Берта в предвкушении облизала губы и крикнула, чтобы девки зажгли дополнительные свечи. Не хотелось ничего пропустить:
— Что-то мне уже хочется попробовать это, госпожа.
Потом они по местному рецепту готовили невообразимый горячий перцовый соус. Девушка только поморщилась, но спорить — как и пробовать — не стала. Она, прикусив язык, воздержалась от комментария по поводу последствий такого огненного взрыва в желудке. Раз господам нравится, пусть едят.
Глава 12
Дорогие мои, ни одной главы не пропущено и все они на месте. До этой главы текст уплотнён и отредактирован. Далее он будет перезаливаться на сайт по мере редактирования. Прошу прощения за причинённые неудобства.
— Герард, никак не могу понять, — в этот раз, быстро осоловевший Фальгахен, откинулся на спинку стула, поглаживая заметно округлившийся живот. — Был у тебя три дня назад… Подавали цыплят… А вот вкус другой. Ничего подобного никогда не ел. У тебя новая кухарка?
— Та же, — граф, довольный похвалой, расслабился.
— А вот это? — он подцепил пальцами тончайший продольный «лепесток» солёного огурчика с колечком лука в оливковом масле. — Обычный огурец, а поди ж ты… Надо сказать своей кухарке… А то всё одно и то же. — Следом отправил в рот половинку отварного яйца, фаршированного маслянистой сырной начинкой. — Всевышний, какая благодать! — Прищурился от удовольствия, облизывая пальцы. — Твоя кухарка вольная?
— А что? — насторожился хозяин, кивнув слуге на кувшин с вином.
— Переманю к себе, — разразился смехом Карл.
— Попробуй, — его сиятельство покосился на мужчину, сидящего рядом с «северным» соседом, жалея, что Дитриху пришлось срочно отбыть на рудник.
Граф фон Фальгахен представил его, как доверенное лицо пфальцграфа Манфреда фон Россена. Сам пфальцграф приехать не смог. Узнав от дальнего родственника второй жены, о том, что он знает о местонахождении его старшей дочери, очень разволновался.
Всю ночь старый граф не спал, а на рассвете, вскочив в седло, не смог разогнуться. Так его и сняли сгорбленного с сильными болями в спине. Он, не желая оставаться в неизвестности до полного выздоровления, тут же снарядил вместо себя ближайшего помощника и управляющего поместьем герра Штольца.
Герр Хинрич Штольц, связанный с графом многолетней дружбой, хорошо зная все подробности его жизни, помня первую красавицу-жену хозяина и их дочь, надеялся, что граф фон Фальгахен не ошибся. За все годы с момента пропажи жены и дочери его сюзерена, никаких сведений о них не поступало. Это было впервые, когда приезжий граф так уверенно утверждал, что виденная им дева и есть пропавшая дочь господина.
Десяток раз старый граф, ёрзая от боли на ложе, просил гостя описать девицу и рассказать всё, что о ней известно. Уверенность Карла убедила его в том, что скоро он встретится с дочерью.
Выдержав положенный этикетом срок пребывания за столом, и улучив удобный момент, герр Штольц подал голос:
— Господин граф, будет ли мне дозволено взглянуть на девицу, предположительно дочь его сиятельства пфальцграфа Манфреда фон Россена?
Герард, уже зная о цели визита соседа и мысленно посылая в его сторону проклятья, качнул головой:
— Не сегодня, герр Штольц. Отдохните с дороги. Да и темно уже. Не нужно на ночь глядя волновать девицу. Поутру всё и проясним.
— Согласен с тобой, не сегодня, — Карла вело в бок, глаза закрывались. — Я чертовски устал. Три дня в седле. Вели проводить меня. И девку не надо… Герр Штольц… — Он встал, откланиваясь, цепляясь за плечо слуги.
Господин, распорядившись о размещении прибывшего гостя и оставшись в обеденном покое, задумался, уставившись на горящую свечу. В душу вползало беспокойство. Пока желание Карла сообщить предполагаемому отцу о его дочери оставалось на словах, он был спокоен. Но стоило господам появиться во дворе его замка — уверенность покинула его.
Он присматривался к новому человеку и пытался определить, насколько тот честен и порядочен, чтобы не вступить в преступный сговор с наглым соседом. Внешность герра Штольца не вызывала сомнений в его благонадёжности. Гость пил умеренно, был сдержан и немногословен. Герарда мучил вопрос, каким образом будет происходить опознание? Насколько он помнил, иноземка говорила, что родимых пятен и других знаков на её теле нет.
Глядя на довольного соседа, его сиятельство в который раз задавал себе вопрос: хочет ли он, чтобы девица оказалась пропавшей дочерью пфальцграфа? Отвечал уверенно: да, если так оно есть на самом деле. В таком случае ей придётся уехать отсюда. Это для него ничего не изменит. Он вернёт её в качестве жены. Нужно будет поторопиться. Фальгахен дремать не будет.
А если Карл ошибся? Она останется в его замке, и он знал, как поступит дальше. Она нужна ему независимо от того, кто она и откуда. Он должен её видеть и сказать о своём намерении взять её в жёны. Вот сейчас пойдёт и всё скажет. Память выдернула образ графини Мисуллы ди Терзи. Луиджа? К чёрту Луиджу! Ему нужна только одна женщина и она здесь, рядом.
