Записка бывшему тестю с сообщением, что мне нужен склад, вызвала тихую панику. Он с шурином, другой был в рейсе, примчался сразу. Даже мои уверения, что требуется совсем немного места, лучше отдельная комната, но обязательно с замком, и всего на несколько дней, не спасли ситуацию. Да — склад мой, но пускать туда посторонних, а тем более повозки с возчиками и грузчиками, они никак не хотели. Спросил прямо:
— У вас он что — забит контрабандой?
— Стах, — замялся Налор, — у меня были такие большие расходы. Вы это знаете сами.
— А если нагрянет проверка?
— Вот и бережёмся. Обещаю, что после прибытия нашего последнего судна я закончу раз и навсегда.
— Значит всё-таки контрабанда, — грустно констатировал я неприятный факт.
— Стах, а как вы думаете, купцы зарабатывают деньги? Это только с вашего груза таможня пошлину не берёт. А с нас много чего высчитывают.
— Вы понимаете, что этот склад мой? Вы сами мне его подарили на свадьбу. Если чего-то в нём найдут, спрос будет с меня! И не таможенниками, а государем. Или вы мне его для того и подарили?
— Как вы могли о таком подумать?! Нет, конечно! Я для получения доходов его вам отдал.
Смотрю на Налора и думаю, нотка неискренности мне послышалась или действительно проскользнула?
— Стах, — вмешался в разговор шурин, — я готов выкупить склад прямо сейчас. За ту цену, которую скажете.
— Вы действительно думаете, я знаю цены на здания в порту? Оформляйте документы на продажу или дарственную.
— Так как лучше?
— Дарственную на свадьбу с Тиной. Такой вам от меня подарок.
— Мы будем очень благодарны.
— Но сегодняшним числом. Не хочу участвовать в ваших делах. Не по рангу мне это.
— Так мы что? Мы ничего. Ведь вы же и не ведали. Честно говоря, грех небольшой, простительный. В Храме легко замолить.
— Если бы вы знали, какие грехи мне в Храме отмаливают! И хватит, закрыли вопрос. Поеду искать другое место для перегрузки вещей.
Вот из-за таких случаев дворяне стараются дистанцироваться от простолюдинов. Невместно мне покрывать контрабанду. Может потому тесть и подарил склад, чтобы хранить там запрещёнку, козырять владельцем из придворных и не пускать на склад проверяющих. Получается, оно и к лучшему, что король запретил мне рейсы в Колонии. С Налором выгодно, но деловые отношения надо прекращать.
Другое место искать не надо, кроме городской усадьбы с множеством интересующихся глаз, где точно не стоит перегружать деньги, есть только дядина аптека. Домик барона Скального лучше не светить. А об аптеке знает нынешний государь, он сам там бывал. Если ему донесут что-то про непонятную активность, то скорее подумает о лаборатории и изготовлении каких-нибудь зелий.
Словом, послал в аптеку все пустые сундуки, в которых Налор привозил бочонки, укрытые книгами, велел поставить в тренировочном зале.
В пуде приблизительно пять тысяч серебряных талеров, миллион весит около двухсот пудов нетто, без веса тары. Можно считать по-другому — в одном бочонке четыре тысячи талеров, а миллион это двести пятьдесят бочонков. Если самому грузить, наломаешься. Доверять грузчикам? Или тем более солдатам гарнизона? Слухов будет столько, что охранители около башни постоянный пост поставят.
Получается надо запечатывать в свитки. Она у меня есть, но лучше докупить бумагу сюань и чернила. День угробил на поиски и два дня, правда, с перерывами, запечатывал бочонки.
Дальше — проще, но пришлось поработать физически. Приехал в аптеку, распечатал треть бочонков, пересыпал монеты в сундуки. Около половины бочонков поставил в тренировочном зале. Оставшиеся талеры засыпал в джутовые мешки из Колоний. Пустые бочонки перекидал в подвал, в холодную кладовку. А там, заклинанием Производство, переделал их в паркет. Так себе клёпки получились — невыразительное дерево и размер странноватый, но если будут досматривать, то с бочонками ничего общего.
На всякий случай поставил пару глифов с Огненными Ловушками, пару сигналок и со спокойной совестью написал письмо Силестрии в Клубничный павильон. Канал связи с её величеством через маму решил придержать в резерве.
Ответ не заставил себя долго ждать — из Дворцовой канцелярии пришёл пакет в нём распоряжение завтра в полдень явиться в Королевский парк. Форма одежды — повседневный мундир. Кроме распоряжения в пакете был пропуск.
В обычное время Королевский парк открыт для всех. Но время от времени королевская семья выходит в него погулять. Иногда на Школьные гуляния или какой-нибудь праздник, тогда туда допускаются и другие люди. По приглашениям, конечно. Чаще, при частных прогулках, парк закрывают для всех, и чтобы войти, нужен пропуск. Вот его мне и прислали.
На следующий день на карете доехал до площади. Пешком на такую встречу идти не по рангу, но и к парковой ограде тебя не допустит первое оцепление из лейб-гвардейцев Первого полка инфантерии. Второе оцепление кавалергарды держат по решётке парка. Пропуск позволяет пройти свободно.
Зашёл. Сел на лавочку жду. Минут через пятнадцать в парк вошла её величество с двумя детишками. Мальчика и девочку несли на руках няньки. Меня увидели, изволили подойти и выслушать мои приветствия.
