Кузнецова подняла взгляд от книги на брата, затем закрыла книгу и потянулась к чайнику, что стоял на столике между ними. Налив в две чашки ароматный напиток, она спокойно взяла одну и пригубила.
— Попробуй, — кивнула она на вторую. — С цветами липы. Изумительный аромат.
Константин подался вперед, пригубил и кивнул.
— Неплохо, — произнес он, поставив чашку обратно на стол. Откинувшись в кресле, он спросил: — Ты ведь понимаешь, что слишком заигрываться не стоит. Дело серьезное. Надо, чтобы он сделал то, о чем договорились.
— Конечно, — кивнула Светлана. — Но игрушка интересная.
— Он? — хмыкнул Константин. — Интересная? Ты вообще понимаешь, что он такое?
— Мелкий торгаш, что сорвал куш на корнеплодах, — пожала плечами Светлана. — Кравиц, кажется?
— Он племянник Горта, — вздохнул Кузнецов младший.
— Я знаю. Папенька замыслил многоходовочку, — довольно улыбнулась Светлана. — Если сделает дело — будет повязан с нами деньгами и… тайной. Нет — влипнет по уши, и расхлебывать будет Никодим.
— А почему интересная? Вроде простой торгаш… — слегка нахмурился Константин.
— А ты не заметил? — с усмешкой спросила девушка.
— Что?
— Пуговицы. Он в тройке был. Пуговицы ровно в ряд, строго по линеечке. Даже пришиты так, чтобы нитки четко по шву смотрели.
— Ну, не он же сам пришивал…
— Шнурки на ботинках. Два ровных банта, с одинаковыми петлями. Концы внутрь спрятаны по сторонам от банта.
— Ты как это все заметила? — с сомнением поинтересовался Константин.
— Слишком ровный. Пробор на прическе ровно посередине. Он как… как… как экспонат музейный. Он из этих… — тут девушка умолкла, сдвинула брови на переносице и кивнула. — Да, педант.
— Это те, которым все по полочкам надо и ровно?
— Он самый, — кивнула Светлана. — И живут они… строго по правилам.
Сестрица выразительно кивнула Константину. Тот уважительно поджал губы и кивнул ей. Пару секунд погоняв в голове мысль, он недовольно сморщился.
— И как ты с этим правильным играть собралась? — с сомнением спросил Константин. — «Правила — это скучно», — не твои ли слова?
— Чем строже правило, тем интереснее его нарушать, — беспечно пожала плечами девушка. — Надо всего лишь убедить его в том, нарушать правила — это тоже правило.
Константин слегка приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но замер и удивленно поднял брови.
— Светлана, господи… Ты сейчас серьезно?
— А почему нет? Интересно ведь будет, — хмыкнула она.
Видя недовольство на лице брата, девушка подавила смешок и спросила:
— Или дело в том, что у него кровь Гортов? Тебя все еще гложет это семейство? Что за принципиальная нелюбовь к ним?
— Плевать мне на Гортов, — буркнул Константин, подался вперед и взял чашку. Устроившись с ней поудобнее, он произнес: — Отец не пускает меня в это дело, хотя сам говорил, что я ничего не сделал для семьи.
— Только не говори, что обиделся, — фыркнула Светлана. — Да и тебе не о делах семьи думать надо, а о том, что в университет ты можешь… Не пройти.
— Пройду, — буркнул парень.
— Уверен? Количество твоих тренировок и усердие заставляют меня… думать об обратном, — глянула на него сестра. — Костя, я уже месяц не видела тебя в тренировочной.
— Соскучилась? — хмыкнул брат.
— Ты стал слишком слаб и скучен в тренировках, — беспечно пожала плечами Светлана. — Но без тебя в стенах университета будет… еще скучнее.
— О, как приятно слышать такое от родной сестры, — состроил умилительную гримасу Константин. Пригубив чаю, он тут же сбросил маску и глянул на Светлану. С серьезным выражением лица он произнес: — Не волнуйся. У меня все подготовлено.
— В прошлом году Рокотов выглядел так же, — поджав губы произнесла она. — Только вот после ритуала его вынесли… В ведерке для мусора.
Федор вошел в дом, устало опустив плечи.
На улице уже давно было темно, поэтому встречала его пустая темная гостиная.
— Федор⁈ — вскочила с дивана в гостиной Сьюзи. — Боже! Я уже и не знала, что думать!
— Работы много было, — устало отозвался парень и поправил зеркальце-перо за пазухой, которое уже начало припекать. — Прости, Сьюзи. Крутился как белка в колесе. Заказ срочный.
Сестра прошла на кухню, включила небольшую магическую лампу и глянула на брата.
Федор был в мятой одежде, волосы стояли колом от высохшего пота, лицо грязное.
— Ты словно в порту работал и мешки с углем таскал, — со вздохом произнесла девушка.
— Колеса, — поправил ее Федор и поправил за пазухой зеркальце. — С магобусов из управы привезли. Надо было сдать работу сегодня.
Девушка тяжело вздохнула, опустила плечи и кивнула на плиту.
— Мы тебе ужин оставили. Поешь?‥
— Не, — мотнул головой парень, шмыгнул носом и устало вздохнул. — Кусок в горло не лезет. Мне бы до кровати добраться.
— Ты хоть умойся, — вздохнула Сьюзи. — А то кочегар, ей богу.
