— Вы говорите — четыре года? — Наташа кашлянула, проталкивая образовавшийся горький ком в горле. Мята… Сглотнула. — Меня удочерили в три года.
— Нет, вам было четыре года, госпожа Вэлэри, — мужчина грустно качнул головой, с обожанием пожирая девицу глазами. — Ваша мать, госпожа Стефания, была невысокой изящной и хрупкой женщиной, редкой красавицей. Вы унаследовали её стать и глаза. Вы были Ангелом во плоти, выглядели меньше своих лет. Вы и сейчас такая же. Он подался к ней, завладевая её рукой, целуя. — Мой господин сойдёт с ума от счастья. — Всхлипнул, промокая пальцем уголки глаз.
Послышался довольный звук со стороны Фальгахена.
— Герр Штольц, — шумно вздохнул Герард, — нельзя ли конкретно указать на какую-нибудь примету, доказывающую принадлежность госпожи к роду Виттсбахов?
Наташа напряглась. Ей скажут раздеться? Она склонила голову, готовясь дать отпор любому, кто только посмеет прикоснуться к ней. Устроили цирк! Мало ли на кого она может быть похожа! И «оборотень» этот, вон, какой довольный! В предвкушении? Что ему здесь нужно? Почему он так хлопочет?
— Да, — гость вскочил, — конечно! Есть примета! — Он за руку поднял госпожу со стула, направляясь к окну. — Господин граф, пожалуйста, подойдите сюда.
Видя, что Карл тоже направляется к ним, девушка занервничала. Фальгахен не внушал доверия:
— Подождите, господа, — она повернулась к нему. — Поскольку это семейное дело, я бы хотела остаться наедине с герром Штольцем.
— Но мне нужен ещё кто-то, — мужчина растерянно озирался.
У неё закралась мысль, что её будут держать за руки и задирать платье. Господи, только не это!
— Нет! На мне нет родимых пятен! — она выдернула руку, делая шаг от окна.
— Это не пятно, госпожа Вэлэри.
— Пусть господин граф фон Фальгахен выйдет, — настаивала она. С присутствием хозяина замка она готова смириться.
Карл, поклонившись, не заставил себя уговаривать. Будет он присутствовать при опознании или нет — это уже роли не играло. Он верил в свою удачу.
— А теперь, — герр Штольц неожиданно отошёл к столу, — госпожа Вэлэри, нужно, чтобы вы расплели косу, а вы, господин граф посмотрите на затылке под волосами. Там будет знак — треугольник и в нём круг в виде зрачка зверя. Этот знак я сам делал маленькой госпоже.
Наташа обессилено опустилась на скамью. Всё происходящее казалось дурным сном. Она непослушными пальцами расплела косу, поворачиваясь к его сиятельству спиной, поднимая волосы. Почувствовала, как его пальцы осторожно, будто боясь причинить боль, раздвигают пряди, касаясь кожи, поглаживая.
— Есть, — прошептал мужчина.
Девушка почувствовала, как его горячее дыхание коснулось шеи, вызвав дрожь, выдавливая из глаз слёзы. Она резко обернулась к нему:
— Вы лжёте, господин граф, — сузила глаза, гневно уставившись на него. — Вы сговорились. — Осипший голос не слушался. — Это невозможно! — Она дрожащими пальцами рванула липучку на сумочке. Нащупав ножнички, толкнула в руку мужчины: — Вырезайте на том месте волосы. Пока я не увижу собственными глазами — не поверю.
— Но как ты собираешься это сделать? Зачем? Знак есть. Любой подтвердит это.
— Нет, я поверю только своим глазам! Режьте! — подозрение, замешанное на неверии, мутило разум. Дурачат её? Не выйдет! Она готова доказать обратное. Они думают, что она не сможет проверить? Ошибаются!
Глава 13
Опомнилась уже в своей комнате. Подскочив к зерцалу, уцепилась за его треногу, пытаясь развернуть к окну. Обернулась на стук двери. Завеса из растрепавшихся волос, мешала рассмотреть визитёра.
Его сиятельство торопливо подошёл, отстранив девицу, продолжив начатое ею. Усмехнулся:
— Понятно, куда ты прячешь свои сокровища.
Прикусила губу, откидывая волосы на спину:
— Я тоже знаю, где ваш тайник.
Разобрала волосы на пробор. Достала дрожащими руками зеркальце, понимая, что одной ей не справиться.
— Успокойся… Я помогу тебе, — господин заглядывал в её лихорадочно блестевшие глаза. Её настроение передавалось ему. — Что нужно делать?
— Держите волосы, чтобы не мешали, а я буду смотреть.
Максимально выгнувшись и приблизившись к зерцалу, она всматривалась в пятачок косметического зеркальца, не веря своим глазам. Треугольная татуировка размером с рублёвую российскую монету со зрачком зверя внутри пугала своей реалистичностью. Стереть знак мокрым пальцем не удалось. Нет, это не обман зрения. Знак есть. Он был всегда. Стала понятна привычка почёсывать в этом месте голову. Но откуда он взялся? Как такое возможно?
Герард, поняв её состояние, привлёк деву к себе, обнимая за плечи, гладя по голове:
— Ты напугана?.. Это пройдёт.
Она не вырывалась, плохо сознавая происходящее. Мягкие ненавязчивые поглаживания мужчины успокаивали.
Зацепилась взглядом за кувшин с пивом на столике у кровати:
— Мне нужно сходить в деревню к знахарке.
— У тебя что-то болит?
— Душа.
