А тут на Алтае – рррраз, и сподобилась! Объяснили все подробно что да как, рассказали по-хорошему, с деталями, я и пошла-пошла своими ногами!
И правда, прогрелась вся насквозь, веником духмяным навздымалась, можжевеловыми запахами пропиталась, красота!
Очень нравится мне местный алтайский говор, вроде один русский язык, но есть какие-то местные словечки и милые интонации, цепляющие слух.
Спросила у хозяйкиного мужа, тутошнего, прокопченного солнцем мужичка, что особенно любят есть на Алтае.
– А чего спрашиваш? Подбаиваешься, что мы тут голодуем? Всё хорошо у нас, не бось! Хариуса и тайменя в горных речках помаленьку берем, чистая рыба, без червей, ее солькой подприсыпешь и в рот! Вода холодная, ни один червь не выживет. Дичи полно, косули, маралы опять же, медведи, кабаны. Ну а дома-то шти на бураках, картошки-то раньше не было, пироги с щавелем, чай на корнях и травах, это ты испробовала… И не только чай-то травяной, еще и банька на травах, пару поднапустили, веничком хорошенько набздавали, тело всё расшаперилось и снова живой! Ты ж уже попользовала баню-то! Есть и староверские рецепты, знаю такое, окрошку иху уважаю – на квасу, с квашеной капустой да всякой всякотой. Это окрошка чисто ранишная, старинная еще, от похмелья наутро самое оно, так-то мы ее не каждый день готовим…
Вот я и слушала эту почти песню, особо в суть-то не вникая, а просто удивляясь настоящести и чистоте языка, не отравленного модными «пофоткаемся», «пока-пока», «трындец» и сами добавляйте любимое. Да и люди здесь такие же, неотравленные, улыбчатые, основательные, спокойно радующиеся дню, почитающие родителей и живущие среди кедров.
Вот така всяка всякота в наше туевое время. (Туевое – от слова «туя». А вы что подумали?)
Рецепт староверской окрошки-то я подвыспросила, получайте!
Окрошка староверская – капустка квашена, отжата, рублена и присыпана сахарком, лук нашинкованный зеленый, редиска мелко-мелко, огурчик соленый или свежий шинкованный, мед опять же для сладкости, пару ложек, как нравится, горчицу можно маленько и сольку. Дать постоять чуток, чтоб капустка сок пустила, и заливаем квасом, лучше своим. Отак от!
А еще местная икра кабачковая мне понравилась. Проходили мимо какого-то дома, там хозяин у казана во дворе орудовал.
– Михалыч, здорова, ты чего там шуруешь? – спросил наш провожатый.
– Здорова, кабаки вот жарю. Девать некудова их, икру закручу.
Ну и я тут же подоспела со своими вопросами-выспросами про что, да как и поподробнее.
На 2 кг кабачков нужно брать всех овощей по 1 кг. Солить-перчить в самом конце, в начале, по просьбе Михалыча, об этом даже не думать. Лук, морковь обжарить отдельно на сковороде, перец обжарить в казане, туда пошинковать кабачки, помидоры и через минут 40 закинуть жареные лук с морквой. Можно перемолоть, а можно и натурально, кому как нравится. Резаную зелень и зеленый лук потом выставить на стол. Проще простого!
А я, кстати, из этого же набора овощей делаю немного другое. Лежат-лежат, скажем, невостребованные кабачки в самом низу холодильника, всеми забытые и покинутые, ждут своего звездного часа, а тебе или нагнуться за ними лень, или не лежит как-то душа к овощам, а хочется творожка, или еще чего, короче, начинают они задумываться. С ними так бывает. Идут старческими пятнами, сморщиваются, скукоживаются, мягчеют характером, а местами вообще начинают подтекать, ну вы знаете, как это у стариков бывает. И когда я вижу такую картину, то отступать уже некуда – пускаю их сразу на полезное дело при таком раскладе, ведь ради чего тогда вся их кабанчиковая жизнь? Ну и ищу, что им может оказаться в помощь.
