Зашёл в Камень, ворот люка действительно починили, пробитую стену восстановили, механические ловушки не перезарядили, но пометили. Внутри первого зала поваленные стойки поставили, разбитые заменили. Оружие аккуратно на них разложили. И всё это сделано за один день? Не верю!
Во втором зале, который с доспехами, тоже полный порядок, но около дальней стены стоят раскладные стол со стульями и этажерка. На них книги, артефакты, журналы, чернильницы, перья и всё такое прочее. Рабочий беспорядок.
Дурят меня, получается? Леонард тут частенько бывает? Наблюдательный пост ставить надо? Тогда хоть буду знать о визитёрах. В слова о сбросе доступа при визите хозяина я поверил, но решил подстраховаться. Прикрепил над столом свиток с Символом Смерти и телепортом же вернулся в столицу. Сделал гадость — сердцу радость. Но Леонард сам отказался от моего сопровождения.
Во Дворце попросил Фину тишком выяснить — когда Камбизет или его ассистенты пользовались порталом в Везен? И как много времени там проводили? Очень мне это интересно. И про завтра попросил спросить — прибудут ли? А если прибудут, то когда вернутся?
Вечером узнал, что первую партию сундуков и ящиков отправили на этаж. Следующую партию Леонард грозился прислать без своего надзора. Он появится, после того, как разберётся с Чёртовым Камнем.
Альберта и Эмон, мои сотрудники, волшебники, принесшие клятву верности, библиотекарша и лаборант, получили задание разобрать плату за аренду и доложить, что собственно я вообще получил. Они всё едино разбирают и описывают, что у меня в хозяйстве есть, а то просто стыдоба — имею много всего, но сам не знаю, чего и как это применять.
Утром Фина подсунула бумажку со списком визитов Леонарда. Обычно он прибывал утром с десятком ассистентов, а к ночи отбывал обратно. Случилось четыре визита, сегодня пятый. Без него его люди не приезжали. Поблагодарил тихую мамочку и продолжил заниматься делами. Вечером Леонард через портал не возвращался.
Большой королевский приём в среду обязателен для явки всем придворным. Моих дел сегодня вроде не должны разбирать — их просто нет, но служитель с напоминанием зашёл. Значит, будет что-то особое, касающееся меня.
И точно! На приёме дворянка в тёмном одеянии стала просить милости у государыни. Раз её пропустили на приём, то значит просьба известна, и уже решено, каков будет ответ. И даже понятно, что милость точно окажут — иначе, зачем было бы пускать постороннюю на приём.
Дворянка оказалась матерью буяна графа Адама де Мартен. Просит помиловать её сына. Он хороший мальчик, только взбалмошный немного и иногда выпивает. В зале женщину не поняли — это про кого она говорит «иногда выпивает»? Улан? Иногда?
В моём старом мире когда-то пели «Журавушку», песню про гвардейские полки. Про улан там был куплет:
Кто два раза в день не пьян,
Тот, простите, не улан!
Вечно весел, вечно пьян,
Ея Величества улан.
Здесь, конечно, такую песню не придумали, но не только гвардейские, но и армейские уланские полки были далеко впереди армии всей на предмет выпивки. За ними, но с сильным отрывом, следовали гусары. Так что, «иногда выпивает» в глазах всего зала выглядело явным перебором. Понятно, мать! Но нужно хоть немного придерживаться истины.
Королева задумчиво высказалась:
— Ну, простим мы его… А не станет ли хуже? Он же графа Везена на дуэль пытался вызвать! Так-то хоть в крепости, зато живой… Стах! Подойди сюда и ответь — почему ты на поединке «до смерти» настаиваешь?
— Ваше величество! Я драться не люблю, а фехтовать не умею — меня учили только убивать. И причём как можно быстрее.
— Что ты такое говоришь! У бедного графа есть мама.
— У меня тоже, ваше величество. И мне свою маму огорчать не хочется. Если я не буду драться, как учили, меня убьют первым же выпадом. А красиво махать острой железкой, виноват, не умею.
— Да! Я сама видела, как ты по просьбе Лауры своему сопернику голову отрубил. А перед этим против четверых мечников с одним кинжалом вышел. Там как раз «до первой крови» условились. Не помню точно — ты тогда первым выпадом троих убил?
— Всего лишь двоих, ваше величество. Одного только ранил в руку и ещё один от дуэли уклонился.
— Да, помню. Тебя так ругали! Даже без сладкого на неделю оставили… Нет! Вспомнила — без сладкого за то, что ты с кинжалом против мечей вышел. А ругали за дурную лихость.
Графиня де Мартен видимо была не в курсе моих подвигов и сейчас не понимала, что делать.
— Стах, я знаю, ты добрый мальчик, и драться не любишь, но на поединок с клинками тебя выпускать нельзя — результат сразу понятен. Магией ты предлагал биться, но так тоже нехорошо получается — на тебя жаловались, что ты стену Королевской крепости чуть не своротил.
