Вчера ездил в заведение мадам Розы. Еженедельная встреча полного состава Изумрудных братьев по средам стала чем-то традиционным — граф Марьян посещал нас только в этот день. Не каждую неделю, но мало кто желал пропустить его прибытие. И правильно! Вдруг граф поговорить захочет? Шестеро из наших уже сменили место службы. С повышением, конечно. Землицу, кроме меня, пока никто не получил, но обещания уже были. В общем, никак нельзя манкировать присутствием в заведении.
Одной из важнейших функций изумрудных посиделок был обмен новостями и слухами. И мой намёк на скорое заседание Государственного совета люди приняли с большим вниманием. Но я ничего братьям не говорил. Правда-правда! Они сами догадались, когда пожаловался на нехватку времени, особенно в свете того, что теперь придётся каждый четверг проводить в кабинете Госсовета. Или не четверг? Ну, это как там решат… Без указания — где именно «там», и кто конкретно будет решать.
Некоторые из братьев задумались. Наверное, новость их прямо касалась. Один даже уехал пораньше. Естественно, после того, как стало ясно, что граф Марьян сегодня уже точно не приедет.
Но то дело вчерашнее, а сегодня получаю наглядное представление о пользе своевременной информации. Все служители явно были в курсе моего приезда, а вот чиновники разделились на две части. Когда я проходил по канцелярии это сразу понял.
Одни пришли причёсаны, наглажены, чисто выбриты, и их глаза горели производственным энтузиазмом. Недоумевающие взоры примкнувших ко второй группе выражали крик души: «За что наказуете, боги!» Они привыкли к спокойному течению дел при достойном жаловании, и никак не были готовы к нежданному визиту высшего начальства, потому выглядели «кое-как».
Судя по озлобленно-нервным движениям одного сенатского регистратора, тот был пьян. С утра! Либо здесь изрядно добавил на старые дрожжи, либо прибыл уже таким из клуба или ещё какого заведения. Добреньким быть приятно, но надо же и предел знать! Потому подхожу и прямо спрашиваю:
— Пьян?
— Нет! — отвечает чиновник, даже не титулуя.
Приказываю:
— Пиши: Был пьян. Виноват.
— Я трезв.
— Пиши тогда: Был трезв. Виноват.
Чиновник берёт чистый лист, собирается и пишет требуемое. Сами понимаете как.
Этот финт не я придумал, его мне рассказал знакомый, работавший в милиции, ещё при Союзе. Задержанные пьяницы, считающие, что злые менты их забрали трезвыми, а они только «чуть-чуть пива», приходили на следующий день разбираться, иногда с покровителями. Их просили написать этот текст, а потом показывали бланк протокола с той же фразой, написанной той же рукой. После сравнения, вопрос закрывался.
Сейчас я взял написанное, поставил дату, время, свою подпись, припечатал личной печаткой, жестом подозвал двоих наглаженных и приказал им расписаться тоже. Затем пошёл в свой кабинет, лишь промолвив:
— Её величество посмеётся такому забавному анекдоту. Был трезв. Виноват. А этот… Как проспится… Завтра, наверное. Пусть вновь напишет, что я ему велел. Тогда сравним почеркушки.
За моей спиной разгоралась тихая паника. Человек забоялся неизбежных оргвыводов.
Кстати, это он правильно — одно дело, появившись под градусом на службе, взять под козырёк и повиниться. Понятно, отругают. Может, замечание в журнал запишут. Но… все мы люди, все мы человеки, а потому начальники понимают — ничто человеческое нам не чуждо. С кем не бывает? Нет, вы мне покажите его живьём!
Совсем другое дело, наступив на пробку, буквами на четверть страницы написать: «Был трезв. Виноват». Это прогремит анекдотом по всем канцеляриям столицы. А старшие начальники начнут интересоваться: Кто писал? Кто начальник писавшего? Кто начальник начальника писавшего? И что они все сказали по поводу каллиграфии? Вполне возможно, канцелярия Государственного Совета приобретёт соответствующую славу. Оно кому-то из местных чиновников нужно? И не понятно — как назад отыграть? Ведь не свой брат-бюрократ, пусть из другого ведомства, лично член Госсовета записку стребовал!
Когда покойный король собрал новый состав Совета, была серьёзная драчка за кабинеты. Каждый хотел попрестижней, да поудобней. Я, как самый молодой, в ругани не участвовал, получил, что осталось. По мне, все кабинеты одинаковы, а вид из окна не стоит свары.
На текущий момент часть кабинетов освободилась, и мог бы своим решением пересесть в любой. Но! Зачем? Я молодой, скромный, где дали, там и буду сидеть. К чему мне лишние разговоры?
Приказал принести последние протоколы заседаний. Что там написано уже история, руль перехватил Регентский совет, но вдруг кто-то захотел вспомнить вопросы, обсуждённые на встречах. Местным стало понятно, зачем приехал, а я занялся делом.
Ранее, в замурованной комнате с Золотой Книгой нашёл журнал озаглавленный «Опись хранения». Страницы ветхие, чернила выцвели, но библиотечными заклинаниями привёл их в порядок.
В книге учёта нашёлся список хранимого в двух разделах, озаглавленных «Свитки» и «Зелья». В первом, десятков пять наименований, во втором, ровно тридцать.
