— Я ей не верю! Она получает деньги от Короны.
— А Капитолине присылает содержание мой папа. И что с того? Плати больше сама и не только деньгами.
— Чем ещё?
— Лаура, мы со Стахушкой можем сделать всё, но только не всё сразу. Дай нам подумать, и сама тоже подумай, чем будешь обязана.
Разговор о сыне
Беседа в кабинете закончилась тем, что гостья разревелась и жена увела её на свой этаж. Только через час герцогиня, не попрощавшись со мной, покинула башню.
После отъезда Лауры я посмотрел в глаза своей девочки и спросил:
— Шарлотта, это что сейчас было?
— Растерявшаяся девчонка в полном раздрае кинулась за помощью к единственному мужчине, которому от неё ничего не нужно. И единственному, который у неё никогда ничего не просил. А заодно к его жене, которую её тётка очень хвалит. Жест отчаяния. Не от хорошей жизни, понятно. Она боится за себя и за ребёнка. Но коли он твой сын, то, по её мнению, ты просто обязан защитить его.
— Мне малыша даже мельком не показали.
— Ну… Лаура забыла о такой мелочи, а Эдмунд отчасти ревнует, отчасти боится вашей похожести.
— В смысле?
— Служители только прикидываются декорацией. На самом деле они очень глазасты и сметливы. Вдруг пойдёт по Айзенерду лёгкий шепоток: дескать, как граф Тихий на нашего наследника похож! Небось, не зря перед свадьбой рыцарем-защитником у герцогинюшки служил. Интересно, от каких таких напастей боронил, если глазки малыша цвет в цвет в глаза папаши?
— Скажешь тоже!
— Скажу больше — я видела маленького Эдмундика, когда он играл с королём. Как сейчас мне вспоминается, такой хорошенький голубоглазый брюнетик. Не волшебник, случайно? Наверное, нет — иначе Лаура его бы не выносила.
Я покачал головой:
— Только одарённый — был проведён ритуал и нерождённому младенцу отрезали Дар.
— Как и твоему Стерху. Хочешь честно? Не могу сказать, что мне было приятно узнать о твоём втором ребёнке, но у меня просто дух захватывает от открывающихся нам перспектив!
— Не понял. О моём отцовстве мало кто знает.
— Зато в Хаоре знают все, кому это надо. А в Айзенерде, могут узнать и поверить. Эдмунд — совсем даже не брюнет с голубыми глазами. Пока находят сходство с каким-нибудь дядюшкой, неважно по отцовской или материнской линии, но стоит кому-то глазастому вас увидеть рядом… Да, действительно, не стоит тебе показываться при великогерцогством Дворе. Пока жив официальный папаша… Но вот потом могут найтись отличные варианты.
— Не спрашиваю — какие? Хочу знать — зачем нам они?
— Стахушка, миленький, всего я и сама пока не придумала, но взгляни на это дело с такой стороны: Ты полностью поддерживаешь малютку короля? Обещал это его отцу. Так?
— Да, конечно.
— Ты ему очень предан. Однако рядом с Лагозиком растёт твой брат, потенциально сильный волшебник и будущий близкий соратник.
— Согласен.
— Скажи мне, чем плохо если и твой сын, с великим герцогством, славящимся своими солдатами, и с другим, обычным герцогством, но щедрым на урожаи пшеницы, тоже станет его соратником?
— Но…
— Нашей маленькой дочурке, конечно, когда та родится, вырастет и выйдет замуж за короля, тоже потребуется любая поддержка.
— Заинька! Ты у меня самый красивый в мире политик! Хотя я люблю тебя не только за это.
— Да? А за что ты меня любишь?
— За всё я тебя люблю!..
— Не целуй! У нас ещё уйма дел! И не трогай… Не трогай, говорю… К тому же, я забыла надеть панталончики…
Эти слова я воспринял как изощрённую провокацию и, одновременно, как разрешение женщины, которая из-за воспитания не должна соглашаться, но и не хочет отказывать. Женская логика — пусть будет виноват мужчина!
Мнение о войне
— Итак, мой друг, новая война?
— Скорее быстрый налёт, затем быстрый отскок.
— Оно того бы стоило?
— Точно нет. Двое нищих дерутся из-за пары медных грошей, к тому же, которых у них нет. Нищее, но великое, герцогство нападает на нищее, но свободное, баронство. Эдмунд намекает на богатый город-порт, лежащий за баронством. Но даже там весьма относительное богачество.
— Что думают наши?
— Те, кого герцог отправил в отставку, всё ещё обижены и не горят желанием воевать, чтобы после победы вновь быть признанными ненужными. Которые сейчас у власти, боятся за едва-едва начинающееся возрождение Айзенерда.
— Силбербоден?
— Новый великий герцог дал гарантии невмешательства. Правду говоря, нападать не станет — не в его интересах оскорблять государей, только подписавших договор. Только не сразу после коронации — ему надо выглядеть надёжным политиком. Но помощи тоже не дождёмся.
— Предсказуемо. Хаор, понятно, нейтрален?
— Эдмунд надеется, что в случае провала наступления, там найдут пару полков для прикрытия границы с Левобережьем.
— И ещё сильнее подомнут нас под себя. Подданные ликуют?
— Да. Они ведь пока не знают о возможном начале войны.
— Вот не понимаю я Эдмунда! Он… Простите за мат, приличными словами такое не скажешь. На что вообще рассчитывает?
