— Вы с Маркусом выяснили, что случилось вчера? — спросила она.
Он на мгновение замер, но тут же привлек ее к себе и снова расслабился:
— Ничего серьезного. Какой-то неуравновешенный пуританин, сторонник Нокса, заклятого врага королевы Марии. Ему взбрело в голову, что заброшенное строение на окраине города собираются превратить в католический храм, и он решил, что лучше поджечь его. К несчастью, там хранились запасы виски из соседней пивной, и произошел взрыв.
— Там и в самом деле собирались устроить храм?
— Нет, конечно. Единственная католическая церковь в Шотландии, если не считать тайных, находится здесь, в Холируде. Королева провозгласила, что протестантизм останется официальной религией Шотландии, а сама молится по-своему в частном порядке.
— Того человека поймали?
— Да. Но таких, как он, полным-полно.
Селия снова пробежала пальцами по его руке, думая о многоликости зла. И опасностях, которые подстерегают простого смертного вблизи венценосных особ. Ее бедный брат получил жестокий урок, а она сама теперь в Шотландии, окруженная интригами, смысла которых толком не понимает.
— Все-таки собирается королева Мария замуж или нет? — спросила она.
— Несомненно. Она не из тех женщин, которые могут долго обходиться без мужчины.
— За Дарнли?
— Да.
— Но почему? — вырвалось у нее. — Он же пустышка, ничтожество, а она королева.
— Королева, чей выбор весьма узок. В Европе всего единицы приемлемых принцев, а за подданного ей не позволит выйти гордость.
— Елизавета предлагала ей Лестера.
Джон засмеялся:
— Мария слишком самолюбива, чтобы согласиться на бывшего любовника кузины.
— Итак, остается Дарнли. — Селия никогда не думала, что, сама неимущая и бездомная, сможет пожалеть королеву. И тем не менее ей стало жаль и Марию, и Елизавету. Они пленницы своего положения. Им никогда не испытать того чувства, что она испытала с Джоном, даже запрещая себе это.
— Мария видит Дарнли другими, чем мы, глазами, — сказал Джон.
— Правда?
— Конечно. — Он обернул прядь ее волос вокруг своего запястья. — Я успел повидать всяких людей, Селия, и очень многие из них вполне предсказуемы.
— Особенно женщины? — Конечно же он читает женщин как книгу и знает все их мечты и желания.
Он невесело засмеялся:
— Как раз в мысли некоторых женщин проникнуть намного труднее, чем в мысли мужчин. — Он крепче обнял ее. — А кое-кого из них я решительно не понимаю.
— А королеву Марию?
— Мария, хотя и выросла при французском дворе, редкостном змеином гнезде, его нравы не изменили ее. Она не умеет скрытничать, ее чувства у всех на виду. Она очень импульсивна. И очень одинока. Уже столько лет, как она вдовеет.
— А Дарнли такой красавчик… — пробормотала Селия. Но она слишком хорошо знала, что может скрываться за красивым лицом.
— Да. И умеет очаровать, если захочет. Будучи в родстве с Марией, он стоит почти в такой же близи от английского трона, как она сама. Вот это она сейчас и берет в расчет. То, что на поверхности. — Джон выпустил ее волосы и расправил их у нее на плече. — Но стоит ей заключить с ним брак, и она очень скоро пожалеет об этом. Из него выйдет жалкий супруг.
Да. Селия больше не завидовала ни одной из королев. Она внезапно устала от них и их запутанных путей. Сейчас ей нужен был только Джон и те ощущения, которые он вызывал в ней. Она повернулась к нему лицом и села, позволив одеялу соскользнуть с груди.
— А как начет меня? — спросила она. — Что ты можешь сказать обо мне?
Он положил ладонь ей на бедро и привлек ближе к себе.
— Ты, Селия, сводишь меня с ума, — проговорил он и прижался губами к ее животу пониже пупка. — Я хочу понять тебя, постоянно видеть тебя, но ты все время от меня ускользаешь.
Селия погрузила пальцы в его взлохмаченные волосы, откинула голову и зажмурилась, отдаваясь наслаждению. Все-таки можно понять, что толкает королеву Марию на столь пагубный брак, — ей не хватает вот этого чувственного дурмана, куда погружает только ласка возлюбленного. Пыла поцелуев, близкого человека рядом в темноте. Тайны, которая соединяет мужчину и женщину…
Он притянул ее к себе и, нагнувшись, погрузил горячий кончик языка в ее пупок, проложил им по животу извилистую дорожку. Осторожными прикосновениями он словно ставил на ее коже свое несмываемое клеймо.
Сквозь полузакрытые веки Селия видела, как он опускается ниже, и почувствовала, как его губы приближаются к заветному месту. Он раздвинул ей ноги, осторожно подул, и у Селии мурашки побежали по коже. Она с замиранием сердца жаждала продолжения, но он только легко коснулся губами ее влажных лепестков.
— Джон… — вымолвила она, задыхаясь.
Он медленно прошелся языком взад и вперед по ее животу, лаская одновременно кончиками пальцев чувствительную точку, а потом его язык проник в нее. Острое наслаждение пронзило Селию. Она обхватила его голову руками и прижала к себе, чтобы усилить ощущение.
