
-Да так…
Послевчерашней ночи отношения между отцом и сыном были еще натянутыми, и ни один изних не решался довести до конца разговор о том, что больше всего волновало его.
-Пять… шесть… семь… - продолжал счет Марцелл. – А-а, я, кажется, начинаюдогадываться – виной всему – золотистые волосы и синие глаза?
-Да что ты, нет! Нет!! – с жаром принялся отнекиваться Крисп. Он понял, что отецвнимательно наблюдал не только за пресвитером, и отчаянно покраснел. - Это ятак – просто!
-И я тоже просто! – улыбнулся ему отец, заканчивая счет, – …восемь, девять и -десять! Все в порядке! Доброй ночи, сынок!..
Главашестая
1
«Ачто, если они готовят бунт?..» - вдруг насторожился Крисп.
Марцеллс Криспом вышли из каюты, когда солнце уже встало, но еще не так ослепительноярко блестело над горизонтом.
Сидевшийу порога воин, с грохотом роняя прислоненный к борту щит, запоздало вскочил наноги и лихо отсалютовал, делая вид, что не спал всю ночь. Но провести Марцеллаему не удалось.
-Пойди, глаза хоть промой! – с усмешкой посоветовал он и вдруг внимательнопосмотрел на охранника: - Постой-постой… Сейчас же не твоя смена! Где твойнапарник?
-Заболел… - помявшись, неохотно ответил охранник.
-Что с ним?
-Не знаю, кажется, что-то с животом…
-Наверное, пока вчера меня не было, кислое вино пили? – строго спросил Марцелл.
-Ни капли! – клятвенно приложил руки к груди воин, но, поймав на себенедоверчивый взгляд начальника, отвел глаза в сторону: - Да если бы и пили – сомной же ведь ничего!
Марцеллподумал и приказал:
-Среди пассажиров есть лекарь. Пусть осмотрит его и даст какое-нибудь снадобье.Скажи ему, я попросил!
-Есть, господин! – обрадовался нечаянной возможности размять ноги воин итяжелыми шагами направился в сторону кормы.
-Погоди! – остановил его Марцелл. - И ты отстоял в карауле всю ночь?
-А что? – удивился воин. – Мы в боевом лагере, бывало, по трое суток несменялись! Дело обычное…
-Когда не касается эдиктов государственной важности! – нахмурился Марцелл иокликнул: - Крисп!
-Да, отец? – рассеянно отозвался тот, ища глазами отца Нектария и своих рабов…
-У меня к тебе просьба. Точнее – боевой приказ!
-Да, отец, – видя, что Марцелл обращается к нему без улыбки, как к взрослому,сразу посерьезнел Крисп.
-Возьми его меч, щит и копье и побудь на страже нашей каюты, пока он отдохнет! –показал на воина Марцелл.
-Да, отец!
-Не да, а есть! Тебе поручается дело государственной важности!
-Есть!
-Вот так! – похвалил Марцелл, оглядывая сына с мечом в руках. - А тебе, скольковремени нужно, чтобы отдохнуть? – обращаясь к воину, спросил он. – До полудняхватит?
-Более чем! – обрадовался воин. – Бывало в походах…
-Время уже пошло! – предупредил Марцелл, и тот, оборвав себя на полуслове,заспешил к пассажирам, где подошел к одетому в греческий плащ человеку -лекарю, как догадался Крисп.
Марцеллтоже направился на корму корабля.
ИКрисп остался у двери каюты один.
Морепо-прежнему было гладким, ленивым. «Тень молнии» продолжала движение безпарусов.
-И - ра-аз! И – ра-аз! – медленнее, чем вчера командовал гребцами келевст.
Вдальнем конце корабля началось какое-то движение. Два матроса пронесли к бортутяжелый продолговатый предмет и бросили в море.
Гребцыпроводили его хмурыми взглядами, а затем подняли весла и, несмотря на крикикелевста, несколько мгновений не опускали в воду. Потом, как ни в чем небывало, продолжили грести, но сидели на своих скамьях необычно злобные иподавленные. Там у них явно что-то случилось.
«Ачто, если они готовят бунт?..» - вдруг насторожился Крисп.
Онподнял щит, оперся на копье и, приняв, по его мнению, самую боевую позу,покосился в сторону носа судна: видят ли его с боевым оружием и щитом его рабы?К сожалению, Сувор разговаривал с дочерью, убеждая ее в чем-то. Они спорили ине обращали на него никакого внимания.
ЗатоМлад смотрел на него восторженными глазами.
Криспважно – видал, какой у меня меч? - подмигнул ему и перевел взгляд на корму. Тамтоже разгорался спор – между отцом Нектарием и философом. Эллин все большегорячился и размахивал руками, доказывая свою правоту. Пресвитер, напротив,говорил, как всегда тихо и спокойно. Его ответы, судя по реакции пассажиров,были более убедительными, чем вопросы философа. Что думал отец, Крисп так и несмог понять. Лицо Марцелла было бесстрастно. То ли он надел на него такуюмаску, то ли с одинаковым интересом слушал обоих.
2
Криспрастерялся. Он не знал, как ему поступить…
Крисппоправил висевший у самых колен тяжелый меч и придирчивым взглядом часовогопродолжил осмотр палубы.
Вцентре корабля тоже было не совсем спокойно. Там, стоявшего на капитанскомпомосте, Гилара осаждал Плутий Аквилий. Крисп различал лишь отдельные слова. Нои без них было понятно, что Плутий, льстиво называя капитана навархом,уговаривал оставить его на судне. Капитан решительно возражал, потом предложилчто-то Плутию, показывая на скамьи гребцов, от чего уже тот наотрез отказался.И, наконец, до Криспа долетел конец последней фразы Гилара:
-… и не подходи ко мне больше с этим!
Плутийвынул свой платок и вытер им вспотевший лоб.
«Дажеволшебный платок не помог!» - усмехнулся Крисп.
Онскользнул глазами по скамьям гребцов, замечая, насколько устали эти большие,сильные люди… немного задержался на пассажирах, где философ, потеряв своестоическое спокойствие уже готов был изломать о колено свою, повидавшую,наверное, полмира, трость… оглядел по-прежнему не замечавших его рабов… А когда