Просьба вылетает из меня автоматически, и мне приходится себя останавливать, чтобы не дотронуться до живота. Вечером я испугалась и ничего не сказала Дэну, поэтому не могу допустить, чтобы кто-то догадался, что я в положении, пока снова не найду подходящее время для разговора с мужем. Я хочу, чтобы все прошло идеально. Я хочу как-то компенсировать то, что так долго скрывала от него новость.
Я устраиваюсь на диване, Флоренс приносит мне чашку чая.
– Мне он нравится, – говорю я, касаясь пальцем маленькой статуи Будды на кофейном столике между нами. – Не думаю, что видела его здесь раньше.
– Он стоял вон там. – Флоренс показывает на полки слева от входа в кабинет. – Пару дней назад я его сняла, чтобы посмотреть поближе. Мне его подарила Ханна.
Флоренс выглядит так, словно старается не сломаться.
– Мне так жаль, что это случилось, – тихо говорю я. – Я вижу, как вы с ней были близки.
– Мы живем в маленьком городке. Мы вместе работали, мы общались, встречались. Я предложила ей работу, и мы стали близкими подругами. Хотя недостаточно близкими, чтобы она рассказала мне…
– Про Эвана?
Флоренс смотрит мимо меня, ее глаза сфокусированы на точке не стене. Классическая стратегия выживания в эмоционально насыщенных ситуациях. Она винит себя? Она подозревает Эвана Хокера?
– Я и понятия не имела, что это происходит. Тем не менее уже после случившегося я узнала, насколько дерзко они себя вели. Вы знаете, что они оставляли записки друг другу в дупле дерева на территории школы?
– Я слышала про это, – признаюсь я.
– Как вы считаете: это очень рискованно? Ведь в школах же полно любопытных, причем самых любопытных людей из всех, какие только могут быть, – подростков. Оставлять записки буквально у всех на виду… Они словно хотели, чтобы их застукали.
– Тайная любовная связь приводит в гораздо большее возбуждение, чем отношения, про которые все знают, именно из-за страха быть пойманными. Люди идут на невероятные риски. Я уверена, что Ханна и Эван находили для себя оправдание: говорили себе, что дупло находится слишком высоко и никто там ничего не увидит. Или считали, что никто не поймет, кто таким образом переписывается, даже если записки и обнаружат. В любом случае их поведение скорее типично для подростков – и если бы кто-то обнаружил переписку, ее вполне можно было бы списать на учеников.
– Но ведь кто-то ее обнаружил, правда? – тихим голосом спрашивает Флоренс. – Ведь Ханну заманили в то здание. Очевидно, Эван сообщил полиции, что они с Ханной регулярно встречались в определенной квартире, но он в тот вечер не оставлял ей записку и не приглашал на встречу. Единственная причина ее появления там – это записка. Кто-то пригласил ее туда вместо Эвана.
– А если она встречалась там с кем-то еще?
Судя по виду, Флоренс в ужасе.
– Не может быть. Ханна и Эван – ну, с трудом, но могу поверить. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что они всегда немного флиртовали друг с другом. Но мне все равно трудно поверить, что такой застенчивый и стеснительный мужчина, как Эван Хокер, смог заманить в постель одну женщину, а тут одновременно получились две! Нет, Ханна, вероятно, убедила себя, что влюблена в Эвана, чтобы оправдать измену мужу. Но она точно не могла изменять ему с несколькими партнерами.
Ну, если она так считает. Ханне удавалось обманывать подруг, свою семью и мужа, так кто может сказать, не было ли у нее вообще склонности к изменам? Хотя если бы она встречалась с кем-то еще, то к этому времени кто-то что-то должен был бы уже сказать. Любой, с кем она была связана, становился подозреваемым.
– Если она ни с кем не договорилась о встрече там и они с Эваном были уверены, что никто не раскусил их систему обмена посланиями, то остается только один человек, который мог знать, что Ханна в тот вечер отправится в ту квартиру.
– Вы имеете в виду Эвана?
– А кого еще, Флоренс? Я знаю, что вы хотите думать о вашей коллеге и подруге только хорошее, но…
– Сэм мог узнать. Или Вероника.
– Жена Эвана? Вы считаете, что кто-то из них способен на убийство?
– Нет, – качает головой Флоренс. – Но я не думаю, что и Эван способен.
– А это мог быть несчастный случай? У нее могла подвернуться нога? Она могла оступиться и свалиться с лестницы?
– Именно так решила полиция, – отвечает Флоренс. – Признала несчастным случаем. Но никто не может объяснить, почему она вообще туда пошла. Что, черт побери, она делала в том доме в ту ночь?
Я пожимаю плечами.
– Нам, вероятно, придется жить с тем фактом, что никто об этом никогда не узнает. Эта информация умерла вместе с Ханной.
– Я в это не верю, – убежденно отвечает Флоренс. – Кто-то знает. – Она показательно вздыхает, встает и ставит кофейную чашку на столик. – В любом случае простите, что нагрузила вас всем этим. Я пригласила вас не для того, чтобы обсуждать случившееся с Ханной. Я хочу вам сообщить, что собираюсь просить назначить вас правозащитницей в нашу школу, если вы не возражаете.
– Правозащитницей в школу? – хмурюсь я.
