Ведь просто встает солнце.
Просто начинается твой новый день.
Там на берегу рыбаки. Невысокие, кряжистые, мелковатые, по телосложению очень похожие друг на друга – худющие, с ногами-спичками и выступающими ребрами, прямо жалко их стало. Крупного – ни одного. Океан и берег – это их место работы, да, собственно, и место жизни. Из одежды – набедренная повязка или тряпка до колен, которая им все время мешает двигаться. Каждое утро смотрю на этих рыбаков и удивляюсь. Они счастливы и расслаблены, они часть природы, им ничего не надо сверх необходимого – клочки одежды на самых интимных местах, грех прикрыть, как говорила бабушка, миска риса на обед, глоток воды – я ж за ними наблюдаю. Не думаю, что у них в лачуге телевизор и холодильник – тут этим не балуются. А они довольные, тянут свой вечный невод – половина рыбаков седые и увечные, а самый старый, опытный и немощный, скрученный мощным артритом и с подбитой сухой ногой, сидит последним и искореженными руками сматывает веревку, чтоб не мешалась. Иногда дает ценные указания, иногда хрипло затягивает песню.
Они добытчики, в этом их суть и гордость. Я выхожу на берег в 6 утра, они уже сидят там молча гуртом в ожидании лодки, с которой им скинут веревку от невода еще до восхода, в начале седьмого. И начинается многочасовой танец рыбаков. Они упираются ногами в песок и, мелко переступая, тянут, тянут, тянут. И поют. Глухо и многоголосно, очень необычно, то ли призывая рыбу, то ли отгоняя демонов, то ли подбадривая самих себя, поди разбери. Часов через пять вытягивают улов, который не всегда бывает хорош. Это сегодня вытащили трех пятикилограммовых тунцов, а обычно так, мелкота какая-то. Сегодня был прямо праздник! Старик крикнул, сразу набежали тетки с тазами, как из-под земли, не было их и вдруг на тебе, материализовались! Стали расхватывать рыбу, назначая цену, видимо, что-то типа местечкового рынка-аукциона, а потом, расхватав, начали пихать в рот каждому рыбаку не то бетель, не то наркоту, не то клюкву в сахаре, но рот у них был в чем-то липком и белом.
Мужчины, приняв непонятные мне подношения и выполнив свое сегодняшнее предназначение, пошли тихонечко к деревне, чтобы на следующее утро прийти на берег и снова начать новый танец. Уж такая у них на берегу жизнь.
Один рыбак по моей просьбе показал свои ладони… Об этом я писать не буду.
Тут очень много ворон, прямо на берегу. Чаек нет, а ворон полно. Утром встала по будильнику, темно еще, чуть светать начало, хотя здесь это всё быстро – ррраз, серость в миг рассеивается, пальмы из черных превращаются в зеленые, и уже светло.
У океана было как-то непривычно и пустынно – поняла, нет рыбаков, именно они очень оживляют берег. Ночью прошел настоящий тропический ураган, со страшным ветром, поваленными деревьями, бушующим океаном и волнами с дом высотой, распугавшими всю рыбу и нанесших кучи человеческого мусора. Пусто, тревожно и нервно, хотя и тихо, словно ночью что-то произошло, а ты еще не знаешь, только догадываешься. На песке совсем мелкая дохлая рыбешка, которую занесло под лодку и вороны еще не расхватали. Пошла дальше по берегу, разглядывая, что принес океан. Отошла довольно прилично, вдруг услышала около лодки дикий плач ребенка, не плач даже, а крик о помощи, с привыванием, ужасом и какой-то животной безысходностью, перерастающий во вселенский крик. Там, над лодкой, вилось черное облако из ворон, которые тоже гортанно орали, метались и пикировали вниз. Этот отчаянный крик, переходящий в писк, напугал безумно, и мой вечно бдящий материнский инстинкт заставил меня метнуться в это облако ворон, которые ни меня, ни моего инстинкта совершенно не испугались.
Около лодки лежал худющий истерзанный щенок с уже развороченной и расклеванной лапкой… Я никогда в жизни не слышала, чтобы щенки так по-дитячьи плакали, превращаясь от безмерного страха в маленького человечка. Собачий ребенок посмотрел на меня, как мог смотреть только благодарный щенок – чуть заискивающе и извиняясь, высовывая розовый язычок, радуясь, что я пришла, именно я, именно к нему, именно в этот момент. Он вилял мелким трясущимся хвостиком и перебирал по песку оставшимися лапками. И еще кричал, видимо, уже от радости и тоже по-человечьи…
Сволочные вороны, которые чуть не убили собачьего ребенка, приняв его за дохлую морскую мелочь, с возмущением похаживали вокруг лодки, все еще нагло галдя и глядя на нас. Я осмотрела собачью лапку, сломана она не была, но исклевана сильно, кровь текла, и щеночек все время вылизывал ее, выгрызая кусочки свешивающейся кожи. Отлежался, потом вдруг неловко встал, покачиваясь, и поковылял от меня за каким-то прохожим, часто присаживаясь, но что-то доброе сказав мне на прощанье. Пыталась позвать его, но нет, не получилось, ушел. Днем принесла еды, но на берегу его уже не было. Видимо, отправился в деревню.
