– Лучше не позволяйте Элли это делать. Если она такая же дура, как ее мать, то мы все помрем к утру.
Злость вырвалась из Элли наружу, причем с такой силой, что чуть не сбила с ног. Она и не подозревала, что можно чувствовать такую злость. Элли даже не успела подумать о том, что делает, ее тело словно принадлежало кому-то другому, когда она бросилась на мальчика, обхватила пальцами его горло и с такой силой швырнула на обеденный стол, что стол затрясся. Неважно, что она на два года младше Билли и весит в два раза меньше, даже если промочить всю ее одежду насквозь, в это мгновение она обладала силой взрослого мужчины. У Билли от страха округлились глаза, и, похоже, он понял, что зашел слишком далеко.
– Заткни свой поганый рот, – прошипела Элли, поднеся губы так близко к его лицу, что немного ее слюны попало ему на щеку. Ее голос звучал как чужой, и она ощущала себя совсем новой Элли, и эта другая Элли могла раздавить горло Билли, только подумав об этом. – До того, как кто-то заткнет его навсегда.
Секунду все сидевшие за столом ошарашенно молчали, а потом как будто резко проснулись.
– Элли, прекрати! – закричала Мэри. Сара орала, чтобы Элли отпустила Билли, а Марк бросился к ней и стал отрывать ее пальцы от шеи мальчишки. Билли рухнул на пол, тяжело дыша. В следующее мгновение рядом с ним оказалась Сара и прижала его голову к своей груди, словно он был младенцем. Элли моргнула и изумленно оглядела сцену перед собой. Что произошло? Откуда это вырвалось? Она посмотрела на свои руки, которые секунду назад были такими сильными, а теперь сильно дрожали.
– Отправляйся к себе в комнату, – заорала Сара, наступая на нее. – И не выходи оттуда до утра.
Элли вылетела из кухни, даже не обернувшись, и пробежала мимо Мэри, которая стояла в дверном проеме. На лице Мэри отражались страх и шок.
Глава 37
Билли открывает глаза и на секунду задумывается, что же его разбудило. Звук закрывающейся двери в его комнату? Вероятно, миссис Джефферсон приходила пожелать ему спокойной ночи и еще раз поцеловать перед сном. Она всегда так делает. Он считает это немного странным и не уверен, что ему это нравится. Его собственная мать никогда не делала ничего подобного, она просто уходила, а он сам отправлялся в кровать после того, как заварит чай себе и братьям. Странно, что окружающие его сейчас люди не ожидают, что он все будет делать сам. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и он знает, что долго это не продлится; хорошее никогда не длится долго. Вскоре он отсюда переедет – когда надоест этим людям.
Просто у него, похоже, не получается все делать правильно, не получается встраиваться, как у других детей. Его никогда не учили, как вести себя, как жить в нормальной семье. Он скучает по старым временам, когда они с братьями подшучивали друг над другом, а потом дрались. Это была всего лишь игра. Иногда они злились друг на друга, вели себя подло, вредничали, но на самом деле они любили друг друга и всегда знали: если кому-то из них потребуется помощь, то братья всегда придут на помощь. Странные люди, у которых его поселили, оказались милыми; они дают ему все, что нужно, – горячую пищу, удобную теплую кровать, ему никогда не приходится лежать на вонючих грязных простынях или спать на полу, если он забыл вынести мусорное ведро. Так почему же он так сильно скучает по маме? Если это идеальная жизнь, почему ему хочется домой? И он вернется домой. Если он будет вести себя ужасно, они решат, что он никому не нужен и ему лучше вернуться в родную семью. Может, его мама и бесполезна, но он ее так хорошо знает и чувствует себя в безопасности рядом с ней. Дома у него никогда не было ощущения, что он лишний.
Сколько времени? Губы у него пересохли. Они так сохнут, только когда он болеет, поэтому Билли пытается высунуть язык, чтобы их облизать. Но он не может высунуть язык и провести им по губам, язык вообще не выходит изо рта. Что-то подобное бывает, когда ты крепко спал всю ночь, а на следующее утро не сразу удается открыть глаза и рот. Только сейчас Билли вообще не может разомкнуть губы. Он пытается сделать это пальцами, морщится от боли, и у него начинается паника, когда отрываются крошечные кусочки кожи. Горячие слезы жгут его глаза. Билли выскакивает из кровати, выбегает из комнаты на лестничную площадку.
В доме стоит тишина. Доносится только тихий звук телевизора, который работает в гостиной внизу. Он отдается от стен как глухое эхо. Мистер и миссис Джефферсон еще не спят. Билли бежит к лестнице, делая глубокие вдохи через нос, но, похоже, у него не получается дышать достаточно быстро. Если в его легкие вскоре не попадет больше воздуха, он точно умрет. Билли подворачивает ногу на третьей ступени сверху, падает на попу, ударяется головой о стену – и кажется, голова раскалывается от боли. Он чувствует, как у него изо рта стекает тонкая струйка теплой крови. Дверь в гостиную резко распахивается, в дверном проеме стоит миссис Джефферсон.
