" — вдруг потребовал отец. — "Одного сделаю наследником завода, другой будет вести в поместье образцовое хозяйство на паровых машинах. И по всему баронству проведём железную дорогу. Для начала индустриализации достаточно."
Раньше девушка согласилась бы с папой. Но сейчас в голову стали приходить разные вопросы. Кому вообще нужна эта индустриализация? Почему именно она должна рожать детей совсем незнакомому, постороннему мужчине, причём обязательно двоих сыновей? Вдруг этот мужчина имеет свои планы на её мальчиков? А если будут девочки? И вообще…
Тина не хотела замуж за дворянина. Впрочем, за простолюдина тоже. Тем более не хотелось в конкубины. Мечталось о высоких и чистых отношениях, без грязных постельных подробностей. Например, чтобы каждое утро на тумбочке около кровати обнаруживались цветы. Лилии. Можно простые васильки. Или сидеть, крепко сжав поручень, в лодке, а ОН напротив. Гребёт и так на неё смотрит… Не пойдёт она за Тихого!
Ванна белого мрамора, из-за плавающих лепестков фиалок на поверхности голубой воды, похожая больше на крошечный прудик, выпустила из нежного плена юную девушку. Огромное зеркало, состоящее из многих других, более мелких, и занимающее всю стену, отразило нагую красавицу, прикрытую лишь избытком волос. Мокрые пряди с затылка достигали уровня коленей. Девушка не без удовольствия посмотрела на своё отражение, однако чуть нахмурилась, обнаружив совершенно неуместный, на столь идеальной ягодице, вульгарный прыщик, от которых временами страдают все представительницы прекрасного пола. "Если бы любой мужчина увидел меня, то точно был бы мой," — самоуверенно решила Анита и позвала служанку.
Красота и богатство — наилучшее основание для крепкого брака. Даже дворянин не смог бы устоять перед таким сочетанием. Тем более, ходили смутные слухи о миллионе талеров в приданом. МИЛЛИОН! Такая цифра заставит влюбиться лишь за одно это слово! Но если в придачу идут глаза цвета летнего неба, осиная талия и длинная русая коса в руку толщиной, то кто сможет устоять?
Многие догадывались, что идеала не бывает. Однако считали недостатком девушки её низкое происхождение. Но желаемый миллион, реально сводился всего к пятидесяти тысячам. И не это было главным. Красота тела сочетались с полнейшим и совершеннейшим себялюбием и пренебрежением интересами других людей, включая ближайших родственников и родителей. Оттенялось это лёгким садизмом. Про привычку за малейшую провинность колоть горничную булавкой, знали все слуги. А родители с некоторых пор перестали дарить девочке котяток, щеночков и певчих птичек.
Анита пока не решила, что лучше — идти в конкубины к процветающему барону или в жёны к разорившемуся графу? Второй вариант выглядел значительно перспективней.
Мимика, как прозвали Микаэлу братья, влюбилась окончательно и бесповоротно, увидев в газете портрет барона. Конечно, становиться конкубиной, как планировали родители, она не очень хотела. Мика предпочла бы переодеться мальчиком и пойти служить ему оруженосцем, как в "Рыцаре трёх дорог". Они бы вместе сражались, а когда она была бы ранена, барон раздел бы её, чтобы перевязать раны и обнаружил, что она девушка… Что было бы потом, представлялась слабо. Книга этим эпизодом закончилась. Там, правда, было написано "влюблённый рыцарь облобызал тело своего прекрасного оруженосца и на руках понёс её к стоянке", но хотелось больших подробностей. Самой Мике представлялись очень завлекательные, хотя не совсем пристойные сцены.
Девушка в пятнадцать лет понимала, что далеко не красавица, но у неё будет приличное приданое. Вместе с одарённостью, пусть довольно слабой, знанием шести языков, из которых четыре древних, и способностью молниеносно делать в уме сложнейшие вычисления, она была в первом, в крайнем случае, втором десятке списка невест-простолюдинок. Хотя Микаэла была маленькой и худенькой, зато прекрасно фехтовала кинжалом, великолепно стреляла из арбалета и сама вела бухгалтерские расчёты, определённого ей в приданое магазина.
Если бы была реальная возможность пристроиться к барону в оруженосцы, она бы точно сбежала из дома. Однако умом понимала: способ, придуманный папочкой, безупречен. Ларец с иноземной книгой лучше бюста, который будет вручаться вместе с другими соперницами. Сто восемь пластинок слоновой кости, связанные в одну стопку. На одной стороне пластины написаны симптомы, на другой рецепт лекарства и способ лечения. Золотые буквы на экзотическом языке — неужели они не заинтересуют воина и целителя? А Мика будет переводчиком.
Ханна с детства была бунтаркой. Её душа рвалась ввысь. Она хотела счастья для всех и каждого. В последних классах гимназии она даже было нашла единомышленников. Но жизнь слишком жестока — единомышленники уязвили девочку, прозвав Свинкой. Да, во всей Второй Гимназии не было девушки с более пышными формами. Да, Ханна любила поесть, и в её ранце с утра всегда лежала большая сладкая плюшка. Разве это причина обзывать так девушку? Возможно, другая замкнулась бы в своей обиде, но лёгкий, незлобивый нрав и поддержка друга помогли выстоять и перенести обиду.