Завернув за угол к её покоям, приостановился, всматриваясь. У двери стоял стражник. Шепнув: «Какого дьявола…», хозяин прибавил шаг. Распахнув дверь, замер, всматриваясь в происходящее. По мере осознания того, что происходило в комнате русинки, его брови в удивлении поползли вверх, затем, так же медленно опустились, образуя складку между бровями. Эта девчонка сведёт его с ума!
— О! Вот и папа пожаловали! — усмехнулась Наташа, оборачиваясь, держа в руках приподнятый подол своего платья, не торопясь его опускать, демонстрируя присутствующим оголённые по икры ноги. Она, похоже, рассказывала что-то смешное, изображая в лицах. Улыбка играла на её губах.
Раскрасневшийся, всем довольный наследник «престола», полулежащий на ложе госпожи, улыбался, не скрывая своего восторга по поводу происходящего. С зачёсанными назад волосами, он выглядел непривычно. Сиятельный обратил внимание на то, что сын разут и на его ногах… Нет, на ноге… Насунуто то… Та штука… Полубашмак?
Юфрозина, сидя рядом с ним, при виде господина, насторожилась, сжимаясь. В её растрёпанных клочковатых волосах, замысловато и высоко подобранных, сверкало новообретённое украшение иноземки, делая образ графини с трудом узнаваемым. Он никогда не думал, что причёска до такой степени может изменить женщину. С румянцем на щеках, монашка показалась ему даже симпатичной.
Кива, так же подозрительно румяная, сидела у растопленного камина. Видно она дремала, и приход хозяина её разбудил. Она вскочила и непонимающе уставилась на него, всем своим видом показывая удивление его появлением.
Сама же хозяйка покоев со сверкающей диадемой на голове и длинным увесистым золотым ожерельем с изумрудами на шее и такими же заушницами, неуверенно покачиваясь, схватила мужчину за руку, увлекая к столику у кровати.
Господин, не ожидая ничего подобного, растерялся. Окинув взором пиршественный стол, увидев на нём большой серебряный кувшин, взял его в руки. Понюхал содержимое, взбалтывая. Так и есть… Лучшее креплёное вино для особых случаев, из его неприкосновенных запасов плескалось… на дне!
— Присаживайтесь, господин граф, — русинка мягко подтолкнула «гостя» к стулу, надавив на его плечи, усаживая. — Вы уже отведали цыплёнка? У нас есть горчичка. Хотите? — Указала пальчиком на открытую баночку. — А вот ещё японский омлет остался. Извините, что не подали вашим гостям. В последний момент я решила, что нам он будет нужнее.
Его сиятельство напрочь забыл, зачем пришёл. Она решила! С каких это пор в его замке будет решать женщина? Пусть даже такая. Её глаза влажно блестели, сливаясь со сверканием камней в заушницах. Он, кашлянув, прочистил неожиданно пересохшее горло, и строго глянул на сына:
— И что ты делаешь в покоях девы? Выздоровел?
Тот пожал плечами, качнув головой, улыбнувшись краем губ.
Поняв, что сын пьян, сузил глаза, обещая:
— Я с тобой после разберусь.
Перевёл взор на графиню. Той говорить ничего не понадобилось. Она нервно облизала губы, выпрямляясь. Её глаза стали, как минимум, в два раза больше обычного. Хозяин замка казался слишком грозным.
Кива выглядывала из-за полога, подавая знаки Ирмгарду, чтобы тот поднимался.
— Подождите, господин граф, это мои гости, — вступилась за посетителей хозяйка покоев. — Вы же не хотите, чтобы было, как в той басне Крылова?
Граф втянул воздух, задерживая его, стараясь держать себя в руках, прищурившись, вкрадчиво спросил:
— Где было?
— Хотите, расскажу? Мы учили её в третьем классе, — Наташа с готовностью одёрнула платье, словно собираясь к школьной доске. Задумалась. Немецкого перевода басни она не знала. Вот незадача… Цокнула языком: — Ладно… Смысл в том, что… — Тронула затылок, зарывая пальцы в волосы. Диадема, будучи чуть великоватой, съехала на брови.
Юфрозина через столик потянулась к лицу компаньонки, желая поправить украшение.
Мужчина, сидя сбоку, отшатнулся, думая, что графиня тянется к его носу.
Фрося, не рассчитав расстояние до русинки, соскочив с высокого ложа, по инерции упала грудью на низенький столик, распластываясь на нём, подминая под себя недоеденного цыплёнка, хватаясь за колено господина.
Ирмгард, стараясь задержать свою невесту, ухватился за край её платья, получив пяткой в грудь. Взвыв от боли, он, однако, рвущуюся ткань из рук не выпустил, сползая на пол.
Кормилица, придя в себя, выкрикнув: «Рука!», бросилась к своему мальчику, цепляясь за ступню хозяина, хватаясь за его плечо.
Нет, сиятельный не упал со стула. Он перехватил руку Кивы, помогая госпоже Юфрозине подняться.
Наташа, отпрыгнув и наблюдая за происходящим, разразилась смехом, глядя на кусочки омлета и жирные пятна на груди монашки. Сдвинув диадему на макушку, уперев руки в бока, продолжая заходиться от смеха, констатировала:
— Вот, это я и имела в виду… Мораль легко уразуметь: зачем на бал пришёл медведь?!
— Бал!.. Медведь!.. — рёв его сиятельства ударил по перепонкам. — Это ты всё придумала?.. Все вон отсюда!