– Билли! Что случилось? – кричит она, опускаясь рядом с ним на колени, и видит его испуганное лицо. – Что у тебя с губой? – Она проводит пальцем по струйке крови у него на подбородке. У нее на лице отображается ужас, когда она понимает, в чем дело. И именно это выражение лица пугает Билли больше, чем все остальное. Когда у взрослых такое выражение, это означает, что у тебя на самом деле проблемы. – Марк! – кричит миссис Джефферсон. – Марк, немедленно иди сюда! Звони в «Скорую»! Сделай что-нибудь!
Глава 38
Имоджен
Мы договорились встретиться с Сарой в единственной кофейне в городе – это был стратегический шаг с моей стороны, ведь я точно знала, что она скажет после того, как я ответила на ее звонок. Сжимаю чашку чая без кофеина, такого безвкусного, как, наверное, потрепанная пластиковая клетчатая скатерть на столе. Но я все равно сжимаю ее, как защитный амулет.
– Это сделала она, я знаю, что она. – Сара устало проводит рукой по лицу. – Вы мне не верите, да?
– Почему для вас имеет значение, верю я вам или нет? – Я смотрю в окно на двух девочек, которые с несчастным видом сидят в машине, припаркованной перед кофейней, и ждут Сару. – Если у вас есть основания считать, что это сделала Элли, вам следует поговорить с ее социальным работником и, возможно, обратиться в полицию.
Кстати, я ей не верю. Та Элли, которую я знаю, не стала бы склеивать губы мальчика суперклеем, просто не стала бы.
– Вы едва ли ее знаете, – обвиняет меня Сара. – Она ничего вам не говорила, так? Вы понятия не имеете, какая она на самом деле. Какой был смыл подключать вашу организацию? Зачем Флоренс это сделала?
Я вздыхаю. Инциденты с участием Элли теперь случаются гораздо чаще, и я знаю, что мне придется передать ее дело кому-то другому – новая претензия выходит за рамки того, чем занимается «Добрый помощник». Организация создавалась для решения других проблем. Но я обещала себе помочь Элли и пока чувствую, что еще ничего не сделала для девочки.
– Флоренс Максвелл обратилась в «Добрый помощник» по совету социального работника, который занимается Элли, чтобы обеспечить ей поддержку и консультацию, которые она больше нигде не получит.
Если Сара и замечает мою «шпильку», она никак это не комментирует. У меня создается впечатление, что она так погружена в собственные проблемы, что я вполне могла бы прямо обвинить ее в том, что она подвела Элли, а она ответила бы только «хм-м».
– Это несправедливо. С этой девочкой нужно что-то делать, а если никто из ответственных лиц, которые должны принимать решения, этого не делает… – Сара не заканчивает предложение, слова повисают в воздухе.
Я поднимаю руку.
– Пожалуйста, не говорите это мне. Не нужно заканчивать предложение. – Я снова вздыхаю. – Послушайте, миссис Джефферсон, в больнице сказали, что Билли в тот вечер, чуть ранее, играл с суперклеем. Его следы нашлись у него на руках, и мальчик сам признался, что не уверен, проводил он руками по лицу или нет. Клей мог попасть ему на губы с его собственных рук. Несмотря на то, что вам это так тяжело принять, Билли на самом деле не должен ничего делать с суперклеем без присмотра…
– Вы что, не слышали, что она ему заявила во время ужина? – Сара игнорирует намек на то, что несчастный случай с Билли, вероятнее всего, произошел из-за ее собственной невнимательности. Похоже, что бы я ни сказала, она не понимает: ей самой придется хотя бы частично взять на себя ответственность за то, что случилось две ночи назад. – Вы ее об этом спрашивали?
– Элли сказала, что возникли разногласия…
– Да – она орала на него, чтобы он заткнул свой рот до того, как кто-то заткнет его навсегда. Затем он просыпается со склеенными губами! Вы будете утверждать, что это совпадение, миссис Рид?
– Конечно, слова были выбраны неудачно…
– О, забудьте! – Сара хватает со стола свой мобильный телефон и встает так быстро, что стул, на котором она сидела, чуть не опрокидывается. Она вся красная, губы плотно сжаты и вытянуты в тонкую линию, словно старается сдержать вырывающиеся наружу слова. – Вы явно на стороне этой девчонки.
– Я ни на чьей стороне, миссис Джефферсон, – отвечаю я, на этот раз сохраняя невозмутимость. – Это вопрос не о том, чью сторону брать. Моя работа состоит в том, чтобы обеспечить Элли поддержку, которая ей требуется, и все.
– А как насчет поддержки, которая требуется нам?
– Я не стану рассказывать социальному работнику Элли ничего из того, что вы сегодня рассказали мне, – говорю я. – Для вас это определенно эмоционально насыщенное время. Однако, когда я буду писать отчет, то порекомендую перевести Элли к другим опекунам. На основании того, что вы заявили мне сегодня, у меня нет стопроцентной уверенности, что ей стоит оставаться у вас под опекой.
Сара выглядит шокированной.
– Вы утверждаете, что она у нас не в безопасности? Вы пытаетесь намекнуть, что мы можем причинить ей зло?
Я смотрю на нее ледяным взглядом.