– Прекрасно, – одобрила Чарли с энтузиазмом. – Мне не терпится все примерить.
Они начали с пальто. Чарли затруднялась сделать выбор между роскошным красным с кожаным поясом и черно-белым с капюшоном. С легкой подсказки Моник она выбрала красное пальто. Для вечернего приема Чарли предпочла классическое голубое платье из прекрасной тонкой шерсти. Оно довольно плотно облегало фигуру и привлекало внимание, но Чарли решила, что Рейф именно этого и хотел от нее. Глядя в зеркало, она старалась не краснеть от смущения – Чарли даже не представляла, что может выглядеть так гламурно.
– Что у вас запланировано на завтра? – спросила мадам Моник.
Чарли порадовалась, что может ответить на этот вопрос.
– Я посещаю детскую больницу.
Подняв брови, Моник кивнула, ничего не сказала, но предложила скромное серое платье с квад ратным вырезом и широким поясом.
– М-м-м, – засомневалась Чарли, – красивое, но нет ли чего-нибудь… повеселее?
– Веселее, мадемуазель Оливия?
Чарли решила, что употребила неправильное французское слово.
– Что-нибудь привлекательное для детей, менее формальное?
– Понимаю, – сказала Моник, направляясь к вешалке.
Чарли последовала за ней. Она увидела коллекцию элегантных нарядов в серых, бежевых и черных тонах. «Пожалуй, я скорее надену джинсы и свитер», – подумала она. Вдруг ее взгляд упал на женственное платице с короткими рукавами с веселым красным принтом в виде парусных лодочек на синем фоне.
– Вот это подойдет. У вас есть мой размер?
Моник заволновалась.
– Но, мадемуазель, разве вы не помните? У вас уже есть такое платье. Вы купили его две недели назад.
– Ох. – Чарли была готова провалиться сквозь землю. – Конечно. Как глупо получилось. Я отвезла его домой в Сен-Тропе… когда навещала маму… и… – Ложь давалась ей с трудом. Она не закончила фразу, а слово «мама» совсем смутило ее.
Если Моник и была удивлена, в чем Чарли не сомневалась, она не показала вида.
– Взгляните вот на это. – Моник сняла с вешалки белое платье в черный горошек и маленький черный жакет. – Вам будет очень к лицу, и оно действительно… веселое.
Наряд удивительно шел Чарли – именно то, что она хотела. К отобранным вещам добавилось потрясающее вечернее платье из шелка цвета морской волны – невероятно элегантное и гламурное, какого Чарли в жизни не видела. У нее закружилась голова при мысли о том, сколько оно может стоить.
– А теперь перейдем к туфлям, – объявила Моник.
О господи! Тут Чарли стало совсем плохо, и она захотела присесть.
– Мадемуазель Оливия, – забеспокоилась Моник, – вам нездоровиться? Что принести? Стакан воды? Кофе?
– Пожалуй, воды, – сказала Чарли. – Спасибо.
Сделав глоток живительной влаги, Чарли решила объяснить свое состояние переменой часового пояса, но вовремя вспомнила, что Оливия не покидала Европу.
– Думаю, это просто усталость. Прежде чем мы перейдем к примерке туфель, не скажете ли мне, на какую сумму я сделала покупки.
Тут уж Моник даже не пыталась скрыть изумление. Ее брови высоко взлетели над оправой очков.
– Даже не думайте о стоимости, дорогая моя. Все будет оплачено со счетов Сен-Роман, разве не так?
Чарли не представляла, какие договоренности существовали между Рейфом и Оливией, но ей он заплатил огромную сумму, и она не смеет просить его о большем.
– На этот раз я сама оплачиваю покупки, – сказала она. Увидев, как у Моник отвисла челюсть, Чарли поняла, что совершила еще одну ошибку.
На официальный вечерний прием были приглашены самые важные бизнесмены и их жены. Чарли надела новое голубое платье и светлые туфли на высоком каблуке, которые, как она решила, подойдут почти ко всему. Правда, Моник уговорила ее купить черные сапоги под пальто.
– Ты прекрасна, – сказал принц Рафаэль, когда увидел ее.
– Спасибо. – Чарли впервые увидела его в этот день. Сердце неожиданно дрогнуло, когда он вошел в гостиную в темном костюме и галстуке, да еще поцеловал ей руку. От прикосновения губ мурашки пробежали по коже.
– Шопинг прошел успешно?
– Да. Моник мне очень помогла, – осторожно улыбнулась Чарли, зная, что в бутике уже сплетничают о ней. «Что-то странное случилось с Оливией Бельэр, невестой принца. Наверное, нездорова: она выглядела такой бледной. Вы не поверите, она хотела расплатиться наличными, но у нее не хватило денег».
Чарли решила признаться Рейфу, что ей пришлось потратить его деньги, но отложила разговор до конца вечера. Вероятно, принц заметил ее расстройство. Он мягко подбодрил ее, пожав руку:
– Думаю, к этому платью нужны драгоценности. Сапфиры подойдут?
Чарли непроизвольно прижала ладонь к горлу. Она не успела ответить, как Рейф подозвал Жака, своего помощника или адъютанта – Чарли не поняла, – и велел принести нитку цейлонских сапфиров.
– Перестань беспокоиться, – немного озадаченно улыбаясь, произнес он. – Никогда не встречал женщину, которая не любит шопинг и драгоценности.