— Стах! — ласково воскликнула государыня. — Посмотри, как мои малютки выросли! С ними всё в порядке?
Окинул детей Взором.
— Так точно, ваше величество!
Тут случилось странное: Маленький карапуз, он же принц Лагоз, вдруг мило развернул ручки и принципиально мне заявил:
— Ня!
Дескать, держи его, такое сокровище. Я взял малыша на ручки, он чуть-чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее и заснул.
Няньки в шоке, государыня в недоумении:
— Лагоз первый раз к незнакомцу на ручки попросился!
— Чувствует хорошего человека, — высказалась одна из сопровождающих.
— Возможно, — согласилась Мариана. — Возьмите принца! А ты расскажи, как у тебя дела. Наверное, совсем закис в опале.
Ребёнка у меня осторожно забрали. Он даже не проснулся.
— Ваше величество, дел у меня много. Мелкие, ничтожные, но кому-то надо их делать. Вот некий Руди Железняк о нашей армии радеет, хочет показать придуманный им механизм. Если понравится армейским, то готов поставлять. Коли кому будет интересно, могу прислать сделанный им проспект.
— Это, наверное, сразу армейским. Завтра кто-нибудь заедет. Ещё что?
Королева сделала знак сопровождающим оставаться на месте, а сама неспешно пошла по аллее. Я с ней.
— Ничего достойного вашего внимания, ваше величество. С остальным пока сам разбираюсь. Может быть, позже у кого-то будут мелкие просьбочки, — вижу, что мы отошли достаточно далеко и сообщаю: — У меня на Дворянской, в аптеке затребованный груз лежит. Пудов больше двухсот. Забрать бы. Лучше разом.
— Дай адрес и жди. Сегодня же приедут.
Юная девушка сидела у стола и ревела. Чистые слёзы катились по её щекам и изредка прорывались всхлипы и рыдания. Вошедший отец встревоженно спросил:
— Шарли! Маленькая! Что случилось?!
Шарлотта обернулась к папе, прижалась к его надёжной груди и, всхлипывая, объяснила:
— Сэр Грей погиб! Его прах привезли домой, и эта вертихвостка Лизетта наконец поняла, что по-настоящему она только его любила, а бард Золотоголосый имеет в каждом городе по такой дурочке, как она. Так трогательно!
До родителя сразу дошло, что он не знает ни сэра Грея, ни барда Золотоголосого, а с вертихвосткой Лизеттой нет никаких шансов познакомиться, ибо все они из книги с кремовыми страницами и розово-белой обложкой, лежащей на столе.
— Будет тебе расстраиваться, глупенькая! Они же придуманные!
— Ты ничего не понимаешь, папа! Это и есть настоящая жизнь!
— Точно? Настоящая?
— Именно такой должна быть настоящая жизнь!
— Мусора в голове у тебя от этих романов много. Всё себе неправильно представляешь. Вот выйдешь замуж, нарожаешь детишек, тогда оно совсем по-другому видеться будет.
— Я никогда не выйду замуж! Никто не тронул моего сердца! И не сможет тронуть!
— Не выйдет она! А если я прикажу?
— Тогда вы, батюшка, будете виноваты в моей разбитой жизни. И я буду страдать, среди чужих, непонимающих меня людей.
— Ты же вроде нашла себе парня с пониманием?
— Мы просто друзья. Он так тонко чувствует! Нам одни книги нравятся. Его бросила конкубина. Представляешь? Родила от дворянина и бросила! И его обманула возлюбленная! Ему не до меня — у него не сердце, а сплошная рана!
— Вот! А ты обязана эту рану закрыть! Сама говоришь — вы друзья.
Девица чуть крепче прижалась к отцу:
— Ты тоже так думаешь? Мне нужно пожертвовать собой, чтобы вытащить своего друга из пучины тоски и печали? Я уже размышляла над этим. Возможно, это мой долг.
— О! Точно! Жизнь твоя будет… э… разбита, но посвящена… э… как там написано?
— Другому человеку, который позже поймёт, чем я ради него пожертвовала.
— Умничка! Прямо наизусть книжки помнишь. Давай пошлём ему чего-нибудь в подарок. Может соболей?
— Фу! Папа! Он не купец! Он дворянин и тонко чувствующая личность! Мы с ним «на одной струне», а ты всё соболями меряешь.
— Тогда чего? Янтаря?
— Давай я ему что-нибудь из теплицы… Нет, у них это растёт. Из своего леса ягод пошлю. Можно, папочка? Одну ягодку Добряники? А?
— Дешевле бы соболей. Твой хоть знает, что с Добряникой делать?
— Силестрия, дорогая, как? Серебро пересчитали?
— Да. Ровно миллион талеров.
— Уже есть желающие их поменять?
— Мариана, ты сомневалась? Вот если бы я сказала, что мне нужно золото, с нас бы содрали пару процентов. Но я лишь намекнула, что знаю, где достать серебро, и мы с тобой получили лишний процент, а я к нему хороший подарок.
— Связи у тебя потрясающие! Весь Хаор и все соседние страны тебе чем-нибудь должны.
— Не преувеличивай. Связи есть, но чтобы что-то получить и не остаться должной, приходится сильно стараться. Особенно с первыми дамами. Сама понимаешь.