простая вода! - резонно возразил Крисп.
- Хвала богам!Слава Богу! Прости, сынок, еще не успел привыкнуть… – виновато поправилсяМарцелл. – Но для нас ведь она была не простая!
- Конечно,отец!
Пристаньстремительно приближалась.
- Убратьпаруса! – слышался знакомый, но почему-то по-особенному радостный сегодня голос.
- Сушитьвёсла!
-Приготовиться спустить якорь!
И, наконец, раздаласькоманда, которую больше всего ждал и боялся Крисп:
- Отдатьякорь!
Несколькоматросов взяли тяжелый якорь и бросили в воду.
- Подать трап!
Крисписпуганно взглянул на девушку, она на него, всхлипнула и крепко прижалась щекойк руке отца. Марцелл покосился на сына, на девушку и, прокашлявшись, сказал то,что, судя по всему, хотел сказать давно.
- Вся нашажизнь состоит из встреч и потерь, сынок. Ты уже взрослый, тебе пора привыкать кэтому. Но сегодня будь особенно мужественен: тебе предстоит не только этапотеря.
Криспнедоуменно посмотрел на отца, и тот тихо сказал:
- Сегодня тырасстаешься не только с ними, но… и со мной.
- С тобой?!
- Да, сынок!После того, что случилось в шторм, Гилар не преминёт воспользоваться стольудобным случаем, чтобы отомстить мне. И наверняка уже через десять минут о том,что я принял крещение, и не воспрепятствовал тому, чтобы это сделали другие,будет извещен начальник порта. Это еще полбеды – он тоже мой давний приятель.Самое страшное, что Гилар наверняка доложит об этом и фрументарию.
- Кому?
- Есть такойчин в тайной полиции. Ты думаешь, Гилар рад тому, что спас судно от шторма, азаодно и свою жизнь? Как бы не так! Я давно знаю его: жажда мести в нём –сильней даже жажды жизни! Он не отстанет, не отомстив мне теперь до конца. Досамого страшного конца!
- Но, отец!..
- Слушай, и неперебивай. Я принял решение отправить тебя с отцом Нектарием к твоей тете –маминой сестре. К той самой, у которой она гостила здесь, в Александрии.
- А ты?
- А янемедленно отправлюсь к императору и постараюсь открыть ему глаза нахристианскую… на нашу, - снова поправился Марцелл, - веру!
- Да он дажене станет слушать тебя!
- Не возражай!Это мой долг. Вот тебе письмо к тете. А это расписка.
- Какая ещерасписка?
Крисп взяллист папируса и быстро, благо расписка была написана знакомым отцовскимпочерком, стал читать:
«Выборным пожертвоприношениям города Рима от сына императорского курьера МарцеллаФортуната, Криспа Фортуната из города Рима, 12-ти лет, дом у подножияКвиринальского холма, справа. Я всю свою жизнь приносил жертвы богам и теперь ввашем присутствии принёс жертву, согласно предписания и вкусил от жертвенногомяса, и прошу вас засвидетельствовать это. Будьте счастливы. Подписал КриспФортунат». Далее другими почерками было дописано: «Я, Аврелий Виктор, видел,как ты, вместе с отцом… Я Антоний Секунд, подтверждаю… Я, Корнелий Север,свидетельствую…» И снова – рукой отца: «В первый год императора цезаря ГаяМессия Квинта Траяна Деция Благочестивого Счастливого Августа…»9.
- Отец, нет! Яне могу взять этого! – наконец, осилив расписку, испуганно воскликнул он.
- Я так изнал, что ты откажешь! Но не мог поступить иначе. Я еще не успел укрепиться ввере, как ты, и поэтому прошу: возьми ее, на всякий случай – хотя бы для моегоспокойствия… И всё. Да хранят тебя… да хранит тебя Бог - иди!
На мостовуюгавани уже спустились купец, философ… и вслед за ними - остальные пассажиры.Давно уже затерялись где-то впереди Сувор со Златой и Младом. Один лишь отецНектарий стоял на палубе, дожидаясь Криспа. Беспрестанно оглядываясь назакаменевшего Марцелла, он подошел к нему, спустился по трапу и медленнонаправился с ним по направлению к городу.
«Тень молнии»вскоре затерялось за другими большими судами. Отец Нектарий молчал, словнопонимая состояние юноши. А тот, оглянувшись в последний раз, вдруг увиделзнакомое лицо идущего за ними Скавра, который, заметив это, поспешил тут жезатеряться в шумной и пестрой портовой толпе….
2
- Скавр? –обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.
Огонекнебольшого глиняного светильника рванулся и встревоженно затрепетал. На стенескромного номера придорожной гостиницы выросла согнутая тень входящегочеловека.
- Не успел… - в отчаянии прошептал Марцелл. Но это не был фрументарий, пришедший, чтобывзять его по доносу.
За спинойпослышалось знакомое покашливание и полузабытые шаги.
- Скавр? –обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.
- Я! –невозмутимо отозвался тот.
- Как ты нашелменя?
- Это былонесложно. Ты теперь такой большой начальник! Куда труднее было выследить твоегосамого злейшего врага.
- Как? – побледнелМарцелл. – Ты… отыскал их?
- Да. Я выследилдом, где он поселился с твоим сыном. В тот день как раз начались гонения.
- Что?..
- И - выполнилтвой приказ.
- И их…казнили?!
Вместо ответаСкавр подошел к столу и молча выложил на него большой бронзовый крест.