Нахожу, что есть: перчик, скажем, залежалый или два, морковку, одинокий крепкий баклажан нового поколения, помидорку магазинную, почти искусственную, крепкую, красную и никакую, без вкуса и запаха, лук, чеснок, зелень, превратившуюся уже в желтень, видимо, одного года рождения с кабачками.
Ну и рублю все это, как Чапай. На икру такое пускать не всегда есть настроение, тогда б, не рубя, в духовку печься сунула. А можно вот сделать эдакий овощной «мусор» для макарон, который совсем не должен смотреться однородной замазкой. Не спрашивайте только, пожалуйста, про то, сколько чего, я всегда на глаз и по обстоятельствам, это ж не тесто там какое-то. Главное, все отдельно пожарить и лучше на нескольких сковородках, тогда быстрее: лучок с морковкой – раз, на другой сковородке кабачков-старичков, потом баклажанушку, и так до конца. Складывать все в одну большую сковороду, и когда уже все сложено, заправлено специями, чесноком, зеленью и перемешано, добавляю как всегда – внимание – тертое кислое яблоко! Оно пропечется, растает среди овощей и придаст что-то такое… молодильное, дерзкое, непонятно-восхитительное вашему-нашему блюду. Пусть еще потушится под крышкой на тихом огне и вперед, на макароны! Или можно так, живьем, на хлебушке! Ну вот, почти одинаковый набор, но с изюминкой!
В один из приездов на Алтай пошли на водопад Жираф, то еще, скажу я вам, место, просто так не доберешься. Отправились сначала по берегу горной реки Шинок. Долго тряслись по бездорожью на «газиках», «Нивах» и джипах, торжественно въехали в отгороженную от общей территории деревянными воротами Республику Алтай и встали на стоянку в их лесу среди только что зацветших диких пионов и огоньков, красота несусветная.
Наш проводник Андрей, крепкий улыбчивый мужик, сказал, что восхождение он посвящает дню рождения Роберта Рождественского и всунул флешку, на которую заранее были записаны все – ВСЕ! – песни отца! Ну и не надо говорить, что и по дороге туда, и по дороге обратно мы все голосили, подпевая Кобзону, Магомаеву и другим прекрасным исполнителям, радуясь, как дети. С Андреем было еще трое местных – молчаливых, внимательных, надежных и основательных мужиков. Таких, как надо, таких, которых я бы занесла в Красную книгу.
Поход был неожиданно трудным – сначала мы, нежные и городские, бросились фотографировать цветочки и совершенно расслабились, но через пару сотен шагов стало намного сложнее – переход горной реки несколько раз вброд, падения, соскальзывания, слезы, ушибы и полное обессиливание после долгой, скользкой и почти отвесной тропинки вниз. Андрей перетаскивал нас на закорках через холоднющие речки (хотя на фига ему это было нужно?), тащил девичьи сумки с нелегкими фотоаппаратами, ну а про подавал руку я и не говорю. И другие мужики так же. Без слов, просто протягивали ручищу и тащили. Дошли туда с большими препятствиями, пошли обратно с бОльшими. Теперь надо было подниматься. Нескончаемо и как-то бесперспективно. Но снова поданная рука, улыбка, вовремя сказанное нужное слово, шутка какая-то, и вдруг откуда-то появляются силы, идешь и доходишь. А на стоянке нас ждал суп из косули, сваренный мужскими руками, вкусный, с кореньями, местный дикий мед и чай из золотого корня, который «торкает и штырит», и кружка с самогонкой на кедре, пущенная по кругу – чуче на местном. А когда я спросила для интересу, сколько же этой самогонки с собой, Андрей сказал, что, мол, обижаешь, мы порожняком не ездим, 2 литра на экипаж-то хватит – и достал спиртовые припасы. А потом мужики собрали все до салфеточки, погрузили в машину, развернулись аккуратно, след в след, чтоб лес больше не будоражить и не давить траву, и вдарили по газам.
