– Вы врач?
– Да, доктор Ричард Эрхарт. Еду к миссис Сторм. Вы заезжали на ранчо в поисках работы?
Судя по взгляду, который бросил на него при этих словах врач, Бак понял, тот сомневается, что кто-то вроде него мог заехать к Стормам с визитом.
– Да, я там был. Миссис Сторм родила вчера.
На лице Эрхарта мгновенно появилось испуганное выражение.
– Все в порядке? Ребенок жив?
Бак кивнул.
– Это мальчик – здоровенький и крепкий как молодой бычок. Вы, вероятно, захотите взглянуть на швы миссис Сторм. – Он отдал бы, наверное, все на свете за снимок, на котором было бы запечатлено лицо Эрхарта, каким оно выглядело в эту минуту.
– Кто принимал роды?
– Я.
– И с ней все в порядке?
– Хотите верьте, хотите нет.
Облегченно вздохнув, Эрхарт сдвинул котелок на затылок.
– Чудесная новость! Мои поздравления, молодой человек. – Он хлопнул себя по бедрам. – Когда я приехал в Бастид-Хил и узнал, что меня разыскивал Кейс Сторм, я почувствовал настоящий ужас. Но я все равно не мог ничего поделать. Мне нужно было съездить в Шайенн за лекарствами да еще и посетить три ранчо на обратном пути. На всю округу до самой границы с Монтаной нет ни одного врача, кроме меня. – Он взял в руки поводья и принялся задумчиво вертеть в пальцах.
Не имея никаких причин более задерживаться Бак сдавил коленями коня, побуждая его двинуться вперед.
– Как, вы сказали, вас зовут? – крикнул обернувшись Эрхарт.
– Я не говорил. Меня зовут Бак Скотт.
– Так вот, Бак Скотт, мне бы весьма пригодился хороший помощник, хотя бы для того только, чтобы принимать роды. Это освободило бы мне руки для более срочных дел.
По спине Бака пробежал холодок. На мгновение у него возникла дикая мысль, что все это подстроила Анника, однако он тут же выбросил ее из головы, поняв, насколько невероятно подобное предположение. Он огляделся. Солнце уже закатилось, и все вокруг выглядело серым.
– Я не врач. Я охотник на бизонов.
Эрхарт рассмеялся.
– Когда это отсутствие диплома мешало кому бы то ни было к западу от Миссисипи заниматься врачеванием, если он чувствовал к этому хотя бы малейшую склонность? Я видел ветеринара, который удалял аппендикс, знал белошвейку, которая засунула кишки человеку обратно в разорванный живот и тут же быстренько его зашила. – Эрхарт дернул за поводья, и его лошадь рванулась вперед. Уже отъехав, он крикнул Баку через плечо: – На твоем месте, сынок, я бы перестал охотиться на бизонов, которые здесь давным-давно перевелись.
Пришпорив коня, Бак помчался вперед так, словно за ним гнались все исчадия ада. Но ни цокот копыт, ни скрип седла под ним не могли заглушить звучащих в его мозгу прощальных слов врача.
– Эй, мистер, не купишь мне чего-нибудь выпить?
Бак выпрямился и тыльной стороной ладони вытер рот. Облокотившись о стойку бара, почти вплотную к нему стояла блондинка – юная на вид, но явно с большим жизненным опытом, о чем недвусмысленно свидетельствовал ее циничный взгляд. Ее украшенное оборками желтое платье с большим вырезом держалось на одних только тоненьких лямочках, и одна из них сейчас спустилась, оголив ей плечо.
– Ты меня слышишь, мистер?
– Отлично, – буркнул Бак. Он влил в себя уже несколько порций виски, но все еще был достаточно трезв, чтобы ощущать боль. И сейчас, в довершение ко всему, к нему пристала эта девица, которую, благодаря ее светлым волосам и юному личику, он мог бы принять за Аннику, если бы прищурился и взглянул на нее под соответствующим углом. Однако оттенок волос у них был совершенно разным. У Анники они были золотистыми как мед, тогда как у этой девицы – ярко-желтыми и завитыми в такие мелкие кудряшки, что казалось, они стоят дыбом у нее на голове. И у них был какой-то жеваный вид. Но так как она, похоже, была женщиной, способной за деньги позволить мужчине делать с собой что угодно, то вполне возможно, кто-то проделал с ними именно такую операцию.
Отвернувшись от блондинки, Бак вновь облокотился на стойку бара и уставился в свой стакан с виски. Но не нашел никакого облегчения в лицезрении янтарной жидкости. Залпом опрокинув стакан, он поднял глаза к зеркалу за стойкой бара и принялся разглядывать отражавшихся в нем посетителей салуна. Все они, похоже, тщательно избегали смотреть в его сторону. Вероятно, подумал он, они видели, как он дрался с Кейсом Стормом, или слышали о их драке, и сейчас предпочитали держаться от него подальше.
Он опрокинул очередной стакан и случайно поймал в зеркале свое отражение. Поставив пустой стакан на стойку, он вгляделся в себя. Рана у него на губе еще не вполне затянулась, но опухоль на щеке спала. Его борода заметно отросла и стала гуще. Интересно, мелькнула у него мысль, сколько пройдет времени, прежде чем она станет такой же длинной и густой, как у Старого Теда? Несколько лет?
Долгих, одиноких лет…
Прекрати! Ты сделал свой выбор. Так было лучше для всех.
