&M's» все были разодраны, а карамель разбросана по каюте, как новогоднее конфетти.
Глава 17
Буря, тучи, гром небесный,
Крокодилы, как дьяволы, злы.
Это бог Луны обратил свой гнев на него.
Несколько секунд Мери не могла прийти в себя. Шок вначале сменился ужасом, затем дрожью. Первым ее импульсом было выскочить за дверь и позвать Рэма. Она уже собиралась это сделать, но внезапно остановилась.
Нет, если я позову его, он всех поднимет на ноги. А может быть, возьмет и ссадит меня с парохода. С него станется. Он всегда на все реагирует слишком эмоционально.
А первой ее мыслью было, что, слава Богу, мама ничего этого не видит. Она представляла себе Нору, как та, самодовольно ухмыляясь, говорит: «Я же тебя предупреждала».
Чувствовала она себя так, как будто камень величиной с пушечное ядро засел у нее в желудке. Зубы ее стучали, хотя она делала отчаянные попытки успокоиться.
Успокойся. Подумай, хорошенько подумай. Это же обычное ограбление. Кроме того, тебя же не было в каюте. О каком же убийстве или похищении можно вести речь?
Однако все эти самоувещевания помогали мало. Пульс не унимался.
Она быстро переворошила вещи и с облегчением обнаружила, что дорогая норковая шуба на месте. Однако облегчение ее было преждевременным.
Мери проверила глубокие карманы шубы, куда она спрятала драгоценности. Они пропали.
Она обшарила все уголки и щели. Их не было.
Мери начала стучать в дверь смежной каюты, зовя Вэлком.
– Чего ты расшумелась? Иду, иду. – Вэлком открыла дверь. – Что случилось, золотко? Ты бледная, как мел.
– Ты только посмотри. Меня ограбили. – Мери резко взмахнула рукой, показывая за спину.
Рыжеволосая подруга задумчиво прошлась по каюте. Мери дрожащим голосом сообщила, что пропало. Теперь, когда Вэлком была рядом, ее страх сменился яростью. Как посмел этот кто-то врываться в ее каюту, рыться в ее вещах, касаться их, забрать их у нее! Она места себе не находила, представляя, как чьи-то руки перебирают ее вещи. Вэлком позвонила капитану и помогла Мери окончательно установить, что пропало. Благодарение Богу, заколки и кулон с соколом были у нее в сумочке. По крайней мере, хоть они целы. Знать бы заранее, она бы так поступила и со всеми остальными драгоценностями. А ведь при посадке на пароход, когда Марк Маклеод следил за доставкой их багажа, Рэм сказал, что беспокоиться особенно нечего, в Египте воруют мало. Конечно, мало, когда такие законы. Кто же будет воровать, зная, что тебе отрубят правую руку.
Мери покачала головой:
– Значит, украли только твои драгоценности?
– Мне кажется, больше ничего не пропало. О черт! Мои пленки! Где они? Те, что я отсняла для себя. Я их положила в твой чемодан, ты не помнишь? Я не видела их и когда собирала чемодан.
– Я не помню, чтобы они были у меня, но надо проверить.
Они достали из кладовки сумку Вэлком и тщательно все пересмотрели.
– Нет, – сказала Вэлком, – здесь их нет.
– Куда же я могла их положить?
– Ты думаешь, их мог взять вор?
– Нет. Я хватилась их еще раньше. Только думала, что они где-то среди твоих вещей. Зачем грабителю брать экспонированную пленку? Он не взял аппаратуру, чистые пленки тоже на месте. Какой же смысл?
Прежде чем Вэлком смогла что-то ответить, в дверь каюты постучали. Они поспешили впустить капитана.
Увиденное привело капитана в уныние.
Поскольку Мери не знала, застрахованы ли эти драгоценности, ему пришлось позвать Рэма. Таким рассерженным Мери его еще никогда не видела. Он молча оглядел весь этот кавардак, а затем отвел капитана в сторонку и разразился длинной тирадой на арабском так, что бедняга побледнел и что-то лепетал, по-видимому, извинения.
– Я тут же сообщу о случившемся полиции, – сказал капитан и с поклоном вышел.
– А об этих побрякушках не печалься. – Рэм увлек ее в каюту Вэлком, пока стая горничных, присланных капитаном, наводила порядок. – У тебя будут другие.
Мери только покачала головой и устало опустилась в одно из голубых кресел. Откуда-то чудесным образом возникла бутылка бренди. Рэм наполнил три бокала и предложил один Вэлком. Сам присел на корточки у ног Мери.
– Глотни это. – Он всунул ей в одну руку бокал, а свободную руку схватил и начал судорожно гладить. – Твои руки как лед. С тобой все в порядке?
Она сделала большой глоток и закашлялась. На глазах выступили слезы.
– Надо было мелкими глоточками, – улыбнулась она.
– А ты остальное допей мелкими глоточками, – сказал он серьезно, как если бы инструктировал ребенка. – Я оставляю тебя с Вэлком, надеюсь, что все будет в порядке. Я должен идти, заняться этим делом. Ты поднимешься на обед или мне приказать подать его тебе в каюту?
– Конечно, пойду, – произнесла она с вызовом. – Я не ребенок, чтобы меня опекать. Вполне могу позаботиться о себе сама.