— Остаться в памяти потомков победителем, а не жалким неудачником, потерявшим всё и отдавшим страну Хаору.
— Но без Хаора нам пока не обойтись. Увы! Государыня как?
— Не игрок. Немного уважения, чуть-чуть признательности простолюдинов, щепотка лести. Хаор не сильно любит, зато по супругу будет долго и красиво страдать.
— Она не с нами?
— Зачем? Да герцогиня и не сможет изобразить искренние чувства, когда узнает про скоротечную простуду мужа.
— Он уже завтра?..
Глава 24
Семья
После последнего поцелуя жена стала ворчать — дескать, столько дел, а я пристаю к ней с всякими глупостями. Среди белого дня, не в спальне. Она теперь растрёпанная и помятая. Вновь придётся приводить себя в порядок. Да и служанки шептаться будут. Неудобно! Какие всё-таки мужчины безответственные!
Однако чувствовалось, ругается на меня для порядка. В первую очередь, чтобы оправдаться перед собой. Уходить она никуда не собиралась, лежала на моём плече и довольно млела. Потом вдруг продолжила прерванный разговор:
— Ты только не думай, что Лаура собирается отдариться нам чем-то серьёзным. Тебя всё ещё подспудно считает своим подданным и обязанным ей служить. Знает, что я ей ровня — царевна, это та же принцесса. Однако раз твоя жена, то тоже обязана помогать. Это у неё в сердце, разумом она всё прекрасно понимает.
— Она ко всем так относится. Знаешь, как зеленодольцы её поддерживали? А она к ним даже ни разу не заехала. И когда вытащил от мужа в башню, тоже отличилась. Ей бы хоть чашку чая с первыми людьми герцогства выпить. Что-то приятное сказать, поблагодарить за встречу, выслушать доклад. Картинка самая прекрасная — ночь, магические лампы, бежавшая от тирана-мужа сильно беременная женщина. Подданные за неё горы бы своротили. Внукам рассказывали, как благородно поступили! А она? «Завтра! Всё завтра!» Но ещё до утра уехала в столицу. Остался народ у разбитого корыта. Обидно оно людям!
— Вот и я про то. Но мама учила, что идеальных людей нет, мы и сами не идеальны, а потому нужно использовать всех, кого сочтёшь полезным. Лаура нам чем-нибудь заплатит — пусть не материальными ценностями, а скажем, влиянием.
— Не уверен. Силестрия, Мариана, ты, моя радость, да и многие высокопоставленные особы ведут учёт взаимных услуг и не любят быть должными. Но Лаура не привыкла платить по долгам. Она застряла на уровне девочки-принцессы сидящей на пуфике у трона грозного дедушки-короля.
— Это её беда, а не наша. Мы будем играть теми картами, которые нам пришли. Просто поверь, карта Лауры когда-нибудь прекрасно сыграет за нас. Да и сейчас, через её статс-даму Капитолина будет знать всю подноготную Айзенерда. А лет через пять, герцогство оправится от разрухи и там можно будет найти что-нибудь полезное.
— Уже сейчас у них есть, например, дешёвое железо, из которого можно клепать скобяные товары. А у нас прямой портал в Большой Лес с огромным рынком сбыта. Там не только пшеница нужна, там многим можно торговать!
— Вот видишь! Ты лучше меня всё понимаешь!
— Хитрюлька! И вруша! Сама знаешь, что лучше тебя в нашей семье нет политика!
— Ничего не вруша! Ты же как-то заставил меня сбежать от папы? Значит, ты лучше! Но не будем спорить — я тоже совсем неплоха. Только меня учили, а ты сам до всего доходишь.
— Слушай, я тут подумал: Ты посоветовала Лауре собрать женскую роту из сироток и детей отставников-инвалидов. Может и нам стоит придумать что-то в таком роде? У меня хорошо, если есть четверть численности от разрешённого полка. Девиц, конечно, не стоит, но хоть парней наберём.
— Если хочешь знать моё мнение, не наберёт герцогиня роту. Узнает про необходимые расходы, и её жадность обуяет. Зря, кстати. Сразу получила бы поддержку дворян. А мы можем попробовать. Почему бы и нет?
Стеклодувы
Как бы ни хотелось перенести, но после обеда запланирован приём записавшихся подданных. Хочешь — не хочешь, а хоть когда-то принять их надо. Тем более, вопрос для просителей может быть действительно важен.
Зашла делегация аж из пяти человек. Из Вайзенфелда. Как легко можно догадаться стеклодувовы Штатгласа. Все относительно молоды — от тридцати до сорока лет. Принесли что-то в красивом мешке. Сразу заявляют:
— Ваше сиятельство, примите дар от славного города Штатгласа.
— Давайте будем сразу говорить правду — ГОРОДКА Штатглас, звание «город» вы пока не получили. И ваш дар — это главная причина? Или вы надеетесь, что я возьму подарок, размякну и разрешу то, что просите?
— Нет, ваше сиятельство, мы дарим от души, но просьбочка тоже есть.
— Вот тогда и начинайте с неё. Я послушаю, а потом решу — стоит ли брать подношение.
— Ваше сиятельство, мы полностью поддерживаем ваше милостивое решение изгнать из города зажравшихся кровопийц-перекупщиков, паразитирующих на теле честных стеклодувов!