В Мюнхене никогда не скучно, думаю, это один из самых богатых музейных центров мира. Помимо пинакотек, Баварского музея, глиптотеки – изрядное количество галерей, дворцов, королевских резиденций, парков, садов и прочая, и прочая, и прочая. Но еще я получила удивительное наслаждение, будете смеяться, от музея БМВ! Чтоб я, для которой главное не шашечки, а просто ехать! Чтоб после всех роскошных пинакотек (и на кой ляд их вообще так назвали??), да завестись от музея машинок? Короче, я просто побывала в будущем! Это тот шикарный памятник, который концерн БМВ поставил себе при жизни. Удивительное футуристичное здание, воздух, смело устроенное пространство, простая, но элегантная подача информации – я увидела, куда могут пойти огромные деньги!
Советую всем, кто собирается в Мюнхен, после рембрантов, дюреров и пива с сосисками обязательно сходить в музей БМВ, не ошибетесь!
Зашла как-то в старый Королевский магазин за ратушей. Не подумайте ничего такого, это парфюмерный магазин, где составляли духи всяким Максимилианам, Францам Иосифам и просто Иосифам. Раньше, рассказывают, здесь служил удивительный «нос», парфюмер-продавец, у которого был свой ритуал подбора духов. Сначала он интересовался, сколько времени покупатель может потратить на выбор духов, именно времени, не денег. Если клиент никуда не спешил, парфюмер спрашивал его дату рождения, потом долго и пристально его разглядывал, обходя со всех сторон, словно перед ним памятник, приседал и вставал на цыпочки, что-то бормотал и минут 10 думал, переходя от полки к полке с духами. А потом безошибочно выбирал из сотен флаконов тот самый единственный, который должен был безоговорочно понравиться. Редкий подход, не часто встретишь. Я испытала такое пока один раз в жизни, когда старик-сикх выбирал мне первое сари, выспросив детали и подробности, узнав, что я люблю на завтрак и какое время суток предпочитаю. И неожиданно выбрал бирюзу, к которой раньше я была равнодушна. Именно он подарил мне тогда любовь к этому удивительному цвету, яркому и чуть холодящему, но разжигающему жажду творчества.
Тогда случился определяющий цвет, сегодня – новый необычный запах. Все выспросив, подумав и внимательно посмотрев на потолок, женщина выдала мне только один флакон с шикарным названием: «Kiss my name», «Поцелуй мое имя».
Не знаю, кому как, но мне подошло, и название, и аромат!
А какое название вам, например, нравится из тех, что я увидела там на полке:
Момент экстаза
Мой коготь
Рождественская ночь
Дерево далеких островов
Дворцовая шлюха
Божественный пупок
Спящие
Черный голос
Я одуванчик
После дождя
Вспышка света
Убей меня медленно
Детский шампунь
Падший ангел
Чернее черного
Целлофановая ночь
Хорошая девочка стала плохой
Женись на мне
Маленькое черное платье
Ангел или демон
Ведь придумать название – это тоже большое искусство!
Большое искусство случилось и на балете «Ромео и Джульетта» в Баварской государственной Опере. Пригласили, первый ряд, то-сё… Стала ждать начала. Красиво вокруг, возвышенно, тяжелые бисерные кисти на красном, как и положено, мощном занавесе, пылающая люстра на высоте птичьего полета, расписной потолок цвета неба, разномастная воркующая публика, трепетное ожидание. Стала рассматривать музыкантов. Все празднично-деловые, на работе, с легкой улыбкой. И вдруг увидела барабанщицу и поняла, что в сегодняшнем балете именно она может стать солисткой.
Для меня, во всяком случае. В ее подчинении были литавры, огромные медные барабаны, обтянутые чьей-то древней кожей. Она сидела, как наседка, расправляющая над ними руки-крылья, словно оберегая от соседствующих мужчин с несерьезными пионерскими барабанчиками, ксилофонами и прочей детсадовской стыдобой. Вышел дирижер, взмахнул, чем надо, и началось. Девушка ложилась ухом на каждый свой барабанище, проводила по нему пальчиком и, закрыв глаза, прислушивалась к ответу. Иногда хмурила брови, иногда улыбалась, видимо, у нее был какой-то свой, особый разговор с этими бочонками и знала она что-то такое о них, чего остальным не дано. На сцене вовсю уже кипели страсти, гордые Монтекки ненавидели красивоодетых Капулетти, дети на сцене уже успели друг друга полюбить, а у барабанщицы пылала своя всепоглощающая взаимная страсть с глухо звучащими толстыми литаврами. Она снова наваливалась на них корпусом, снова щекотала их гладкую кожу пальчиками, прислушивалась, приблизив ухо к поверхности, и улыбалась, закрыв глаза. Потом вскакивала и, кривя рот, с силой и невероятно вовремя ударяла по упругой коже войлочными палочками, а было их штук 20, не меньше! Ее роль в оркестре была важна – в те самые моменты, когда в партитуре звучали ее ноты, на сцене происходило что-то особенное, неотвратимое и судьбоносное. Но туда она, конечно же, не смотрела, ее всецело занимали медные котлы, над которыми она колдовала. Литавры настроены на одну ноту, значит, у нее в подчинении было всего четыре ноты, но как умело она вставляла их в музыку! И снова наваливалась на барабаны грудью, и снова улыбалась чему-то своему.