- «Святая - святым!»- сначала по-гречески, а затем на латыни прочитал Марцелл и тяжело поднял глазана Скавра.
- На нём кровьотца Нектария и твоего сына, - отводя взгляд, тихо сказал тот. – Прости меня,если, конечно, сможешь, Марцелл. Но я выполнял твой приказ!
- Да, да, язнаю. Ты ведь бывший солдат, – после долгого молчания, выдавил из себя Марцелл.
- Что тытеперь собираешься делать? – тоже после долгого молчания, спросил Скавр.
Марцелл толькопожал плечами:
- Продолжусвой путь, покажу этот крест Децию, и попытаюсь всё объяснить ему!..
- Поздно,Марцелл. Страна залита кровью. Всюду пытки, казни, но вместо одного казненногок кресту идут тысячи и тысячи уверовавших в Христа людей.
- Знаю. Но всёравно я должен… я поеду к нему. Это мой долг исправить то, к чему я оказалсяпричастен.
- Воля твоя. Акакие ещё будут указания мне?
- Никаких, –отрицательно покачал головой Марцелл.
- Тогдапозволь и мне отправиться с тобой, – попросил Скавр. – Я и до этого, если тыпомнишь, хорошо относился к христианам, но после того, что увидел собственнымиглазами, думаю, мне будет, что сказать императору. Не послушает одного,глядишь, поверит нам обоим.
- Хорошо. Ясейчас соберусь. – Марцелл потянул к себе дорожную сумку, сощурил на неё глаза,очевидно вспоминая Криспа, и быстро оглянулся на Скавра. – Сейчас скажи мнетолько одно: они… сильно страдали?
- Нет! Сам Богукреплял их. – Клятвенно приложил ладонь к груди Скавр. – Они улыбались, когдаим… когда их…
- Подожди, -остановил Скавра Марцелл и, перебросив через плечо лямку сумки, добавил, -остальное доскажешь по дороге!
3
Императорпогибал…
Как ниторопился Марцелл, загоняя со Скавром по дороге лошадей, он так и не успелпоговорить с императором Децием. Они опоздали всего на каких-нибудь несколькоминут.
Несмотря нато, что это был район боевых действий, дозорные часовые, узнав, что перед нимивозвеличенный августом императорский курьер, беспрепятственно пропускалиМарцелла. Лишь в самом конце их едва не отправили назад преторианцы, какникогда тщательно перекрывавшие все пути и подходы к августу. Выручило лишь то,что Марцелл лично был знаком с их начальником - Валерианом. Этот аргументоказался решающим. Они поскакали дальше и, наконец, вылетели на взмыленныхлошадях на поляну, где разыгралась страшная трагедия. От дозорных они ужезнали, что незадолго до этого меткой фракийской стрелой был убит сын ДецияГеренний Этруск, а теперь, на глазах своих легатов и слуг, погибал и самимператор.
Увлекшисьпогоней за врагом (а может, это был заговор?), Деций опередил свою охрану инеожиданно угодил в показавшееся ему прекрасным лугом болото. Конь сразу исчезв трясине, а его самого засасывало медленно, но неумолимо. Люди, столпившисьвокруг, не знали, чем помочь своему императору. Кто-то старался дотянуться донего древком копья, кто-то спешно рубил деревья - всё было напрасно! Трясинавсе глубже и глубже засасывала Деция, словно безжалостная адская бездна...
Преторианцыбольше мешали, чем помогали тем, кто пытался спасти императора. Один из них недал подползти к нему с копьем молодому трибуну, другу старшего сына Деция.Другой вырвал острый, как топор, сарматский меч у телохранителя, заверяя, чтогораздо быстрее срубит дерево, которым можно было дотянуться до августа, датолько делал вид, что рубит его…
Императорпогибал. Поняв, что никто из подданных уже не сможет спасти его, он принялсязвать на помощь римских, эллинских, египетских, галльских богов, умолял своегогения, которому в это время приносила жертву вся необъятная Империя. Всё былотщетно. Ни Юпитер, ни Зевс, ни Сарапис, ни даже его гений не приходили ему напомощь…
- О, боги! – впанике метаясь вокруг болота, кричали люди.
- О, Боже! –невольно выдавая себя, вдруг выкрикнул кто-то по-христиански.
Услышав это,Деций с мольбой посмотрел на небо. В его погибающих глазах неожиданно появиласьпоследняя надежда. Очевидно, он вспомнил доклады о гонениях на последователейХриста, которым помогал их Бог в невероятно тяжелых мучениях… Вспомнив будтокровью написанные строки этих докладов, он закричал:
- ИисусНазарянин! Хоть ты помоги мне!
Но трясина всётянула и тянула его в себя.
- Август,перекрестись! – закричал, не обращая внимания на то, что выдает себя, Марцелл.
- Как?! –хрипя, простонал император.
- Вот! –заслоняя собой Марцелла, показал Скавр.
Децийпопытался поднять руку, чтобы положить пальцы себе на лоб. Но тяжелая, вязкаягрязь уже захватила его так, что он не в силах был даже пошевелить ею. И наглазах у всех - сначала плечи, потом шея и, наконец, голова императора,отчаянно сопротивляясь смерти, исчезли в сомкнувшейся над ним, сытозабулькавшей, мутной жиже…
Конец Дециябыл началом для Валериана.
Молодойтрибун с потерянным лицом сидел на траве, уронив ненужное больше копье. Старыйлегат, не раз призывавший его к осторожности, отошел поближе к Валериану,которого уже открыто называли августом и императором.