Эйван, не был образцом успеваемости. Разговоры о благе для всех вызывали у него снисходительную улыбку. Зато он искренне ценил подругу и умел радоваться жизни. Ханна делилась с ним принесённой плюшкой, а Эйван угощал её вкуснейшей полукопчёной колбасой, ведь его папа владел самой крупной скотобойней в столице, колбасным заводом и тремя магазинами. Одноклассники их дразнили: "Сладкая парочка — гусь, да цесарочка!" Но девушка помнила первый разговор с мальчиком. Тогда ещё новенький, только поступивший в их класс, ученик, поймал её после уроков, схватил, приподнял и ласково промолвил: "В тебе приблизительно два пуда и десять фунтов живого веса… И каждый фунт краше другого! Давай дружить?!" Ханна сразу растаяла от таких слов. С тех пор, они дружили. А недавно стали целоваться.
Узнав о планах папаши в отношении какого-то худосочного барончика, девушка решила сбежать из дома. Ей не нужно приданного, возлюбленный женится и без него. Когда она рассказала Эйвану свой план, тот скептически хмыкнул: "Куда твой батя денется? Внуков захочет увидеть — будет приданое! Завтра утром идём в Храм."
Среди газет и журналов на письменном столе валялась книжка по этикету. Девушка, сидящая в кресле, думала. Между похоронами и коронацией ровно сорок дней. До похорон никаких празднеств не будет. Значит, есть лишь сорок с небольшим дней, чтобы завоевать барона и с блеском ворваться в свет на коронационных торжествах. Туалет для первого выхода был продуман ещё когда были надежды на брак с графом Иснадором.
Но граф… Фи! Надо же было так испортить себе репутацию, чтобы ему отказали от всех домов? Кроме игральных, конечно. Быть графиней и не быть принятой в свете? Нет! Ищите дуру в другом месте!
Барон Тихий гляделся значительно выигрышней. Но молод, придётся идти в конкубины. Зато, пусть не высший свет, а лишь полусвет, откроет ей свои двери. А дальше можно будет оглядеться.
В той книжке… с картинками… неприличными… сказано, как женщине завоевать мужчину и управлять им. Придётся один раз родить, но потом всё, фигуру портить не будем, а железный предлог для перевода отношений в замужество появится. Салон баронессы Илги… Звучит! Приёмный день лучше всего установить на вторник. Пока для дам полусвета и сопровождающих их кавалеров, а после официального признания ребёнка и замужества, принимать и в четверг, но только придворных. Говорят, модно заводить лёгкие романчики и проворачивать интрижки. Посмотрим. Главное, чтобы муж не замечал.
Муж-муж-муж… Увлеклась… Как хоть в конкубины-то попасть? Кто ему нравится — утончённые интеллектуалки, роковые красотки или глупенькие милашки? Папка мечтает о новых контрактах, а того не поймёт, что просто представить меня мало. Тинка, Ханка и Мимика — мне не соперницы. Как исключить Анитку?
— Наливайте, граф! Не стесняйтесь. Хорошее винцо, его с Колоний привезли. Итак, денег нет?
— Вы понимаете, виконт…
— Да. Понимаю. Денег нет. Все сроки прошли, и мы обязаны исключить вас из клуба за неуплату карточного долга, долга чести.
— Виконт! У меня тогда не останется шансов…
— Вам трижды продлевали сроки, но вы ничего не смогли сделать, кроме новых долгов.
— Я надеялся на приданое, но…
— Но такой жених не впечатлил даже простолюдинок. Чем вам не понравилась, например, Анита? Красотка, причём, богата и глупа.
— Говорили, что за ней дают миллион талеров, а оказалось всего пятьдесят тысяч!
— И дом для проживания. И всякие ложки-тарелки с платьями-салопами. И оплата ваших долгов. И вам лично тысячу талеров годового дохода. Миллион не дают никому. Даже наша принцесса Лаура получит значительно меньше. А у неё своё герцогство, которое шестнадцать лет ежегодно отчисляло доходы на сей случай. Да и приданое жены никогда не идёт в карман мужу. Им распоряжается она сама или, что чаще, назначенный отцом управляющий. У вас будут предложения? Я имею ввиду реальные предложения.
— Если я брошусь на меч, никто ничего не получит!
— Почему же? Про моральное удовлетворение вы забыли? Опять же, пример другим должникам. Нет, в такой ситуации мёртвый вы стоите дороже живого. Ладно. Кое-кто хочет дать вам последний шанс.
— Я весь внимание.
— Сегодня, сразу по выходу из клуба, вы едете к красотке Аните. Делайте что хотите, но завтра она должна проснуться недевственной графиней Иснадор. Ваш новый наряд, карета с парой лошадей и кучером, дом для консумации брака уже готовы. Даже в Храме вас будут ждать до полуночи. Рекомендую, не спрашивать про приданое, не торговаться, а взять девку увозом. Приданое получите, её семья будет рада породниться с дворянином. Кроме того, сразу после брачной церемонии вы получите вексель на пять тысяч талеров.
— Наличные…