– Боже, простите, я забыла, что вы еще совсем недавно работаете в этой системе. – Она показательно хлопает себя по голове, говоря: «Какая же я глупая», и это совершенно ей не идет. – Мы довольно часто обращаемся в «Доброго помощника». Бюджет нашей школы не позволяет нанять штатного психолога, но для детей важна стабильность, и я хочу обратиться с просьбой к вашему начальству – отправлять к нам в первую очередь вас, когда мы в дальнейшем будем пользоваться услугами «Доброго помощника». Это обычная практика.
Я не знаю, что сказать. После случившегося в Лондоне эта маленькая победа кажется сбывшейся мечтой.
– Я… это честь для меня. – Я прикасаюсь рукой к груди. – Вы не представляете, что это для меня значит – я же получила от вас вотум доверия! Это прекрасно, спасибо.
– Не надо меня благодарить. – Флоренс сияет и тепло смотрит на меня после моих чрезмерных проявлений благодарности. – Вы столько сделали для школы, причем не только то, что входит в рамки ваших обязанностей. Нам здесь нужны люди типа вас, Имоджен. Вы даже представить себе не можете, как вы нам нужны.
Глава 61
Элли
– Ты не поверишь, что сегодня со мной произошло. – Элли толкает дверь в комнату Мэри, не постучавшись, и та подпрыгивает – она сидела на полу, а тут вскочила с виноватым выражением на лице. – Что ты делаешь?
– Ничего, – рявкает Мэри, и Элли задумывается, не продолжает ли Мэри на нее злиться после того, как они поругались два вечера назад. – Ты должна стучаться перед тем, как врываться в чью-то комнату. А что, если бы я была голой?
Элли мгновенно краснеет – Мэри никогда раньше не говорила с ней так резко. Но даже дурное настроение Мэри не портит ее собственное.
– Прости. Попробуешь догадаться?
– Томми Росс пригласил тебя на танец, – говорит Мэри, в голосе которой слышится ухмылка.
– Что? – Элли хмурится.
Мэри нетерпеливо качает головой.
– Не бери в голову. Так что же произошло?
– Я подарила Наоми ту футболку, и она сказала, что я крутая. Я! Да обо мне так никто никогда не говорил, и со мной вообще никто не разговаривал после того, как я пришла в эту школу, ну, только если чтобы поиздеваться. И она пригласила меня за свой стол в столовой. Сесть. Рядом. С. Ней. Ты понимаешь, какой это прорыв?
Элли замолкает, чтобы перевести дыхание, и видит удрученное выражение лица Мэри.
– Что такое?
Мэри вздыхает и проводит рукой по лицу. На секунду кажется, что она гораздо младше пятнадцати лет. Элли никогда не видела ее такой уязвимой, как сейчас.
– Что такое? – снова спрашивает Элли, начиная впадать в панику. – Что, Мэри?
– Ничего, Элли. Просто обещай мне одну вещь, хорошо?
– Ты не собираешься все это испортить? Пожалуйста, не говори мне, что единственный человек, который дружелюбно ко мне отнесся после того, как я сюда переехала, собирается меня обмануть и подвести, потому что я тебе не поверю.
Глаза Мэри наполняются слезами.
– Единственный человек, который дружелюбно к тебе отнесся? А я не относилась к тебе по-дружески? Я не была тебе лучшей подругой после того, как ты появилась здесь? Я же о тебе заботилась – я сейчас о тебе забочусь! Единственное, о чем я тебя прошу, – не подпускай Наоми Харпер слишком близко к себе. Пожалуйста, Элли! Ей нельзя доверять. Я даже не прошу тебя не дружить с ней. Я хочу, чтобы у тебя были подруги. Я только говорю: оставайся настороже.
Но Элли всего одиннадцать лет, и хотя иногда она чувствует себя на несколько десятков лет старше, она больше всего на свете хочет иметь возможность заводить подруг и не быть все время настороже. Она хочет расслабиться.
– Прости. Конечно, ты самая лучшая подруга, которая у меня здесь есть. Была и есть. Ты лучшая сестра, о которой я могла мечтать. Но ты не учишься в моем классе, ты старше, и нельзя выжить в школе всего с одной подругой. Иногда мне так одиноко, что я помогаю работницам столовой наводить порядок, чтобы хоть с кем-то поговорить. И теперь, возможно, мне больше не потребуется это делать. – Слезы катятся у нее по щекам и оставляют следы. – Мне так хочется быть нормальной.
Мэри пересекает комнату, сбросив полудюжину учебников с кровати на пол, обнимает Элли обеими руками и прижимает к груди. Элли опускает голову на плечо Мэри и плачет в ее школьный свитер. Мэри гладит ее по волосам и шепчет ей на ухо:
– Шшш, шш, все нормально. Все нормально, Элли. Глупышка! Я просто пыталась о тебе заботиться, но я вижу, что ты считаешь Наоми хорошим человеком. Ты хочешь ей верить, отбросить сомнения. Может, я и ошибалась насчет нее.
Элли улыбается сквозь слезы.
– Давай я тебе помогу тут прибраться.
Элли наклоняется, чтобы поднять книги, валяющиеся у кровати, но Мэри подпрыгивает так, словно получила электрический шок.
– Нет! – кричит она, и Элли отдергивает руку. Из-под кровати Мэри торчит пачка бумаг, и Элли достает их.