Федор молча кивнул, подошел к раковине, и плеснув из небольшого ковша воды, принялся растирать по лицу грязь.
— Я с Димой прибегала, когда вы работали, — подавая мыло брату, произнесла Сьюзи. — Видела, что колеса катали. Большой грузовик был.
— Когда успела? Ты ведь в делах все время, — произнес парень, намыливая лицо.
— Перед материным приходом. Я думала, ты раньше вернешься. Когда мы пришли, вы их на машину грузили.
— Угу, а потом приехал второй грузовик, — принялся смывать грязь с лица Федор. — И все бы ничего, но потом и третий приехал.
— Тебе хоть заплатили? — с жалостью смотрела на бара Сьюзи.
— Двадцать рублей, — поднялся парень и принял полотенце, которым начал протирать лицо. — Удачно на работу вышел. Карл говорит, иной раз только рубль оклада за смену выходит.
— Это как?
— Ну, работа есть — тебе премия за каждую. А нет, так и сидишь, болты пинаешь.
Парень вернул полотенце, подошел и обнял сестру.
— Спасибо тебе, только… — он отстранился и оглядел девушку. — Ты только так больше не сиди, не жди. Чтобы до ночи, так бывает редко. В основном уже в восемь закрываемся. Ладно?
— Да, я так… волновалась немного просто, — буркнула Сьюзи.
— Ладно, я спать… Ноги еле держат, — вздохнул парень, поправил припекающее зеркальце и направился к лестнице.
Поднявшись к себе, он первым делом вытащил странный артефакт и убрал его в сумку. Распахнув рубаху, он глянул на живот и бока, на которых виднелись красные отметины.
— Вот ведь зараза… — произнес он, оглядев себя.
Внезапно его замутило, и парень слегка пошатнулся. Оглядев комнату мутным взглядом, он с удивлением уставился на Екатерину, что стояла в дверях.
— Мутно мне… — произнес он и шумно сглотнул ком в горле.
— Зовут тебя, — ответила Кэт, сделав несколько шагов к парню.
— Кто? Куда? — встряхнул он головой.
— Там узнаешь, — ответила та и вытянула руку. — Расскажешь, как вернешься?
Парень отшатнулся, глянул на свои вещи и зеркальце, что подмигивало белым ярким светом в сумке.
— Не тяни. Только хуже будет, — спокойно произнесла Кэт, сделала еще шаг и хлопнула Федора по лбу ладонью.
Яркие звезды на небе.
Настолько яркие, что сливаются в белесую изогнутую полосу.
Вокруг ни травинки, ни холмика, ни деревца. Ровная земля, как стол, до самого горизонта.
Под ногами мох. Пышный, слегка влажный и от этого мякий. Ноги в нем тонут выше щиколотки.
Рядом маленький костерок, а на нем кружка стоит железная. Едва заметный сизый дым в небо поднимается. За костерком лицом к Федору мужчина сидит. Молча на мелкие язычки пламени смотрит.
— Шаман… — едва слышно произнес Федор, припомнив их первую встречу.
Он сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в его лицо. Убедившись, что это тот самый мужчина, что являлся к нему перед находкой зеркальца, он молча присел напротив и взглянул на огонь.
К его удивлению, никаких дров или хвороста в окне не горело. Горели камни, на которых стояла кружка.
— Зачем я здесь? — спросил Федор, но, тут же вспомнив правила, поправился: — Зачем?
— Чтобы понимать.
Мужчина поднял взгляд на Федора и произнес:
— Сказка… Святослав.
Горт нахмурился. Пару секунд, он вертел в голове вопрос, поглядывая на недовольно шипящий костерок из камней, а затем мотнул головой.
— Не понимаю.
— Вопрос — слово, — взял чашку с парящим отваром собеседник. — Сказка — быль.
— Хочешь… чтобы я рассказал сказку? — растерянно переспросил парень.
— Вопрос — слово, — отозвался шаман, пригубил отвара и глянул на Федора.
— Рассказать?
Собеседник кивнул и передал чашку парню.
Тот молча принял ее, с удивлением обнаружил, что она едва теплая, а затем поднес к лицу.
Нос тут же почуял целую смесь запахов.
Пахло скошенной травой, свежим хлебом из печи, слегка отдавало кислинкой, как от простокваши. Еще было что-то пряное. То ли тмин, то ли еще что-то. Но самым ярким запахом был непередаваемый аромат, что Федор не смог бы забыть, даже если бы захотел.
— Мамой пахнет, — сглотнув, произнес он.
Шаман не ответил, молча смотря на него.
Федор пригубил отвара, но тот оказался безвкусным, как вода, и прохладным. Удивленно глянув на парящий отвар, с легким желтым оттенком, он заметил в нем какие-то ягоды и пару еловых хвоинок.
— У памяти нет вкуса, — спокойно произнес мужчина. — Память только пахнет.
Федор сглотнул, отдал обратно чашу и нахмурился, пытаясь вспомнить сказку, что не раз ему читала мать. Мысли крутились в голове все быстрее. Он пытался вспомнить, но в один миг они все резко замерли.
— Давным-давно, — начал с совершенно пустой головой Горт. — Когда в реки были полны рыбы, а леса полны пушнины старый Бессмертный коршун похищал девиц. Он летал над селами и городами. Над горами и лугами, хватая только самых красивых…
Федор поднял взгляд на небо, где мелькнула тень огромной птицы с расправленными крыльями.