Добрый мальчик со шрамом через всё лицо и солдатскими наградами на груди большинству собравшихся казался скорее похожим на матёрого убивца. Некоторые из зала вспомнили, как нелюбитель драки заворачивал свежесрубленную голову в собственную кружевную рубаху. Кровищи было! Но королеве никто не возразил. Оно и правильно, может добро и должно быть таким… С кулаками… И с кинжалом… И с магией… И вообще про Тихого Ужаса лучше молчать, спать спокойней будешь.
— Голыми руками ты четверых сильно побил, — задумчиво припомнила королева. — Даже два раза по четыре. Оба раза покалеченных пришлось везти в больницу. На ядах… Какой ты алхимик все знают, про твои крема, наверное, только глухой не слышал. На расстоянии разве? Стах, ты в платок попадёшь?
Государыня достала и без команды подбросила кружевной носовой платочек, но тот сразу оказался пришпилен к деревянному подлокотнику трона брошенным наградным кинжалом с гардой из золота с мелкими изумрудами.
— Я так и думала, — произнесла королева. — Кто там? Верните графу клинок. Из арбалета стреляешь так же?
— Чуть лучше, ваше величество.
— Понятно, — на миг милостивая государыня задумалась, а затем вынесла вердикт: — Нет! Не разрешу я вам дуэлировать. Граф де Мартен, конечно, был очень не прав, но и на убой его отправлять совсем не желаю.
Графиня после рассуждений королевы была изрядно бледна, но сейчас краски стали возвращаться на её лицо, и она слабым голосом напомнила:
— Милости прошу, ваше величество.
— Да. Помню. По военным делам вмешиваться я не в праве. Об отставке и запрете ношения знаков различия даже думать не буду. Не женское это дело! Про заключение в крепости… Мне сказали, что граф раскаялся, осознал и о других зачинщиках всё рассказал. Но наказать его всё же необходимо. Ради былых заслуг покойного отца и по просьбе матери пусть отбывает наказание в пределах своего графства. Без выезда! Иначе вернётся в крепость. Даю неделю на завершение дел в столице, а потом чтобы его здесь три года никто не видел. И к графу Везену ближе сорока шагов, чтобы не подходил!
Придворные были поражены добротой государыни.
Еженедельный сбор в заведении мадам Розы прошёл смято. Нет! Все пили и веселились, но Изумрудных братьев вновь посетил граф Марьян, вновь за отдельным столиком беседовал с теми, с кем не успел поговорить в прошлый раз. Кстати, братом его решили не считать, дали статус почётного гостя.
Утро четверга ознаменовалось сплетней — граф Адам де Мартен погиб. На дуэли. Оставив мать в городском доме, вчера он поехал в Офицерское Собрание, изрядно набрался, а затем сцепился с бывшим приятелем-однополчанином. Ротмистр требовал у Адама, чтобы тот покинул зал — отставникам здесь рады, но УЛАНАМ! А де Мартен лишён полковых знаков отличия! Слово за слово, отставник схватил за грудки ревнителя чистоты уланских традиций, но был отхлёстан по лицу снятыми форменными перчатками.
Понятно, дуэли никак нельзя было избежать. Ходить с битой мордой? Фу!
При Собрании, конечно, нашлась дуэлическая зала, секунданты договорились не откладывать схватку. Словом, Адам был сражён первым выпадом прямо в сердце. Правда, оппонент тоже наступил на пробку и тоже был как стёклышко, опять же первый клинок полка… Вот и ударил как в манекен.
Полковник случился рядом, сильно отругал победителя и, чтобы проспался, посадил на завтра под домашний арест. Хотя зря он — дуэль же по всем правилам проходила. А в бою без убитых не всегда выходит.
Королеве доложили, она вздохнула, пожала плечами и несколько философски изрекла: «От судьбы не уйдёшь!», но сразу после того переключилась на обсуждение других дел. Слабым женщинам вообще не пристало думать о такой жестокости.
Ещё мне Фина сказала, что ни Камбизет, ни его ассистенты у портала, да и вообще в городе не появлялись.
Одним из семейных обрядов считается посещение невестой дома родителей жениха. Обычно с мамой и папой, но раз их нет, то годится и близкая родственница. Взрослая, понятно. Словом, Шарлотта Лоренция и Капитолина приехали в наш скромный семейный домик.
Папа держался молодцом. То есть немного стеснялся, но он всяких больных лечил, да и в министерстве обтёрся. Мама хоть и служит при королеве, но нервничает сильнее. А вот Ганька просто трепещет от волнения. Как же! Она сподобилась увидеть свой любимый газетный персонаж. Даже лично приготовленные блюда ей подаёт.
На столе всё достаточно прилично. Серебряный сервиз, доставшийся мне из дома ходатая. Я его родителям отдал. Еда вкусная, но не супернавороченная, мы такую и раньше по праздникам ели. Словом, пыль в глаза не пускаем. Зачем это среди близких людей?
Ганька, подавая на стол, от волнения молчала… минуты две, а то и целых три, затем начала оправдываться, что она как во дворце всё не украшает, но старается, чтобы было вкусно. Моя невеста убила служанку наповал, просто спросив:
— А оладушки будут? Мне Стах очень оладушки хвалил.
Секундный паралич и улыбка до ушей:
— Деточка! Покушай пока это, а на десерт я вам их мигом испеку! Малыш их так любит! Так любит! А с вареньицем…