В один из дней на наш дикий берег привели слоника, настоящего, шершавого, всего какого-то морщинистого и толстокожего. Пошла к нему с насиженного места, не могла удержаться. Погонщик был старенький, похожий на отслужившего рыбака. Слоник вызвал ажиотаж только у меня, местные даже голову не повернули в его сторону. Ну слон и слон, тоже мне, редкость. Старик завел его в воду и принялся купать, завалив на бок прямо у берега. Пузо выглядело, как черный холм, а рядом из воды высовывался смешной кончик хобота, словно это было совсем другое животное, не имеющее к горе никакого отношения. Я вошла в воду, старик беззубо улыбнулся и закивал, а игривый слоник сразу стал ощупывать хоботом мою ногу. Ощущение запоминающееся – бррррр….. Потом, чтобы подкрепить свои добрые намерения, вынул со дна какую-то водорослину и не торопясь, торжественно протянул мне. Вроде как пропуск на мойку. Или просто заигрывал. Старик спросил, не хочу ли я ему помочь и предложил щетку. Сказал, что «малышу» уже семь лет и зовут его Амул. Ну я и начала тереть, нельзя же было отказаться от такого шикарного предложения! До дыр слоника точно не протрешь, его кожа похожа на железную волнистую доску, на которой веками стирали белье, но так и не выстирали. А он лежит себе, глазик щурит от счастья, а там такиииие ресницы… Я тоже вдоволь с ним нащурилась от счастья, чего уж тут скрывать…
Обошла со всех сторон, заставила перевернуться, оттерла, как могла, все бока. И не поняла, кто больше получил удовольствие – я или слоник.
В этот приезд снова захотела купить себе сари… То первое, давнишнее, бирюзовое с золотом, купленное несколько десятилетий назад, сгорело вместе с домом… Как приехала в Индию в этот раз, ностальгическое желание заиметь новое сари начало созревать и через пару дней наконец оформилось окончательно. Специально со своего насиженного пляжа сорвалась и поехала в город на такси. Села в машину наскоком, особо не выбирая, как их выберешь-то? По машине, разве что, а машины все одинаковые… Мальчик-водитель попался какой-то недозрелый, хотя все они, эти местные, очень моложавы, и кому сколько лет, не разберешь. Мальчишка до безумия любопытный и картавый. Первый вопрос – откуда я.
– Из России, – говорю.
– О! – Он даже дернул рулем. – Тогда вы мне должны спеть!
Логично, думаю и спрашиваю, и как это связано с Россией?
– У русских женщин волшебный голос, мужчины не могут перед ним устоять!
Эээээ, думаю, молодой да ранний, начинаются восточные дела…
– Я сейчас не могу, я не в голосе, – нагло говорю ему, глядя в зеркальце заднего вида.
– Ооооо, ну мне было бы так приятно вас послушать, я бы вас вез, а вы бы мне пели… Ну спойте, ну пожалуйста!
– Не могу, – говорю, – вчера был ответственный концерт, и я немного сорвала голос, – красиво вру я дальше, чуть натужно похрипывая. Ничего, решила, голоса нет, ударим рассказами!
– Концерт? Здесь у нас? – удивляется он.
– Да, – говорю, – я езжу по побережью и пою во дворцах у раджей.
– Ооооооо, ооооооо, – у мальчика от возбуждения даже мездра взрыхлилась, и чтобы сбросить напряжение, он еще сильнее вцепился в руль побелевшими пальцами и подался вперед, – я даже не представлял, что попрошу спеть такую достойную певицу, ай эм вери-вери сорри, вери-вери сорри. А вы здесь живете?
– Нет, – говорю, – я здесь на гастролях. Как увидите афиши с именем Федора Шаляпина, сразу идите на концерт, это я, – воодушевленно познакомилась я с водителем.
– Феодора, – потянул он имя, выговорив сразу, – как красивооооо.
– Она, – сказала я, покраснев, но мое смятение он не увидел, в машине уже смеркалось. Я почувствовала, что разговор переходит не в ту плоскость, и сразу же его перевела. – Хотела как раз новое сари для выступления купить.
– Оооооо, Феодора, вы сели как раз в самую правильную машину! Отвезу вас в лучший магазин в Тривандруме! Там обязательно найдете вашу мечту, там выбор, глаза разбегаются! Вас подождать?
Водитель все болтал и болтал без умолку, потом включил радио и стал тихонько подпевать, покачивая головой. А что ему оставалось делать, если русская певица Феодора Шаляпина была не в голосе?
Наконец привез в большой современный пятиэтажный магазин, который очень выделялся среди неказистых соседних лавочек, увешанных горящими гирляндами.
Три этажа, и везде сари, сари, сари, для любых возрастов, настроений, вкусов, каст, разного цвета, рисунка, ткани. Решила присмотреться сначала, походить по рядам, как по музейным залам. Все сложены по строгому порядку – сначала по национальности: тамильские, керальские, бенгальские, еще какие-то. Потом по цене и ткани – чем выше этаж, тем дороже: на нижних этажах хлопок и синтетика, наверху шелка и шифоны, а на самом верхнем этаже – свадебные сари. Вышитые, с аппликацией, разрисованные, простые, с золотом, с зеркальными вставками. Размещено очень по-научному, прямо как в музейном архиве, с бирками, ярлыками, по полкам и на вешалках, и без провожатого уж точно не обойтись, всё мудрено. Сама бы разбиралась много часов, решила попросить помощи.
Ну для меня-то только один цвет для сари существует – бирюзовый! Сколько мне продавщицы ни пытались подсунуть другие роскошные цвета – неа, а у вас бирюзовый есть? Выложили всю имеющуюся в наличии бирюзу, и рука стала скользить и скользить по тканям – отзовется или нет? Одна бирюза отозвалась моментально – с золотыми воинами и слонами, а слоны – это символ доброты, мудрости, достоинства, мощи и благоразумия. А боевой слон еще, оказывается, символ высокого статуса, но это я узнала потом.