– Потому что, когда в офисе полицейские забирали компьютеры, ты позвонила сказать, что Ланс возвращается домой. Я не хотела портить настроение.
Как ни странно, но Эви испытала облегчение, поделившись с подругой – словно сняла тяжесть с души, угнетавшую ее с самого дня рождения.
– «Три неудачи ждут впереди…» – Зои потерла подбородок. – Потеря работы – первая.
– Выселение из твоей квартиры – вторая.
– Я же сказала, что ты не должна…
Выразительным жестом Эви велела ей заткнуться. Зои замолчала ровно на секунду, потом заявила:
– Ты знакома с правилами предсказаний? Кажется, надо доесть весь пирог, но при этом нельзя порвать бумагу с текстом. Однако, если ты поделилась с кем-то, предсказание уже не сбудется!
– Зои, все это чепуха – предсказание напечатано компьютерной программой и заложено в сухой пирог методом случайной выборки. – Эви покачала головой. – Тем не менее у меня такое чувство, что надо проявить осторожность. Вдруг кирпич упадет на голову?
Зои согласно кивнула.
Рассуждения Эви касались вполне конкретного случая – предстоящего собеседования в компании «Гейм План». Она никогда не осмелилась бы отправить туда заявку, если бы отчаянно не нуждалась в работе. Эви была слишком молода, почти без опыта, а единственная компания, где она успела поработать, оказалась под следствием за хищения и мошенничество.
Чтобы быть точным, Эрик – сын управляющего директора и ее бывший бойфренд – выманил у нее все деньги до последнего доллара и попытался сбежать из страны.
Зои закашлялась, а потом снова расхохоталась. Школьники неодобрительно хмурились и вжимались в кресла, явно смущенные соседством столь громкой особы двадцати с чем-то лет. Один из них выглянул в окно и увидел, что поезд прибывает на их станцию. Вся группа с шумом и суетой подхватила огромные грязные растрепанные портфели и бросилась к открывающимся дверям.
Одни пассажиры выходили, другие заполняли вагон. Шевелилась людская масса, мелькали локти, стучали по полу мокрые ботинки, люди толкались, меняясь местами, – микрокосм дарвиновской теории выживания сильнейшего в действии. Эви осторожно покосилась на красавчика. Он оглядывал толпу, как делал обычно, когда вагон заполнялся народом, и уступал место нуждавшимся. Одним словом – красавец, интеллектуал и джентльмен.
Неужели возможно, хоть и маловероятно, что именно он выложил в Сеть адресованное ей стихотворное послание? Время совпадало – утро и вечер. Линия электрички тоже. Там были и другие намеки, которые она не могла игнорировать.
«Впервые увидев вас» – они садились в один поезд уже недели две.
«Я был сражен» – намек на эпизод, когда она толкнула его локтем?
«Звездным блеском» – у нее большой выбор футболок со звездным логотипом: «Звездные войны», «Звездный путь» и даже «Человек – Звезда».
Как правило, Эви встречалась с симпатичными улыбчивыми парнями из среднего звена менеджеров. У них не было шанса сбить ее с правильного пути, как это случилось с ее мамой. Эви только-только начала осваиваться в городе, удовлетворяя свое любопытство. Дед поощрял ее в этом. Красавчик стал предметом мечтаний потому, что казался недосягаемым. Однако даже мысли о нем вызывали странную реакцию, бросали в жар и дрожь.
– Постой-ка, – встрепенулась Зои. – Какое отношение это имеет к красавчику и стихам? Кажется, понимаю. После провала на работе и проблем с жильем ты ждешь, что на голову упадет кирпич. Другими словами, логика подсказывает, что неудача подстерегает тебя в личной жизни. Так это же прекрасно!
– В каком смысле?
– Самое худшее уже случилось, и ты можешь забыть об этом. Эрик оказался подонком. Он обманул тебя, использовал, подставил…
– Правильно, только все теперь в прошлом, – покачала головой Эви, – и уже не имеет значения. Не засчитывается. Мы с ним давно расстались. «Три неудачи ждут впереди…» относится к событиям после того, как я разрезала пирог.
– Ты пользуешься глупым предсказанием, чтобы заранее найти оправдание, почему у тебя ничего не получится с этим сексуальным потомком Байрона.
Эви непроизвольно взглянула на «сексуального потомка Байрона». В этот момент, как назло, поезд вошел в поворот, и луч солнца, словно в старом кинофильме, осветил предмет ее вожделений.
– Он неотразим, Эви, – заметила Зои. – И он посвятил тебе поэму одинокого сердца.
В этот момент Эви поняла, что смотрит прямо в синие, цвета штормового моря глаза незнакомца. У нее остановилось дыхание, щеки вспыхнули жарким румянцем.
«Отведи глаза, немедленно, – шептал внутренний голос. – Посмотри в сторону!»
Однако привычка пересилила инстинкт, и Эви улыбнулась. Она выросла в маленьком городке и с раннего детства улыбалась незнакомым людям. Там было принято приветливо кивать человеку в толпе, с которым случайно встретился взглядом, и взмахом руки благодарить притормозившего водителя при переходе улицы. Просто этого требовали хорошие манеры.