Почувствовала, что граф сжал её плечи сильнее. Его горячее дыхание коснулось её макушки:
— Мне нужно поговорить с тобой, — его душа тоже болела, сопереживая этой странной и такой желанной женщине.
— О вчерашнем? — чуть отстранилась. — Не думайте — я не сопьюсь. Возьму у бабушки травки для успокоительного отвара. Она поила меня таким. Помогает.
— Ты вчера говорила о Бруно, — он замялся, напрягаясь. — Вы снова вместе?
Девушка вздохнула, отходя к окну, касаясь ладонью подоконника:
— Он не спешит со мной поговорить. Значит… — замолчала, отворачиваясь. Нахлынули воспоминания. Сдвинула брови к переносице, сжимая губы, сдерживая готовые хлынуть слёзы. Всё ещё больно.
— Его нет. Он отбыл с Дитрихом на рудник. К вечеру будет. Прачка призналась, что подстроила всё, — зачем говорит ей об этом?.. Нет, пусть знает, так будет правильно.
— А может быть, ей и подстраивать ничего не нужно было? Всё было по согласию?
— Не думаю.
— А ребёнок?
— Она сказала правду. Дитя будет, — вздохнул, будто он был виноват в этом.
Наташа закивала головой:
— Я так и думала. Вы же не будете наказывать её плетью?
— Нет, не буду. Она должна родить здоровое дитя, — он приблизился к деве, заглядывая в глаза, беря её за руки. — Хочу сказать тебе… Я долго наблюдал за тобой…
— Хозяин, — в дверь заглянул Франц, — там вас просят господин граф и тот, второй… Они ждут…
— Знаю, Франц. Сейчас приду. Скажи кухарке, пусть стол накрывает.
— Идите, господин граф, — девушка высвободила руки.
— Нет, я скажу… Я хочу, чтобы ты осталась в замке.
— Знаю, экономкой.
— Нет, моей женой.
В ушах у Наташи зазвенело. Настойчиво. Переливчато. Так верещит пожарный извещатель, предупреждая о бедствии.
— А как же ваша невеста? — она с подозрением уставилась на мужчину. Его признание показалось неуместным.
— Приедет и уедет. Их визит может быть расценен, как гостевой. Я никаких обещаний графине и её дочери не давал.
— Подождите ваше сиятельство, я чего-то не понимаю… — она замотала головой, выдавливая из себя: — Зачем я вам? — Мысли сбились в кучу. Было такое ощущение, что они теснились в голове, не находя выхода, перекрикивали друг друга, мешая сосредоточиться.
— Ты нужна мне.
— Убойный аргумент… Тогда почему вы позволили Бруно… Почему не сами… — мысль, что это может быть связано с сегодняшними событиями обожгла. Конечно! Теперь, когда её признали графиней, нет, пфальцграфиней, она вдруг ему понадобилась. Выгодный для него брак? Её статус выше статуса итальянки. Но её так называемый отец беден. Она бесприданница. Как быть с этим?
— Тебе не нужно знать… Хотя… Четыре года назад Бруно спас мне жизнь. Я пообещал отдать ему долг… Тогда я не знал, что должен буду уступить тебя.
— И вы согласились… — такое поведение сиятельного казалось странным. Вот так легко отказаться от того, кого любишь…
А почему она решила, что он любит её? Он об этом не говорил. Значит всё-таки, меркантильный интерес. Это сейчас. А тогда? Перед глазами пронёсся рой картинок: как он обижал её в лесу, досмотр её вещей. Как он первый раз отправил её в подвал, потом вернул лечить сына. Как он уходит с экономкой. Как он домогался её. Опять подвал. Велел пошить другие платья, отняв уже готовые. Заставлял силой лечить мальчика… Почему из памяти выдернулось всё плохое? Было же и хорошее… Может быть, его желание всегда и во всём быть первым, повлияло на выбор? Заполучить непокорную девицу, подчинить, доказать себе, что на его территории всё принадлежит ему? — Мне нужно побыть одной.
— Что ты мне скажешь?
— Мне нужно подумать.
Подумать? Ей нужно подумать? То, как это было сказано, наводило на мысли, что она запросто может отказать! А что ты хотел? Это ты её любишь, а она? Она любит… Бруно?
— Герр Штольц, я понимаю ваше нетерпение, но госпожа никуда с вами не поедет, — граф фон Бригахбург решительно вышел из-за стола.
— Я обеспечу охрану госпожи в дороге, — Карл вальяжно развалился на стуле, покачивая ногой. — Со мной и моими людьми она будет в полной безопасности.
— А ты вообще здесь не причём, — его сиятельство еле сдерживал себя, чтобы не выставить соседа за ворота замка.
— Я нашёл её семью, — Фальгахен ощетинился, злобно сверкнув глазами на Бригахбурга. — Ты не имеешь право удерживать её здесь.
— Я имею полное право передать госпожу только в руки её отца.
— Он немочен, господин граф, — мягкий спокойный голос гостя остудил пыл хозяина замка.
— Приедет за своей дочерью, когда выздоровеет, — Герард не намеревался говорить об истинной причине нежелания расставаться с ней.
— Тогда сам сопроводи её в поместье. Здесь всего-то пути — с утра до вечера.
— Я подожду её отца здесь. Он приедет и заберёт её сам.
— Герард, мне кажутся странными твои опасения, — Карл подозрительно присматривался к соседу. Что-то здесь не так.
— Герр Штольц, Карл, я сказал всё и не изменю своего решения. Передайте пфальцграфу Манфреду фон Россену, что его дочь находится в моём замке в полной безопасности и ждёт его.