На обратной дороге снова орали песни, отцовские, отборные, смотрели на красоту вокруг, на лошадей, кедры, горы и солнце, и показалось мне, что начинаю понимать я – красивая незагаженная природа рождает красивых и чистых людей. Как мне кажется.
Так и передвигались по Алтаю, с места на место, слушали замечательный местный говор, который прекрасно создает настроение и который сама с нескрываемым, каким-то очень детским удовольствием, пробуешь на язык! И ничего, что переезды длиннющие и не по самым хорошим дорогам – Алтай-то огромный, как все иначе посмотреть? Ничего страшного, это только оттеняет вечное удивление и восхищение от того, что видишь!
Только приехали в Солонешенский район, а навидали уже достаточно! С утра забрались на гору маралов смотреть, увидели пятерку рыжих, аж в красноту, очень торопливых. Один мимо нас гордо прогарцевал, словно какой кинозвездун по красной оскаровской дорожке. Продышались, на горы посмотрели: если вершина в снегу – белок называется. Потом сыры местные поели – много и самых разных, гурманских, из соседнего хозяйства привезли. Оттуда в другое хозяйство, за медом. Пасечник там совсем свежий, только недавно начал свое пчелиное дело, но весь аж горит от счастья, что пчелок завел! Блинов напекли, чтоб с медом пробовать, медовуху поставили, как водится. А куда здесь без нее – душа требует красоту по-своему осмыслить!
Показал нам, как эту медовуху дома строить. Напиток этот необычайно веселильный – у кого ноги отнимает, у кого язык заплетает, но настроение всем повышает, проверено на себе! Да и живой витамин В, который льется прямо в кровь! Рецептом своим поделился.
Значит, так, первым делом выбираем мед. У него все просто, далеко ходить не надо, бери да делай. А городским жителям проблематично. Мед хорошо бы свежий и самый ароматный, гречишный вот очень подойдет, например, или липовый. И надо следить, чтоб суррогат на рынке не подсунули, сироп какой-нибудь крашеный. А то вместо медовухи сироповуха получится.
Всего надо совсем немного:
300 г хорошего пахучего настоящего меда;
2 л воды;
1 ч. л. сухих дрожжей (или 25 грамм прессованных);
5 г шишек хмеля;
корица и мускатный орех как желаете, по вкусу.
Все это легко достать, а шишки хмеля в любой аптеке за три копейки можно купить, не редкость.
Кипятим воду и добавляем мед. Он сразу норовит прилипнуть ко дну, мы допустить этого не можем, поэтому усердно крутим ложкой, не прерываясь и не отвлекаясь на жизнь. Пенку собираем, не нужна она нам. Ну и начинаем добавлять то, что поправляет вкус и придает ему пикантность – корицу, шишки хмеля и мускатный орех. Еще немного мешаем, чтобы мед в горячем состоянии впитал эти ароматы, и убираем с огня. Даем немного остыть, не выше 30 градусов, и вмешиваем дрожжи. Если будет слишком горячо, то дрожжи сварятся, и наша медовуха не забродит. Переливаем в большую бутыль или банку и оставляем в теплом и темном месте, надо сделать так, чтобы зреющей медовухе было тепло и темно одновременно. Закрываем горлышко медицинской перчаткой с маленькой дырочкой на одном пальце, через которую будут выходить избыточные газы. Через несколько дней в кастрюле начнется жизнь – появятся пузыри и таинственное шипение через дырочку, медовуха заговорит. Говорить она будет около шести дней, потом брожение закончится, перчатка сдуется и можно фильтровать. Главное, не взбалтывать и не выливать целиком, а оставить осадок на дне, и аккуратно, через несколько слоев марли, разлить медовуху по бутылкам. И что ждать? Можно пить!