Пожав плечами, Чарли заметила:
– Когда превращаешь обыкновенную австралийскую девушку в сказочную европейскую принцессу, стоит ожидать сюрпризов.
– Ты права. – Засмеявшись, Рейф поднес ее руку к губам. Поцелуй словно обжег ей руку.
Сапфиры были доставлены. Они идеально подошли к классическому покрою небесно-голубого платья – нитка продолговатых синих камней в оправе из белого золота с бриллиантами.
– Позволь мне, – сказал Рейф, надевая ей украшение.
Теперь и шея горела под его пальцами.
– Прекрасно, – тихо сказал он. – к ожерелью полагаются серьги. Надень-ка их и посмотри в зеркало.
Чарли с трудом узнала себя. Кто эта роскошная красавица? Ее щеки порозовели, пальцы дрожали. Неудивительно, что она уронила драгоценную сережку на пол. Принц Монтеня встал на колени, чтобы найти ее в пушистом ворсе ковра.
Наконец она была готова.
– Ты выглядишь как настоящая принцесса, – признался Рейф.
Удивительно, как дорогая одежда и драгоценности могут преобразить девушку. Чарли вздохнула: сегодня ей предстоит изображать будущую принцессу Чарли, то есть Шарлотту. Ну не смешно ли? Впрочем ей стало не до смеха, когда Рейф взял ее за руку, сплетя их пальцы, и повел вниз по парадной лестнице встречать гостей.
Сохраняя улыбку, Чарли сосредоточилась, чтобы запомнить имена прибывших по мере того, как они представлялись. Ей было бы легче, если бы ее так называемый жених не дотрагивался до нее. Рейф непринужденно поддерживал ее за локоть, обнимал за плечи и за талию. У Чарли каждый раз сбивалось дыхание.
Парадная столовая в замке представляла собой огромный прямоугольный зал с темно-красными стенами, на которых были развешаны картины и зеркала в тяжелых золотых рамах. Огромное окно с панорамным видом долины занимало дальнюю сторону зала. Убранство столов поражало изяществом – свечи, цветы, сверкающее серебро, тонкий хрусталь. Изысканные блюда сменяли друг друга. Рейф дипломатично вел разговор со своими важными гостями, но его глаза все время искали Чарли: он улыбался ей через стол.
Конечно, он делал это не совсем искренне, думала Чарли. Рейф играл роль влюбленного ради присутствующих гостей, поэтому она старалась не придавать горячим взглядам большого значения, сосредоточившись на разговоре – ей стоило усилий понимать быструю французскую речь – но, к сожалению, ее тело не подчинялось рассудку, и сердце предательски трепетало. Кроме того, ее очень волновал предстоящий с Рейфом разговор.
Гости разошлись поздно вечером. Но сначала мужчины удалились в соседний зал, чтобы поговорить за кофе и коньяком. Чарли удивила эта древняя традиция.
– Им нужно обсудить важные вопросы, – поделилась с ней одна из жен, когда женщинам подали их кофе. – Они так обеспокоены интригами «Лерой Майнинг».
– А у нас есть возможность посплетничать, – добавила красивая брюнетка.
Увидев на лицах нетерпеливое ожидание, Чарли снова занервничала. Какого рода сплетен ожидали от нее жены бизнесменов? Что бы сделала Оливия на ее месте? Она не представляла.
– Я вся внимание, – одарила она присутствующих радостной улыбкой, пряча растерянность. Она не знала, встречались ли они раньше с Оливией.
На секунду дамы удивленно замерли – такого ответа они не ожидали. Наконец, чтобы сгладить неловкость, одна из них засмеялась, словно Чарли удачно сострила, и остальные поддержали ее. Чарли взяла инициативу в свои руки, спросив, придут ли они на предстоящий бал. Разговор пошел о том, какой оркестр будет играть, приглашены ли другие важные персоны.
– Извините, – сказала Чарли, – я навещала маму в Сен-Тропе, и все распоряжения поручила Рафаэлю.
Страдая от разницы во времени, падая с ног от усталости, она справилась со своей ролью без особого замешательства, но убедилась, что роль принцессы совсем не такая легкая, как могло показаться со стороны. Чарли была уверена, что Рейф тоже устал, но, проводив гостей, он пришел к ней в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи.
– Какое счастье, что все закончилось, – сказал он, снимая пиджак и небрежно бросая на край дивана. Он плюхнулся в кресло, распустил узел галстука и расстегнул пуговицы рубашки у горла. Чарли не собиралась глазеть на него, но все в нем поражало мужской грацией и обаянием. Рейф заметил ее взгляд, и Чарли, покраснев, быстро отвела глаза. Она присела на диван и постаралась выглядеть непринужденно, однако мысль о предстоящем разговоре мешала ей расслабиться. Выход был один – немедленно снять груз с души, пока Рейф не начал легкую светскую беседу. Она выпрямила спину, сложив руки на коленях.
– Рейф, я должна сделать признание.
– Не сомневался, что тебя что-то беспокоит, – весело заметил он.
– Неужели так видно? Извини. Думаешь, гости заметили?
– Нет, Чарли, успокойся, просто я уже научился читать некоторые знаки: особое выражение лица, когда ты волнуешься или чем-то недовольна. Что до сегодняшнего вечера, то ты вела себя безупречно. Ты, кстати, совершенно очаровательна.