– Я это знаю, мисс Независимость, но все же… – ответил Рэм вежливо, но твердо. – Дай мне знать, когда будешь готова к обеду, хорошо?
Он, конечно, твердолобый нахал, но сейчас она была не в настроении спорить.
– Хорошо. Я постучу в стенку.
Рэм улыбнулся и сжал ее руку. Затем повернулся к Вэлком:
– Я отправляюсь проверить, что делается по этому поводу. Вас же прошу присмотреть за Мери, пока меня нет.
Рыжеволосая красавица отдала честь по-военному:
– Слушаюсь, сэр.
Рэм рассмеялся:
– Извините, но я просто схожу из-за нее с ума. Она мне очень дорога, понимаете.
– Она дорога и мне тоже, – тихо сказала Вэлком. – Не беспокойтесь.
Ограбление взволновало Мери гораздо больше, чем она это показала Рэму и Вэлком. Обдумывая ситуацию и так и сяк, она успела уговорить еще один бокал бренди. Благо, что бутылку Рэм оставил.
Снова появился капитан. С тысячей извинений. Она уже думала, что он начнет целовать ей ноги в любую минуту. Капитан сообщил, что приказал охранять каюту Мери день и ночь. Отныне здесь будет постоянно дежурить кто-нибудь из команды.
Пропажа драгоценностей ее, конечно, огорчала, но где пленки? Это очень странно. А может быть, в ее вещах кто-то рылся еще раньше?
– Кому, скажи на милость, могли понадобиться мои пленки? – обратилась она к Вэлком. – У любого туриста этого добра полным-полно.
– Золотко, я сама не могу этого понять.
– И самое главное, когда они пропали?
Вэлком нахмурилась:
– Помнишь, я спрашивала тебя насчет двери на веранду? Вчера вечером я пришла и обнаружила, что она не заперта. Это могло случиться тогда.
– Кто это мог сделать? И почему? Я не могу понять. Ну, драгоценности… Черт! Этот человек с нависающими веками. Ведь наверняка он крутился где-то рядом. Вот подлец! Уверена, это его работа. И здесь тоже. Надо позвонить капитану и сообщить ему.
Сделав дело, Мери немного успокоилась и попыталась занять себя чем-нибудь другим. Попробовала еще бокал бренди. Помогло.
Мери стояла у гардероба, раздумывая, что бы надеть к ужину. В каюте уже был восстановлен первоначальный порядок. На столе красовался большой букет от капитана. Она выбрала платье из легкой, почти воздушной ткани цвета морской волны с кружевными гофрированными оборками внизу и ярко-красной розой на груди. Вообще-то оно было совсем не в ее стиле – это платье ей подарила на день рождения сестра бабушки, – но ей показалось, что для сегодняшнего вечера оно подходит.
Прическу она решила сделать тоже соответствующую – завитки и локоны. Мери повеселела и, закрепляя локоны заколками, даже вальсировала по комнате.
А что делать с соколом? Вначале она решила его надеть. Но к этому платью он не подходил. Оставить в каюте? Ведь она охраняется. Нет, ей не хотелось с ним расставаться.
Рэм. Конечно, она попросит его положить кулон к себе в карман. А пока Мери засунула сокола в маленькую сумочку.
Затем она постучала в стенку. Рэм тут же ей ответил, а через секунду появился в дверях ее каюты.
– Выглядишь превосходно. Как раз для ужина. – Рэм поцеловал ее в щеку, но не остановился на этом, а прошелся поцелуями до самой шеи.
От его жадных и нежных прикосновений ее шея изогнулась. Положив руки ему на грудь, Мери откинула голову и закрыла глаза. Раздался стук в дверь. Он рывком отстранил ее от себя. Пришли Нонна и Эстер. Мери взяла сумочку, закрыла каюту на ключ, а кулон незаметно сунула Рэму в карман:
– Пусть пока будет у тебя.
Все четверо направились в ресторан, захватив по дороге Вэлком. Потом к ним присоединились доктор Стоктон и Жан-Жак, который был один, без Джорджа. «У бедного мальчика немножко mal de mer [19]», – сокрушенно поведал он.
Все начали удивляться: какая может быть морская болезнь, когда река совершенно спокойна? На что изящный француз заметил, поправив свои платиновые волосы:
– Он вовсе не такой толстокожий, каким выглядит.
На Жан-Жаке были черные брюки в обтяжку и черная «пиратская» рубашка. На груди красовалась серебряная цепь, в тон его босоножкам и серьгам. Нонна и Эстер были одеты в свои самые лучшие наряды.
Метрдотель пригласил их в небольшой зал, где был накрыт стол на восьмерых. Высокие тонкие свечи, зажженные по всей окружности стола, мягко освещали белоснежные салфетки, тонкие хрустальные бокалы с золотыми каемками, фарфор, серебро. В центре стола стояла большая ваза с цветами. Стеклянная стена рядом открывала вид на реку, на берегу которой просматривались неясные силуэты пальм и густые кусты, обмакнувшие свои ветви в темные воды Нила.
Блюда подавали официантки-нубийки в красочных нарядах. Их выбор был великолепен: сочные телячьи отбивные, мясо на вертеле в подушке из тушеного риса, большие куски ростбифа, несколько видов рыбы, цыплята под пикантным соусом, а также искусно приготовленные овощи всевозможных видов, включая, разумеется, и традиционный салат из огурц