Но, сидя в переполненном поезде, на всех парах несущемся к большому городу, она почувствовала себя идиоткой. Улыбка застыла на губах, однако взгляд синих глаз незнакомца не отпускал ее. Потом случилось маленькое чудо: мужчина моргнул, словно приходя в себя, уголки губ дрогнули в подобии улыбки, и он кивнул. Кивнул! Приветствие было адресовано ей! Все звуки умерли, люди и предметы за пределами их взглядов исчезли. Его глаза скользнули выше к ее макушке. Вязаная шапочка будто обожгла голову, а помпон дрогнул, как участившийся пульс. Незнакомец снова моргнул и отвел взгляд.
– Господи, спаси и помилуй! – ахнула Зои. – Ты видела? Он смотрел как зачарованный. Точно, это твой тайный обожатель!
С колотящимся сердцем Эви представила себе дальнейшее развитие сюжета, если красавчик-в-крутом-прикиде действительно неравнодушен к ней. Судя по внешности, он ужинал в дорогих ресторанах, читал и разбирался в серьезной литературе и знал толк в хороших винах. Из ощущений, вынесенных из столкновения, когда она попала локтем ему в живот, он боролся с крокодилами, колол топором дрова для разминки и спасал новорожденных щенков из охваченного пламенем склада. Что же до Эви, то она питалась холодной пиццей, проводила выходные за компьютером, сражаясь в онлайн-игры с незнакомцами, и временно спала на старом комковатом футоне в гостиной у лучшей подруги. Не надо никакого предсказания, чтобы знать: все закончится слезами.
Эви взглянула на телефон, нервно зажатый в холодных пальцах.
Дед утверждал, что способностью разгадывать коды она обязана творческой натуре матери, но Эви усвоила также его практичность. Работа на «Гейм План» могла стать осуществлением мечты. Даже приглашение на собеседование было равноценно встрече с единорогом на поле возле дома, особенно в ситуации, когда никто не отвечал даже на ее звонки. Хотя у полиции нет к ней претензий, но связь со скандальной фирмой сделала ее неприкасаемой. Нельзя допустить, чтобы во время интервью ее сознание туманили эротические образы красавчика.
Взглянув на электронное табло, Эви увидела, что до выхода оставалось еще две остановки. Стоит верить предсказанию или нет, но у нее немного времени, чтобы решить проблему раз и навсегда.
– Знаешь, о чем я думаю? – спросила Эви.
– Как правило, нет.
– Если есть хоть малейший шанс, что предсказание правдиво и меня ждет третья неудача, касающаяся личной жизни, то надо выяснить это прямо сейчас.
– Есть только один способ, – усмехнулась Зои.
Не задумываясь ни секунды, не придумав план, Эви поднялась и с извинениями протолкнулась между пассажирами под одобрительное восклицание Зои:
– Вот молодца!
Арманд глубоко вздохнул.
Все утро он старался вникнуть в сложные формулы австралийского патентного права, пытаясь найти зацепку или хоть намек на суть проблемы, для решения которой его наняли. Татуированный подросток слева в очередной раз толкнул его. Наплевать на проколотые уши и символы, начертанные на черепе юноши, только бы он сидел спокойно. Арманд приказал себе сосредоточиться. Собственно, только одна причина заставила его выйти из ступора и сняться с места. Вызов! Тайна, требовавшая разгадки и способная вывести его из плена черных мыслей, из транса, в который он все глубже погружался, рискуя никогда не всплыть на поверхность. Когда буквы текста поплыли перед глазами, он сдался. Протер глаза. Взглянул вверх.
«Я наблюдаю за людьми», – объяснил он Джонатану, когда старинный друг с удивлением поинтересовался, почему Арманд настаивает на общественном транспорте, а не арендует машину с шофером, хотя легко может себе позволить такое удобство. Увлекательное детское хобби оказало неоценимую услугу в зрелом возрасте.
Поезд плавно покачивался на ходу. Арманд оглядел попутчиков.
Рядом сидела шмыгающая-носом-школьница, за ней мужчина-незнакомый-с-дезодорантом, дальше женщины-неутомимые-сплетницы и мужчина-неразлучный-с-зонтом-даже-в-солнечный-день. Теперь вот добавился беспокойный парень. Поезд приближался к городу. Расстроенный отсутствием прогресса, Арманд снова открыл книгу, но в этот момент на страницу упала тень.
Подняв глаза, он оглядел черные джинсы, заправленные в высокие черные сапоги до колен. Пальцы с черным маникюром сжимали лямку рюкзака. Длинные черные локоны падали на ворот куртки. Розовые от ветра щеки. Вязаная серебристая шапка с большим пестрым помпоном, качавшимся в такт поезда.
С легким взмахом руки, она сказала:
– Привет.
– Бонжур.
– Вы француз? – Она скосила глаза в сторону и уголком рта прошептала: – Конечно, он француз.
Заглянув ей за спину, Арманд никого не увидел. Она разговаривала сама с собой.
Незнакомка сдвинула шапку на затылок, и он узнал в ней «девушку-которая-безмолвно-напевает».
Она была постоянной попутчицей, но сидела дальше по ходу поезда рядом с шумной светловолосой подругой. В те дни, когда ехала одна, надевала большие белые наушники и ее губы шевелились, повторяя слова песни. Иногда она двигала плечом и взмахивала руками. Ее лицо с широко расставленными темными глазами и приподнятыми уголками губ всегда сохраняло улыбку, даже в минуты задумчивости. Удивительно, как у нее до сих пор не стащили рюкзак, пользуясь ее легкомыслием. Он считал своим долгом присматривать за ней: к сожалению, несчастья часто случаются с теми, кто этого меньше всего заслуживает.