Сначала решил разобраться с зельями, как-никак высшая алхимия, а большая часть свитков силой от первого до третьего Круга. Справочниками привёз две книги, проданные ныне покойным главным алхимиком Гильдии: простую и не слишком редкую «Названия зелий Высшей Алхимии, упоминаемые в книгах библиотеки Гильдии волшебников и алхимиков Хаора» и более раритетный «Список эликсиров, декоктов, бальзамов и зелий, с описанием свойств и способов определения».
Дело шло как по маслу. Озаглавливаю новый лист очередным именем зелья, смотрю в «Списке» область применения и добавляю её ниже. Затем лезу в «Названия» и выписываю фолианты, в которых это снадобье упоминалось.
Из всех тридцати наименований только одно мне совсем неизвестно. Про остальные слышал, хотя сам ничего из списка не варил. Совсем уж эдакого почти нет, хотя все снадобья полезные — в основном боевые, но есть и защитные, лечебные, всякого рода укрепляющие. Два эликсира снимают специфические проклятия. Ещё одно — для смены облика. Не на время, навсегда. Вот его можно было бы отдать Торану.
Но одно название звучало особо сладко — Зелье Долгой Жизни. Действие понятно из названия — живёшь сто лет, а стареешь всего на десять. Покойный алхимик, которого я омолодил, хотел сварить такое.
Обязательно надо проверить — записаны ли эти рецепты в Золотой книге? И заодно посмотреть в фолиантах отданных Гильдией.
Полный день проработать не удалось, пришёл вызов из Дворца. Когда выходил, подскочил какой-то канцелярский и поинтересовался:
— Ваше превосходительство, как вам работалось?
— Отвратительно! — отвечаю я. — Даже стакана чаю не предложили!
На столь высокой ноте сажусь в карету и торжественно отбываю. По пути прикидываю, что рассказывать буду. Наверное, подыграю королеве. А что? Распустились канальи! Кот из дома — мыши в пляс! Половина чиновников в затрапезном виде на службу явилась, один вообще лыка не вяжет, но пишет: «Был трезв. Виноват». И посмотрите, КАК пишет! Чаю не предложили, а, небось, буфетные деньги получают. Хорошо её величество вызвала, хоть пообедаю. Впрочем, служители молодцы, положенный вид имеют. Кабинет чист и проветрен, пыли нет.
По прибытии успел пообедать, а затем вызвали в малый зал, на совещание, по мало меня касаемому вопросу. Там, между дел, государыня невзначай задала вопрос:
— Стах, ты сегодня в Госсовет ездил, нашёл, что тебя просила?
— Никак нет, ваше величество. Не успел, меня сюда отозвали.
— Поторопились. А как там вообще?
Так вот зачем я понадобился! Меня она ничего не просила найти, просто искала повод, чтобы начать разговор о Государственном совете! Вывалил всё увиденное, с показом «Был трезв. Виноват». На отсутствие чая тоже пожаловался.
Очень угодил Мариане, ей даже придумывать ничего не пришлось. Разгневалась, потребовала — сей же час послать кого-нибудь, переписать, кто в каком виде явился на службу, а заодно узнать куда и сколько растрачено буфетных денег. «Писателя» гнать со службы долой — коли у него, даже трезвого, такой почерк. И вообще, кто сейчас в Совете за председателя? Нет такого? Кто по возрасту старший? Граф Орнер фон Лаунгер? Пригласите его завтра ко мне, лично попрошу возглавить Совет! Как в отставке? От военных дел отошёл, а от государственных пусть сам попросит меня освободить. Словом, навела шороху наша владычица.
По моему расписанию суббота отведена для банкетов, посещений имений и земель. Королева сама это написала, но она сама же сразу внесла уточнение. Всего один раз. Уже верю. Почти.
Словом, после совещания состоялся разговор с государыней. Она хвалила меня за эффективную поездку в Государственный совет. После такого скандала легко обосновать его роспуск, а коли его важнейшие члены не захотят потерять доходы, то возобновление работы. И ведь не захотят! Зачем лишаться денег и привилегий?
Граф Орнер фон Лаунгер почти наверняка согласится на председательство — почётно! А дома сидеть скучно, ведь привык крутить большими делами. Повод сделать его главным — железный. Самый старый по возрасту. Не лучший, не опытнейший, не… не… не… Просто старше всех, а иначе будет драчка за пост.
И аргумент не для публики — долго ли он проживёт? Сразу ещё один — а сможет ли вообще заниматься делами? Возраст, знаете ли. Но вреда от него никакого, посидит в председательском кресле на заседании, подремлет в кабинете в иной день. И сам будет думать, что вершит политику, и Короне польза.
Потом государыня приказала:
— Стах, в обсуждения не лезь. В дискуссии не вступай. Молчи, даже если начнут советы спрашивать, даже коли будет что сказать. Твоё дело следить, чтобы был правильно составлен итоговый протокол. Всё! Понял?
— Так точно, ваше величество.
— Соблазнять тебя будут. Порулить большим делом. Конечно, властью. Обязательно, лестью. Возможно, деньгами. Большими деньгами! Но ты не поддавайся. Доходов сейчас у тебя много, делами занимаешься аж для самой королевы, лесть — лишь пустые слова, а власть — самое сладкое, но и самое опасное. Помни: Ближе к власти — ближе к смерти.