Он взял ее ногу и закинул себе на плечо, чтобы проскользнуть еще глубже в нее. Ощущение при этом было даже более сильным, чем когда они соединялись обычным путем.
Слегка ущипнув ее зубами, он с силой погрузил в нее язык, отчего она вскрикнула, взлетев на вершину блаженства. И Джон застонал, усиливая этим ее ощущения. Когда она вернулась на землю, он поцеловал ее снова, едва касаясь, и приподнялся на коленях. Она увидела, что он с улыбкой подносит пальцы к губам, еще раз смакуя ее вкус. Пламя желания разгоралось в ней снова.
— Ты такая сладкая, — проговорил он и уткнулся лицом ей в шею, в спутанные волосы, упавшие на плечо. Он просто обнимал ее и жадно вдыхал запах волос, словно хотел вдохнуть всю ее в себя. Селия почувствовала, как ее обволакивает желание, и обхватила его за спину. Кожа его была влажной, гладкой.
— Селия, Селия, — шептал он, целуя ее волосы, снова и снова повторяя ее имя. От этого Селии вдруг захотелось плакать и не отпускать его от себя никогда.
Джон поднялся, привлек ее к себе, и она села верхом на его колени лицом к нему, ощутив животом огненно горячий и твердый пенис. Она приподнялась, рукой помогла ему найти правильный путь и медленно опустилась на него, поглотив его своей плотью.
Джон со стоном подался вверх бедрами, заполнив ее до конца, а она крепче обвила его ногами, уронила голову ему на плечо и почувствовала себя и его единым существом. Он вышел из нее и медленно вошел снова, дюйм за дюймом, и Селия в такт ему приподнялась и опустилась. Даже их сердца и легкие работали в такт.
Со стоном он сильнее сжал ей талию, они задвигались быстрее, он врывался в нее глубоко, стремительно.
— Джон! — ахнула она, впиваясь ногтями ему в плечи, двигаясь в одном ритме с ним. Ее груди скользили по его торсу, ноги их переплелись. Она уже не могла ни дышать, ни думать, только двигаться, скользить телом вдоль его тела, а он снова и снова сладостно пронзал ее.
— Джон! — выкрикнула она, чувствуя, что больше не выдержит, если сию секунду не настанет освобождение от этой сладкой муки.
Он откинул голову, вены на шее напряглись, глаза закрылись, и он последний раз вошел в нее:
— Селия…
Она не помнила, чтобы когда-нибудь ее имя произносилось с таким чувством. Они опустились на постель, не разнимая объятий. Он медленно, нежно гладил ее по волосам, успокаивая бешеный стук ее сердца. Она не могла говорить, слова пропали, она, схватившись за него, падала и падала в бесконечность.
Глава 18
Возвращаясь вместе со всеми из церкви после длинной и шумной службы, Селия закрывала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Дарнли считал правильным посещать протестантские службы, чтобы заявить о своей лояльности Шотландии, и Селии с остальными приходилось за ним приглядывать. Ей бы хотелось оставаться в Холируде или вернуться в Уайтхолл, где пасторы ограничивались короткими внятными проповедями. Нокс вещал об ужасах женского правления с таким жаром, что Селия боялась расхохотаться в полный голос. Бедная, бедная королева Мария, она наверняка скоро пожалеет, что не осталась во Франции.
Селия глубоко ушла в свои мысли и не заметила, как кто-то догнал ее и пошел рядом, пока не почувствовала чье-то прикосновение к своей руке. Вздрогнув, она подняла глаза и увидела улыбающееся лицо лорда Ноултона.
— Невольно начинаешь скучать по нашему английскому священству, пусть оно и не такое благочестивое, как на ваш взгляд? — спросил он.
Селия засмеялась:
— У королевы Елизаветы службы намного короче, что да, то да. А Нокс какой-то жутковатый.
— И как по-вашему, кто возьмет верх? Нокс или королева Мария?
— Они оба люди упорные, и я бы не решилась биться об заклад. Надеюсь, что, когда дело у них дойдет до прямого столкновения, мы уже благополучно уедем отсюда.
Лорд Ноултон посмотрел на нее внимательным, задумчивым взглядом. Селия смутилась и отвела глаза. Они общались нечасто, но ей нравилась их непринужденная болтовня. С ним было легко и просто, не то что с Джоном.
Но сегодня поведение лорда Ноултона ощутимо изменилось. Он вел себя так, словно хотел что-то выяснить у нее о ней самой. Все здесь в замке говорили одно, а думали другое, и Селия тоже давно поступала так же, таясь и осторожничая.
Как же это было утомительно!
Она ускорила шаги, чтобы догнать остальных, но лорд Ноултон не отставал от нее.
— Значит, вам не терпится вернуться в Англию? — спросил он. — Шотландия не слишком пришлась по душе?
— Шотландия — интересная страна, мне, напротив, очень даже нравится здесь, — осторожно ответила Селия. — Но, разумеется, я буду рада вернуться в Англию.
— И что вы станете делать по возвращении? — продолжал лорд Ноултон. — Останетесь служить при дворе? Или вернетесь к родным?
Что она станет делать в Англии? Селия избегала думать об этом, вообще заглядывать в будущее, сосредоточившись на насущных задачах. На коротких встречах с Джоном. Но слова Ноултона напомнили о том, как быстро приближается к ней будущее.