Весь спектакль я просмотрела в оркестровую яму, наверное, первый раз в жизни случилось со мной такое. И не потому, что балетные коряво танцевали или сама постановка была не очень – нет, все как раз было на высшем уровне, но выше этого высшего уровня стала эта миниатюрная барабанщица, которая танцевала тоненькими пальчиками по натянутой барабанной коже свою прекрасную версию балета «Ромео и Джульетта», известную только ей.
Но после странствий положено возвращаться на родину. По дороге были какие-то глупости и мелкие гадости, которые, собственно, настроение не особо-то и портили, но сжирали тоннами время и заставляли удивляться.
Сначала случилась невероятная давка в аэропорту у окошечка таксфри. Оно ж и понятно, все хотят вернуть своё, таксфри это святое, потому что это кровное, все там были, в этой очереди, все знают. Но чтобы получить эти кровные пять копеек, надо пройти жестокие квесты, иначе фиг вам ваши проценты. Ну, во-первых, очередь была слишком долгой, как оказалось, на час сорок. Не все осилили и не все успели ее отстоять, самолеты-то ждать не будут. Во-вторых, ставила ту самую печать в окошечке одна-единственная Хильда (я так ее для себя назвала), которая в общем-то, наверное, и неплохая девчонка, просто никуда не торопится и слишком тщательно делает свою работу. И оооооочень медленно. А еще с большим любопытством относится к покупкам. Ну интересно ей, чем нынче торгуют на распродажах, почем все эти распрекрасные тряпки и нижнее белье, и роется она за милую душу в чужих раздутых чемоданах, разыскивая ту самую кофточку, которая вот тут упомянута, видите? На одного страждущего выделяется минут 15 в среднем – пока найдет вещицу, пока рассмотрит, пока примерит… ой, ну что это я…. Народ наш, русский, стоит толпой, вернее, гуртом, обмахиваясь паспортами и вспоминая с гордостью Вторую мировую. Но в основном молчит, лишь иногда слышны всплески недовольного фырканья или легкий приглушенный писк, словно душат попугая. Это переговариваются жены с мужьями, прежде чем покинуть очередь ни с чем. Простояли мы долго, нервно, нудно, неудобно, но хоть с результатом – нас первыми принял милый Фриц, который вовремя вернулся с обеда и даже не взглянул на чемоданы и ни разу не захотел померить новые сыновьи треники! Просто улыбнулся и поставил заветную печать!
А потом мы сели в самолет. Собственно, сам самолет был всем хорош – и пилотом Сергеем, и очаровательной стюардессой Машей, и особенно именем Пастернака, которое было написано у него на пузе (у самолета, не у Сергея!).
Не очень хорош он был несколькими пассажирами. Из бизнес-класса, конечно. Которые решили, что раз они зарегистрировались, то и хрен с ними, со всеми остальными, подождут! А сами шастали по таксфришным магазинам и луивитонились. В результате опоздали на, внимание – полтора часа! Пилот Сергей с грустью в голосе так и сказал, что мы опаздываем из-за опоздания и стыдливо добавил, что он уже предупредил об этом Шереметьево.
А мне теперь очень хочется спросить, почему полный пассажиров самолет с маленькими орущими детьми ждал парочку жлобов, которым на все насрать? Почему их нельзя было оставить в аэропорту шанелиться и дальше? Как их еще учить? Что за хрень такая?
Короче, путь из Мюнхена в Москву от подъезда до подъезда занял тогда у нас 9 часов, из них сам перелет – 2.30.
Рядом с Ярославлем
Уехала вдруг в Ярославль, позвали на хорошее посмотреть, я и рванула. Даже не в сам большой город, а в область, в село Вятское, которое официально считается одним из самых красивых сел России. А таким оно стало не вдруг, для этого понадобился красивый человек, ведь само собой на земле ничего не происходит, вы же знаете. Так вот, приехал этот человек сюда из Питера в две тысячи десятых и решил развалины эти деревенские возродить. А начал знаете, с чего? Сам убрал в деревне мусор и поставил на каждом углу мусорные баки. Ну а потом купил там бросовые, обветшалые, но настоящие столетние дома и отреставрировал их. Так и гостиница с ресторацией появились, павлины в яблоневых садах загуляли, да штук 15 музеев открылось со старой утварью. Именно так Вятское и превратилось в одну из самых красивых деревень России, с неравнодушного человека началось.
Зашла там в музей кукол, который в этом селе тоже есть. Это ж так здорово детство вспомнить! Нашла, конечно, тех, с которыми играла, а как же, встретила, как родных, заулыбалась! Очень много редких, чудом сохранившихся, фарфоровых, чудесных, царских и совсем простых, с плоховато прорисованным личиком и обмякшими руками-тряпочками. Хотя чудо, что и те и другие сохранились и дожили до нашего времени. Стоят себе плотненько в витринах, запыленные, пожившие, а дети, которые в них играли, уже давно состарились или вовсе ушли… Грустно, конечно, но вполне закономерно и циклично.
И еще заметила, вернее, сравнила все эти современные игрушки с советскими. Это было легко, потому что очень наглядно – сидели они себе все в ряд по витринам, четко по времени, и улыбались, глядя перед собой. Так вот, как все здорово раньше было продумано, пропаганда работала не только на заокеанских и прочих врагов социализма, но и на маленького человечка, исподтишка, с самых пеленок, готовила его к взрослой жизни.