Он надвинул шляпу на самый лоб, чтобы не видеть в своих глазах выражения беспредельной тоски. Но он не мог с такой же легкостью избавиться от терзавших его мыслей или от воспоминаний о лице Анники, каким оно было в ту минуту, когда они прощались.
Каково это – чувствовать себя величайшим трусом на свете?
В эту минуту он чувствовал себя настолько отвратительно, что, вероятно, избил бы до смерти любого, кто осмелился бы к нему сунуться. Но как справиться с собственными угрызениями совести?
Она сказала, что любит тебя. Что готова ехать с тобой хоть на край света.
Назад в его хижину в Блу-Крик после той Роскоши, к какой она привыкла?
Она сказала, у нее столько денег, что их ей хватит до конца дней.
Но их было недостаточно, чтобы принести цивилизацию в горы. Недостаточно, чтобы избавить от чувства, что ты отрезан от всего мира, которое способно со временем свести тебя с ума. Недостаточно, чтобы купить меня.
Какая разница, когда ты сам не задумываясь купил бы ее, если бы у тебя были деньги.
Он с грохотом поставил пустой стакан на стойку бара. Дородный бармен вздрогнул и тут же поспешил к нему. По тревожным взглядам, которые бармен бросал на него, Бак понял, что он не забыл вчерашней драки.
– Еще одну порцию, мистер?
Бак покачал головой.
– Я ухожу.
Отвалившись от стойки, он повернулся лицом к залу и мгновенно увидел направлявшегося к нему одноглазого начальника полицейского участка.
Через мгновение одноглазый старик облокотился на стойку бара рядом с ним.
– Роза Сторм родила?
Бак кивнул.
– Да. – «Она родила, потому что я оказался там и спас ее. И она, и ее ребенок живы только благодаря мне».
– Мальчика или девочку?
– Мальчика. Его назвали Джозефом.
Взмахом руки старик подозвал к себе бармена.
– Ты должен мне четыре монеты, Пэдди. Рози родила мальчугана.
Бак отошел от стойки.
– Скотт…
Бак резко обернулся.
– Как это ты умудрился запомнить мое имя, старик?
Зак Эллиот подошел к нему и, не желая, чтобы их подслушали, поскольку все в салуне тут же повернули головы в их сторону, произнес почти что шепотом:
– Твое имя трудно забыть. Ты теперь известен на сто миль вокруг, благодаря всем этим историям о похищении, напечатанным в газетах, а особенно после того, как ты здесь появился и попытался помериться силами с Кейсом Стормом…
– Он первым полез в драку.
– Это неважно. Я лишь хотел узнать у тебя, что будет с Анникой?
Бросив взгляд поверх плеча Зака, Бак увидел, что бармен даже вытянул шею, пытаясь услышать, о чем они говорят.
– Ты уже заключил с кем-нибудь пари об этом?
Зак потер подбородок.
– Пока еще нет.
– Тогда лучше откажись вообще от этой идеи, чтобы не тратить попусту деньги.
И, повернувшись к Заку спиной, Бак направился к выходу.
В голове у него была сейчас только одна мысль: если он будет ехать достаточно быстро, то доберется до подножия Ларами еще до рассвета.
Зак принес телеграмму. Мама с Калебом приезжают в конце месяца.
Услышав за спиной голос брата, Анника от неожиданности вздрогнула.
– О нет!
– О да! – ответил Кейс, мгновенно заметив, что глаза у нее были красными и опухшими от слез. Он скрестил на груди руки и прислонился к столу, глядя, как сестра стряпает печенье. – Что ты собираешься делать?
Анника выпрямилась и откинула упавшую на лицо прядь волос, испачкав слегка мукой кожу на виске около шрама.
– Я собираюсь рассказать им обо всем, что со мной произошло, и попросить, чтобы они не судили меня слишком строго. И я собираюсь поселиться вместе с Баттонз где-нибудь неподалеку от тебя, – она попыталась выдавить из себя улыбку, – если ты, конечно, не возражаешь.
– Ты знаешь мой ответ. Можешь остаться у нас, если хочешь.
Анника покачала головой.
– У вас с Розой сейчас настоящая семья. И очень скоро, я уверена, Роза подарит тебе кучу ребятишек. Мне хочется, чтобы у меня был собственный дом.
– Как у нашей мамы.
– Да, как у нее.
– Ты надеешься, что в один прекрасный день к двери твоего дома подъедет принц Очарование, как когда-то к дому нашей матери подъехал Калеб? Но подобные волшебные истории не происходят каждый день.
– Нет, – проговорила Анника тихо, качая головой, – я совершенно на это не надеюсь. – Как она могла сказать брату, что ее принц покинул ее навсегда. И теперь ей некого было ждать.
Вырезав из теста кружочки, она осторожно переложила их на противень и скатала обрезки в колобок. Затем слегка присыпала стол мукой похлопав по колобку ладонью, чтобы примять его, вырезала еще два кружочка. Стряхнув муку с ладоней, она взяла противень, подошла к плите, открыла дверцу духовки и сунула его внутрь. После чего возвратилась к Кейсу.
– Не надо меня жалеть.
– Я и не жалею. Мне лишь хотелось, чтобы все вышло по-другому. Я так хочу видеть тебя счастливой.
Анника пожала плечами.
– Нам всем хочется, чтобы те, кого мы любим, были счастливы. Но это, к сожалению, не всегда от нас зависит.